Ранний старт - Сергей Чернов

побежал счастливый Буратино за катящимся клубочком.

Долго ли коротко шёл Буратино за клубочком, к вечеру слегка притомился, схватил клубочек и в котомку. Глядь, он на берегу речки, а рядом в луже колотится щурёнок. Обрадовался Буратино, хватает рыбёшку, будет, чем поужинать.

Вдруг высовывается из реки огромная зубастая щука и говорит человеческим голосом:

— Не губи, деревянный мальчик, моего сыночка! Отпусти его в реку, а я тебе пригожусь, сослужу тебе службу.

Чешет свой деревянный затылок Буратино. И есть хочется, и щука уж больно грозная, опять же обещает помочь, если что. Подумал, чем было, и отпускает рыбёшку в реку. Плеснула напоследок огромная щука хвостом и выбросила на берег несколько пескариков. Угостила, чем могла, Буратино.

Отправляется наутро Буратино дальше. День идёт, другой, на третий вдруг видит волка, попавшего в капкан. Обрадовался Буратино, есть чем закусить, скидывает лук, прикладывает стрелу.

— Не убивай меня, деревянный мальчик. Помоги мне, а я тебе службу сослужу.

Подумал Буратино, подумал… а ладно, волчье мясо жесткое, наверное, да невкусное. Подбирает корягу покрепче, разжимает капкан, освобождается серый хищник и одним прыжком исчезает в кустах.

Отдохнул Буратино, и тут возвращается волк и кладёт рядом пойманного зайца. Вот и ужин, радуется Буратино. Запёк добычу на костре, поел вволю, наутро отправился дальше…».

— На сегодня прекращаю дозволенные речи, — солнце заходит, домой пора. Алиска стоически вздыхает.

Пробираемся к дому. Басима приглашает вечерять, так она называет вредную привычку закусывать чем-нибудь под чаёк, на ночь глядя.

Сцена 4. Мобилизация

— Друзья! Сограждане! Враг топчет нашу землю, попирает наше достоинство, нарушает священный суверенитет!

Простираю длань, как Ленин на броневике. Передо мной десяток «сограждан», включая Алиску. С утра попросил Петю-Васю собрать всех, кого смогут. Старшим по зову младших, пусть у меня и боевой авторитет несусветный, по щелчку пальцами, условно говоря, собираться зазорно. Потому старших всего двое, то ли второклассники, то ли третьеклассники.

Моя страстная речь потрясает всех с самого начала. Некоторые в изумлении открывают рты. Только Алиска, уже привычная к моим лексическим выкрутасам, чуть не портит торжественность момента глупым хихиканьем. Хорошо, что негромко и внимания на неё никто не обращает. Девчонка, что с неё взять?

Мы собрались на примыкающем к Выселкам лужке. Затапливается он не чаще раза лет в десять, потому грунт сухой. И ровная поверхность от постоянного выкашивания и вытаптывания. Местная ребятня тут частенько в футбол гоняет.

— Выселки по факту живут под оккупацией. Мы оккупированы наглыми и мерзкими центровыми! Доколе!!! — Мне тяжело, я не Басима и не Кирюшка, мне тяжело тянуть такую громкость, но стараюсь изо всех сил. — Доколе, я вас спрашиваю, мы будем терпеть издевательства и подлые бесчинства центровых?!

Чую, кладу шар в лузу. Слушают, затаив дыхание, в глазах разгорается пламя страстной воли к свободе и подвигам на поле боя.

— Хватит! Я сказал — хватит! — Делаю рубящий жест решительной дланью. — Я объявляю мобилизацию. Мы создадим армию и отстоим суверенитет и свободу в кровавых и решительных боях! Земля будет гореть под ногами подлых захватчиков! Кто не захочет воевать, будет вечно лизать сапоги центровым! Грязные сапоги!

Конец — делу венец! Пока кипит кровь, надо брать их за рога и в стойло… то есть, в строй.

— К оружию, братья! — Выхватываю и потрясаю рогаткой. С удовольствием слышу ответный беспорядочный рёв. Сумел завести толпу.

