Рубикон - Алексей Широков

– Ну что? Как звать-то тебя? – произнес я, опускаясь перед ним на корточки и вытаскивая кляп из его рта.

– Кортесос! Кортесос, чикутцла пикицтакле… – тут же заорал он срывающимся голосом.

Пришлось на пальцах и при помощи физического воздействия объяснить ему, что следует говорить тихо. Вроде понял, после чего разразился долгой речью, в которой, похоже, то угрожал мне, то выговаривал что-то, а то в голосе его проскальзывали и явно просительные нотки. Естественно, что сам я не понимал ровным счетом ничего, но внимательно слушал и под конец, когда он замолчал, засопев, и исподлобья уставился на меня, окончательно пришел к выводу, что нарвался на каких-то неоацтеков.

Можно совершенно ничего не знать о культуре и языке этой древней индейской цивилизации, но все же всегда есть маркеры, которые легко распознает любой более-менее цивилизованный человек. В частности, принадлежность к индейской расе, очень характерные узоры и некоторые «хрен выговоришь» слова… вроде имени их божка, кажется «крылатого змея» Кетцалькоатля, упомянул которого Чингачгук в своей речи аж целых пятнадцать раз.

Я уже собирался было начать мучить лингво-модуль, начиная с испанской и португальской базы, в попытке подобрать нечто, на что этот мужик хоть как-нибудь отреагирует, потому как русские слова он не то что не понимал, а делал каменное лицо, будто бы слышит набор бессвязных звуков в исполнении ребенка. Однако коробочка автоматического переводчика вдруг радостно пискнула и сообщила мне, что запущена глубокая обработка речевой составляющей на основе языковой группы индейских народов Науа.

Мне осталось только покачать головой и на запрошенные маджи-искином пятнадцать минут предоставить краснокожего рыцаря самому себе, не забыв снабдить его кляпом. Сам же я еще раз «пообедал», ну или позавтракал, потому как часы мои показывали раннее утро, несмотря на то, что солнце стояло высоко в небе.

Вернувшись же к прерванному разговору, в первую же очередь потребовал от пленного назвать свое имя. Как-то совсем не понравился мне тот факт, что стоило мне произнести свой вопрос, а переводчику продублировать его, как глаза Чингачгука полезли из орбит, и он тут же забормотал что-то про «голоса демонов из коробки».

То ли этот ролевик так вжился в свой образ, что совсем выпал из реальности… то ли я действительно нарвался на дикарей-декадентов, которые никогда в жизни не видели банального радио, не то что других электронных приборов. В любом случае пришлось спешно приводить этого «лыцаря» в чувство и повторять свой вопрос.

Звали мужика «Крокодил», и, несмотря на все старания маджи-искина, понимали мы друг друга с пятого на двадцать пятое. Но кое-как, с Божьей помощью, чудесами современной техники, способной на лету обрабатывать живую речь, и добрым словом, подкрепленным увесистой затрещиной, языковой барьер пал под моим натиском.

Крокодил был «Великим Воином» и утверждал что «видел солнце», а также является «броней орла», а потому меня непременно найдут и убьют во славу «Крылатого змея». Также удалось выяснить, что он – один из патрульных «Хорошего города Вода», в предместьях которого мне посчастливилось оказаться. А в городе есть «храм-пирамида», на вершине которого мне собственно и вырежут сердце обсидиановым ножом за то, что я демон «пришедший-из-воды» и вообще некий «кортесос», который бесчестно напал на «Великих Воинов» и убил обсидиан.

В этот момент где-то на юго-востоке приглушенный расстоянием заухал вначале один барабан, а затем его поддержали еще несколько и, наконец, завыли трубы. Услышав эту какофонию, пленник навострил уши, а затем, рассмеявшись, разразился целой тирадой, смысл которой сводился к тому, что когда мне будут вырезать сердце, будет играть такая же музыка, но я ее уже не услышу. Впрочем, в отличие от лингва-модуля, жадно ловящего каждое слово Крокодила, я уже не обращал на него никакого внимания, потому как далеким эхом до моих ушей донеслось многоголосое то ли «Олла!», то ли «Олле!», многократно повторяемое явно не маленькой толпой…

«В футбол они там, что ли, играют?» – подумал я, на автомате запихивая в рот пленника кляп.

Крики и стук барабанов доносились как раз с того самого направления, в котором вроде как должен был находиться город «Вода» и, надо сказать, что до него, похоже, было не так уж и далеко. Все-таки похоже, что попавшийся мне паренек слишком увлекся восстановлением порушенной исторической справедливости и действительно выпал из реальности… Отсюда и вся эта метафизика про вырывание сердца и прочая ерунда. А так совершенно не лишним будет посмотреть, что там за матч устроили местные и что вообще это за город такой…

Чуть присев, я одним прыжком взлетел на ветви растущего неподалеку высокого дерева, посеяв панику среди облюбовавших его обезьян, а затем, оказавшись у самой кроны, перескочил на следующее, торчавшее над густым лесным пологом метрах в ста пятидесяти от него. Не задерживаясь, перебрался еще на одно, порядком подсохшее, а оттуда на торчащий над сельвой одиноким клыком каменный валун.

Отсюда было хорошо видно, что нахожусь я не так уж и далеко от довольно большого залива, на берегу которого действительно имелось человеческое поселение, над которым поднимались струйки белого и черного дыма. Было он километрах в восьми от меня. Естественно, что разглядеть с такого расстояния что бы то ни было своими глазами без помощи оптики или магии было практически невозможно даже для Аватара. Впрочем, кто бы ни собирал меня в это «путешествие», делал он это на совесть. Явно зная, что может пригодиться бойцу в отрыве от цивилизации.

Достав из кармашка разгрузки старенькую зрительную трубку с угловым изгибом, похоже, трофейную, еще времен Первой Магической, с почти стертым логотипом производителя, от которого остались только несколько английских букв «CELE…gic», я слегка перенастроил ее под себя. Сделана она была на маджи-технологиях и, благодаря встроенной матрице и стабилизатору, а также широкоугольному окуляру с переменной кратностью от девяти до сорока раз, давала возможность разглядеть все, что меня интересовало даже на таком расстоянии.

Подобные штуковины, довольно дорогие даже в таком простеньком, почти антикварном исполнении, правда, отечественного производства, с возможностью записи и возможностью проекции изображения на внешний экран, имелись у нас на кафедре. Так что я в общих чертах знал, как с ними обращаться.

А вот то, что я увидел, очень сильно мне не понравилось. На огромной площади перед довольно высокой ступенчатой пирамидой собралась толпа примерно в две тысячи рыл, громко скандируя то самое «Олле!» под грохот барабанов. Одеты они были кто во что, но в общей своей массе производили точно такое же впечатление, как и мои пленники. Этакие средневековые дикари, среди которых то здесь, то там мелькали вооруженные копьями, луками и мечами воины в одеждах из шкур с бронзовыми вставками и головными уборами, украшенными перьями.

И приветствовали они вовсе не вышедших на поле футболистов, а скрюченного то ли жреца, то ли шамана в пышных одеждах, богато украшенных золотыми побрякушками и все теми же перьями. Он стоял на самой вершине пирамиды, широко расставив руки в разные стороны и, задрав голову к небу, что-то орал, явно пытаясь перекричать толпу.