Женщина – птица парная - Ирина Щеглова

— Зачем тебе? — не слишком вежливо переспросил я.

И увидел, как напряглось ее лицо, взгляд стал очень жестким, колючим, она как будто попыталась заглянуть ко мне в самую душу.

— Ты ведь женат, да? — Голос прошелестел совсем тихо.

— Да…

— Что же ты так реагируешь? — она рассмеялась.

— Как?

— Неадекватно. — Марина чуть отодвинулась и смотрела на меня по-прежнему доброжелательно и с интересом. Холодок исчез, она больше не сверлила меня взглядом, и я вздохнул свободнее.

— Не хочешь, не рассказывай, — разрешила она. — Я просто так спросила.

Она взглянула на часы:

— Ну, к сожалению, мне действительно пора идти.

Мы поднялись со скамейки и направились по бульвару в сторону ее офиса. Она не стала брать меня под руку, а я не решился. Искра, пробежавшая было между нами, почти погасла. Я все еще хотел ее, но уже мог с собой справиться, мог мыслить и рассуждать. Да, меня влекло к ней, но в то же время чувствовалась опасность, исходящая от нее. В чем она заключалась, я не знал. Может быть, в том, что она была не только очень красивой, но и умной женщиной. А мужчины подсознательно сторонятся их, есть у нас такой родовой страх. Каждый считает: умных женщин не бывает, это аксиома. Но из всякого правила, как известно, бывают исключения.

Я люблю умных женщин, с ними приятно общаться, но слишком умные меня пугают так же, как и любого другого мужика. Подсознательно просто не могу смириться, что женщина может быть умнее меня. Это, знаете ли, нонсенс…

Особенно неприятно, когда тебя считывают, как примитивный текст из букваря. Сам-то себе ты кажешься весьма значительным, умудренным, уж тем более по сравнению с большинством известных тебе женщин. Н-да, как-то даже расхотелось думать о сексе.

Прощаясь, она сказала:

— Ну, пока, привет семье. — Усмехнулась и удалилась, красиво покачивая бедрами. Ей бы надо было родиться античной богиней, очень подошло бы.

А я вздохнул и… нет, не облизнулся, а вспомнил о блондиночке, с которой познакомился во время поездки в Калининград. Хорошая такая была. Помнится, работала где-то в рекламном отделе. У меня должен был сохраниться ее телефон. Может, позвонить? Хотя, зачем?

Особенно неприятно, когда тебя считывают, как примитивный текст из букваря. Сам-то себе ты кажешься весьма значительным, умудренным, уж тем более по сравнению с большинством известных тебе женщин

Артур раздевался спокойно, аккуратно складывая свои вещи на стуле. У него оказалось красивое тело, длинное, белокожее, мускулистое, гладкое, с аккуратно выбритым пахом и скромными гениталиями. Греческая скульптура, да и только. Лена поймала себя на мысли, что это тело совсем не волнует ее. Она воспринимала его как чистое, белое полотно. Окинула Артура взглядом с головы до ног, оценивая, прошлась ладонью по плечу и руке и ощутила легкое беспокойство — кожа скользкая… как бы краски не потекли…

Накануне ночью она в точности увидела во сне то, что будет рисовать сегодня. Тело Артура как нельзя лучше подходило для изображения парусника. Его грудь — корпус, поднятая рука — высокая мачта, раскрытая ладонь — вымпел, а еще лучше, если это будет чайка. Ноги — расходящиеся волны в барашках пены. Лена рисовала легко, не задумываясь. Краски ложились отлично. Артур оказался идеальной моделью: он стоял неподвижно, беспрекословно выполняя все требования Лены. С ним она не потеряла ни минуты и совершенно не устала. Парусник получился великолепный! Окончив работу, Лена залюбовалась результатом.

В студию набились любопытные. Она слышала сдержанные вздохи. Мальчики хвалили ее работу. Надо же! Фотограф принялся устанавливать приборы освещения. Артур по-прежнему никак не реагировал на происходящее, как будто совсем не устал. Лена стояла в стороне, машинально вытирая кем-то подсунутой тряпкой краску с рук. Она смотрела на свой «парусник» и не верила, что получилось.

К ней подходили, закатывали глаза, жеманно тянули гласные, болтали что-то о таланте. Было приятно, хотя немного смешно, непривычно. Лена никак не могла себя идентифицировать в этом сообществе. Как-то странно чувствовать себя «не женщиной». Но кто же она?

Нет, внутри не было ни осуждения, ни брезгливости. Так, легкая жалость или недоумение, но к кому жалость и отчего недоумение?

Она оглядела собравшихся, но Ромы не увидела. Ушел куда-то и даже не предупредил. Зато появилась девушка, невысокая, плотная, стрижена ежиком, эдакий «унисекс».

— Элька, — шепнул ей на ухо друг хозяина студии, — активная лесби…

«Только этого не хватало», — подумала Лена. Лесбиянка почему-то напугала ее, хотя та вела себя спокойно, поздоровалась со всеми, познакомилась с Леной. Человек как человек, вроде нормальная, отметила про себя Лена.

Между тем фотограф настойчиво уговаривал второго мальчика. Этот ужасно стеснялся и отнекивался.

— Да прекрати ты! — прикрикнула на него Элька. — Кому нужны твои прелести? Давай раздевайся!

Он был маленьким, коренастым, заросшим густыми волосами. Ноги, руки, грудь, спину — они покрывали большую часть смуглого тела. Лена невольно задержала взгляд на члене, размер впечатлил. Не зря говорят о невысоких мужиках: весь в корень ушел. Она сразу поняла, что будет рисовать чертенка. Использовала всего две краски: красную и черную. Ее модель покрылась черно-красной клеткой, хвост обвился вокруг ноги, на лбу выросли крохотные рожки. Сначала он вздрагивал и ежился от прикосновений ее рук, потом привык, расслабился, а когда работа была закончена, и вовсе повеселел, вошел в образ, прыгал на четвереньках, строил рожи и много раз позировал фотографу.

— Органично, — заметила Элька. — И как ты угадала?

— Не знаю, — Лена пожала плечами. — Как-то само увиделось.

— А меня можешь? — воодушевилась Элька. Глаза загорелись, и вся она подобралась, напружинилась, как кошка.

Лена улыбнулась:

— Могу, наверное.

Элька стремительно стянула с себя одежду. Правильно, кого тут стесняться?

Лена представила себе джунгли и взгляд притаившейся среди зарослей пантеры. Модель оказалась очень послушной. Художница с удовольствием работала с ней, но, закончив, поняла, что устала смертельно.

— На сегодня — все, — заявила фотографу. А тот, уже не обращая на нее внимания, увлеченно снимал Эльку.

Отмыв руки, Лена уселась на кухонном диванчике и пила чай, поданный заботливым другом фотографа, которого все звали Мариком.

Лена видела — ему хотелось поболтать, он не скрывал своего интереса к «натуралке», так он назвал ее.

— Тебе, наверное, не слишком комфортно среди нас? — допытывался Марик, лучась дружелюбием.

Лена пожала плечами.

— Знаешь, я вообще человек довольно зажатый, мне поначалу бывает трудно в любой незнакомой компании, — призналась она.