Метро 2033. Край земли-2. Огонь и пепел - Сурен Цормудян

– Погоди, ты что задумал? – Захар вдруг взглянул на гранату в дрожащей руке умирающего Никиты и на глубинные бомбы, которые в совокупности давали несколько тонн взрывчатого вещества.

– Слушай… Они видели лодку… С дрона или… С дрона может и нет… Они видели лодку… Или увидят сейчас… Они могут забросать тебя вместе с лодкой… этими бомбами… понимаешь? Я не допущу… этого… Они не получат бомбы… И ты… уцелеешь…

– Никита, не делай этого! Давай со мной в лодку! Я тебя там перевяжу, как следует, ты отдохнешь, наберешься сил…

– Я там издохну, Захар… И вскоре начну вонять… Нет…

Слезы вдруг хлынули из глаз Золотарева.

– Черт, Халф, должен быть другой выход!

– Это он и есть… брат… Я… один из правителей… Это… это не значит только… выдумывать законы… по которым вам жить… это значит и нам жить по законам… это значит… жить ради своего народа… а если надо… если надо и умереть ради него… ради вас… Захар. Захар, я слышу рокот моторов… Эти твари близко… Все… Садись на велосипед и к лодке… Бегом…

– Никита, я… – разрыдался совсем Золотарев.

– Не плачь… не сейчас… и не прощайся… Я всегда… с вами… Целую вечность… впереди…

Он без сил опустился на бетон причала, откинувшись спиной на одну из бочек, и мутным взглядом провожал удаляющийся велосипед и последнего хорошего человека, которого довелось видеть ему в жизни. Рокот мотоциклетных моторов становился все ближе. Со стороны бухты слышался шум моторов катеров и гидроциклов.

Никита сделал хриплый вдох и взглянул в последний раз на прекрасное синее небо и белоснежные облака, подсвеченные уходящим на запад солнцем. Где-то в вышине кружил белоплечий орлан.

– Опять ты… чертова курица… Улетай… – прохрипел Вишневский. – Перья подпалишь… улетай…

Он облизнул пересохшие губы и тихо, прерывисто дыша, запел:

С десяток катеров и гидроциклов приблизились к погружающейся лодке. Кто-то из каннибалов даже бросился на покатую палубу субмарины и судорожно метался по ней, ища хоть какой-нибудь вход. Территорию завода заполонили мотоциклы и квадроциклы. Первая волна вражеской атаки, не встречая никакого сопротивления, как цунами заполонила территорию завода. Около полусотни было тех, кто прибыл по суше. Еще до тридцати нагрянули по воде. Половина лодок и гидроциклов направилась вдоль берега на север, в сторону Вилючинска.

Тихо продолжал петь Никита и вдруг перед ним возник кто-то высокий. В сапогах с металлическими шипами, с широким поясом и большими ножнами на нем, украшенными человеческими скальпами. На торсе что-то вроде бронежилета, с декоративным украшением из человеческих ребер. У бойца была выбрита плешь с какой-то татуировкой на ней. Вокруг плеши длинные и густые дрэды. Лицо шрамировано узором, придающим ему сходство с мордой инопланетного хищника из давно подзабытого фильма.

– Слышь… придурок… ты себя… в зеркало-то видел?.. – простонал Вишневский, через силу усмехнувшись. – Это же… умора просто…

Враг вытянул шею вперед, оскалившись и попытавшись изобразить звериный рык. Повесив на плече автомат, он извлек из ножен большой нож, чья рукоять в основании и навершии была украшена позвонками.

– Классный ножик… – кивнул Никита. – Давай махнемся?

Он вытянул перед собой руку и разжал ладонь.

Каннибал застыл, вытаращив глаза на гранату.

– Добро пожаловать на Камчатку… говна кусок… – улыбнулся в последний раз Никита Вишневский.

* * *

Первые бочки детонировали с интервалом в доли секунды, множа силу взрыва и температуру в эпицентре. Оставшаяся часть глубинных бомб сдетонировала уже практически одновременно. Чудовищной силы взрыв снес остатки двух ближайших цехов, и пламя обрушилось на пришлых врагов, испепеляя их, разрывая на части, разбрасывая их куски на сотни метров. Ударная волна перемешивала их с пламенем, пылью, взрывающимися баками мотоциклов и воспламеняющимися деревьями, что оставила здесь волна цунами недавно. Огромный столб из сажи и бушующего огня вознесся на несколько сотен метров ввысь и был виден почти с любой точки на берегу Авачинской бухты. Когда взрыв стих, только мусор и пепел покачивался на волнах у причалов. Перевернутый и обугленный жаром катер медленно опускался на дно там, где только что погрузилась подводная лодка. Мгновенно стерилизованную территорию завода покрыли многочисленные пожары…

Район Петропавловска-Камчатского под названием Моховая подпирал с севера Авачинскую бухту. Здесь еще были заметны следы портовых сооружений в виде остатков функциональных зданий, опрокинутых причальных кранов и даже большого рыболовецкого корабля, носовая часть которого, в отличие от погруженной в воду кормовой, лежала на берегу.

Рон Джонсон тяжело дышал после долгого бега и, обходя большие кучи мусора, вышел к причалу. Затем осмотрелся. Вокруг ни одной живой души, впрочем, как и обычно. Это место ему было уже хорошо знакомо, поскольку каждое утро он совершал пробежки сюда и обратно в поселение, что в общей сложности давало немногим более пяти километров.

Однако, кое-что все-таки бросилось в глаза. На воде покачивалась небольшая моторная лодка, рассчитанная человек на шесть. Швартовый конец был наброшен на ржавую конструкцию разбитого портового крана и привязан какой-то разновидностью скоростных узлов.

– Почему ты с оружием, Рон? – послышался голос того, кто прибыл сюда на этой лодке.

Джонсон быстро осмотрелся, но никого не увидел.

– А почему мне быть безоружным? Держу пари, и ты не с пустыми руками.

– Ты прав. Я не с пустыми руками. Но ведь это у меня дома что-то случилось такое, что я даже вообразить не могу.

– Послушай, хватит играть в кошки-мышки. Выходи, и нормально все обсудим.

– Поставь оружие на предохранитель, отсоедини рожок и повесь оружие за спину, Рон, – возразил голос.

– Слушай, если бы я хотел тебя убить, я бы, наверное, не прибежал сюда открыто, как ты думаешь?

– Возможно. С другой стороны, если бы я хотел тебя убить, то уже убил бы. Пожалуйста, сделай, как я сказал.

– Да чтоб тебя. – Джонсон отсоединил рожок, отвел ствол в сторону воды, передернул затвор, нажал на спуск, демонстрируя, что в стволе не остался патрон, и поставил оружие на предохранитель. Затем, положив в карман рожок, повесил штурмовую винтовку за спину. – Ну, ты счастлив?

– Счастье, слишком абстрактная категория, чтоб профессионал ею мыслил и оперировал. – сказал Сапрыкин, выйдя из большой груды мусора и стряхивая с себя налипшие водоросли. В руках у него была винтовка ВСС, известная еще как «Винторез».