— Все, кто хочет вступить в армию, встать в строй! В одну шеренгу становись!

Старшие с неким недоумением, — типа, что деется, малолетка нас строит, — тоже становятся. С видом, что мы тут случайно, мы сами по себе, но стоят.

— На первый-второй рассчитайсь!

Далее, делю их на две группы, старшие становятся старшими и чуток успокаиваются. Угоняю их на тренировку, что уже проводил с Петей-Васей. Алиска от нас, чуть подумав, отстаёт.

Измаялся я с ними. Однако ж через десять дней мы официально объявили центровым войну.

Дома, меня измотанного, больше морально, чем физически, перехватывает Алиска. Сначала, конечно, Басима со своей травой для ненасытной бурёнки.

«Идёт за клубочком Буратино дальше. Долго ли коротко ли, но вдруг натыкается на ловчую яму. А там медведь тоскует, выбраться не может.

— Это сколько же мне мяса привалило! — Радуется Буратино, снимая с плеча лук.

— Не убивай меня, деревянный мальчик, — заговаривает вдруг зверь человеческим голосом. — Выручи меня, а я тебе пригожусь, сослужу службу…»

— Чего это вы тут? — На крыльцо, где сидим мы с Алиской, выходит Басима. Чувствую, испортит нам, вернее, Алисе вечер. Лично мне по барабану.

— Сказку Алисе рассказываю, — поясняю устало. — Ты, бабушка, не мешай. Или я заканчиваю.

— Ну, Ви-и-и-тя… — ноет девочка, — бабушка Серафима, пусть он расскажет.

— А я что, мешаю? — Искренне удивляется бабуля.

— Конечно, мешаешь, — фиг меня поймаешь на эту уловку. Конечно, не мешает, пока не рассказываю, и немедленно начнёт хейтить (откуда-то всплыло это слово), когда начну.

— Ты, бабушка, смолчать не сможешь, а рассказчика перебивать нельзя.

— Бабушка Серафи-и-ма, — ноет Алиска. Говорил ей, что в саду лучше!

После клятвенных, хотя мне они показались несерьёзными, заверений Басимы, продолжаю.

«Решил Буратино спасти медведя. А то ведь убьёшь, а как потом тушу вытаскивать? Пораскинул своим деревянным умишком и придумал. Бечёвка у него была, но недлинная. Залез на ближнюю и не очень толстую берёзу, накинул петлю на вершинку. А к верёвке привязал нить от клубочка. В несколько раз. Отдаёт конец медведю, тот подтягивает к себе берёзку. Клонится берёзка, клонится и вот уже вершинка ныряет в яму и хватается медведь за неё и вылезает из ямы. Выдержала нитка из клубочка. Так понятно, волшебный же.

— Не отпускай! — Кричит Буратино и снимает петлю с вершинки.

— Спасибо тебе, Буратино, — говорит медведь, отпуская берёзу, — спас ты меня.

И уходит в чащобу. Клубочек меж тем сматывает нить обратно и бурчит непотребное: «нахер бы нам сдался этот матрац шерстяной»…

— Не ругайся, — мне прилетает мягкий подзатыльник от Басимы.

— Причём здесь я-то? — И на Алиску гляжу с выражением «я ж говорил». — Из сказки, как из песни, слова не выкинешь.

— Б-а-абушка Серафима! — Снова ноет Алиса.

«Идёт Буратино дальше. Вот он уже стоптал последнюю пару железных сапог, сгрыз последний железный каравай и приходит на берег моря-окияна в тридесятом королевстве.

— Клубочек, ты куда? — Буратино глядит на убегающий клубок.

— Буратино, я только посуху могу. Дальше мне дороги нет. Домой пойду.

Сидит Буратино на берегу, горюет. Как же он до острова-Буяна доберётся? Плавать он умел, конечно, как любая деревяшка, но как же это долго. Хватит ли сил?

Тут высовывается щука из моря и говорит человеческим голосом:

— Не горюй, Буратино. Садись на