Свадьба леди Клайв - Наталья Мустафина

Окончательно растерявшись, стояла, не зная, как вести себя дальше, развернувшись к ней всем телом, Седрик внимательно посмотрел грустным взглядом, протянул руку, притянув, усадил к себе на колени.

– Наши отношения были совсем не такими как у вас с Робертом. Уилл давным-давно даже не знаю, за что всей душой ненавидел меня.

От такого сообщения ей стало совсем не по себе, естественно в семейных отношениях бывает всякое, все же в голове не укладывалось, что может быть человек, который ненавидит Седрика, да к тому же родной брат. Бренда почувствовала, что еще не зная Уилла заранее испытывает к нему неприязнь, робко попросила:

– Седрик, я хочу знать о тебе все.

Неожиданно для нее он легко согласился:

– Хорошо. Я тоже хочу, чтобы у нас не было секретов друг от друга.

С минуту, подумав, рассудил, чтобы ей было проще понять, правильнее всего будет начать с их детства. Он рассказывал спокойным и ровным голосом, но по мере того как она узнавала все новые подробности, ей становилось ясно, для того чтобы так выдержанно говорить ему приходиться прилагать большие душевные усилия. Когда речь зашла об Агнессе, на некоторое время замолчал, болезненно прикрыв глаза, эта невольная заминка сразу же натолкнула ее на мысль, что, по всей видимости, его сердечная рана продолжает кровоточить до сих пор. Когда его исповедь подошла к концу, облегченно вздохнул, встрепенувшись, довольно улыбнулся:

– Не поверишь, но за все эти годы мне впервые стало так легко, ощущение, словно снял тяжелый камень с души.

Бренда понимающе кивнула:

– Возможно, сейчас у тебя появилась возможность все изменить. Ведь невозможно быть до конца счастливым, если душу наполняет обида и боль.

Седрик вдруг лукаво улыбнулся:

– Мудрая моя, случайно не объяснишь, почему при нашей первой встрече я был твердо уверен, что у тебя не все в порядке с головой.

Бренда успокоено улыбнулась, шутливый тон жениха подтверждал, ему действительно стало легче.

– О, это было слишком ясно написано на твоем лице, видел бы ты себя со стороны, мне даже казалось, что ты боялся, что и сам повредишься рассудком.

Седрик закинул голову беззаботно расхохотавшись, успокоившись, хитро прищурил глаза:

– А ты проницательна, с тобой опасно иметь дело, учту это на будущее.

Бренда с возмущением покачала головой, крепче прижав ее к себе, с нежностью в голосе поделился:

– Рад, что у меня теперь есть ты.

Растроганная таким заявлением, ласково провела рукой по его волнистым волосам, и удивилась, заметив, что он уже опять погрузился в собственные размышления, понимая, о чем думает, уточнила:

– Ты поедешь?

– Поеду. – Невесело ухмыльнувшись добавил – Хотя и не верю, что его отношение ко мне могло измениться, но он мой брат и когда-то для меня не было человека дороже его.

Приняв окончательное решение, он вновь расслабился, с наслаждением зарывшись в ее волосы, с удовольствием вдохнул исходящий от них аромат роз.

– Как удивительно твои волосы пахнут розами, случайно не спишь на подушке из цветов?

Бренда развеселилась, счастливо замирая от нежных поцелуев, которыми он неустанно покрывал ее волосы:

– Все гораздо проще, Кэтрин научила меня, как варить мыло, добавляя для запаха лепестки роз. Так что и от волос Кэтрин, если принюхаться, исходит такой же аромат.

Он замер, немного отстранившись, заглянул ей в лицо, шутливо изобразив ужас, испуганно округлил глаза, заверив:

– Совсем не хочу нюхать волосы Кэтрин, пусть уж этим занимается Рейвен.

Они дружно рассмеялись, услышав за своей спиной приближающиеся тяжелые шаги, Седрик обреченно вздохнул:

– Ну зачем мы вспомнили о ней, даже не сомневайся это точно она.

– Сэр, – тут же пропищал писклявый голос, – Простите, конечно, но прибывший рыцарь очень волнуется и ждет вас.

– О, – не сумев сдержаться, в один голос прыснули от смеха.

Даже не пытаясь спорить, покорно поднявшись, пошли обратно, по дороге рыцарь все-таки не удержался, придав своему голосу, как можно более серьезное звучание пожурил:

– Кэтрин, твоей заботе просто нет предела, даже когда засыпаю, мне мерещится, вот-вот из темноты появишься ты пожелать спокойной ночи.

Кузина уперла руки в бока, она хоть и имела грозный вид, но при этом обладала мягким добродушным характером и просто детской непосредственностью, Кэтрин совершенно не умела ни на кого-то долго сердиться, как правило, все близкие этим пользовались:

– Выходит вы, думаете обо мне даже по ночам?

Седрик невозмутимо ухмыльнулся, он уже успел привыкнуть к ее манере, выражать свои мысли и давно понял, что кузина довольно остра на язык, невольно вспомнил рассказ Бренды, с какой именно целью была приглашена сюда Кэтрин, и мысленно пожалел Роберта за его напрасные старания.

– Я думаю о тебе даже больше, чем ты это можешь себе представить.

Последние слова договаривал уже, когда подошли к двери и он услужливо распахнув, придерживал дверь, пропуская дам.

Мрачный Уэйкфилд сидел на прежнем месте, выжидающе поглядывая на входную дверь, при появлении Седрика с ходу нетерпеливо поинтересовался:

– Что ты решил, боюсь, у нас нет время на раздумья.

– Еду, – просто ответил Седрик.

Уэйкфилд с облегчением вздохнул, его глаза едва заметно подернулись предательской влагой:

– Я и не сомневался, что ты поступить иначе.

Бренда как привязанная ходила по пятам за своим женихом, ничего не говоря вслух, но при этом смотрела красноречивым умоляющим взглядом. Седрик не выдержал:

– Ты хочешь поехать со мной? Уверяю, это совсем безрадостное путешествие.

– Я хочу увидеть твоего брата и замок, в котором ты родился и вырос.

Никак не ожидая услышать такого трогательного объяснения, Седрик был приятно поражен, ему и самому не хотелось расставаться с ней, заранее зная, что будет все время волноваться, переживая, не случилось ли что опять.

– Хорошо.

Повернувшись, прямо лоб в лоб столкнулся с появившейся как из-под земли Кэтрин, на ее лице совершенно отчетливо было написано тоже самое желание.

– О, вот только не это, – простонал рыцарь.

– Сэр, но молодой леди не прилично одной отправляться в такой дальний путь в обществе одних мужчин.

Кэтрин всегда могла найти вескую причину и настоять на своем желании, с ней бесполезно было спорить, и при всей ее неуемности Седрик испытывал к ней огромную симпатию, прищурив смеющиеся глаза, заверил:

– Полностью согласен и только что хотел просить вас об этой услуге.