Любовница своего бывшего мужа - Ашира Хаан

— И… что я тебе за это должна? — я аккуратно высвободилась из его объятий. Один раз меня уже приютили за просто так, мне не понравилось.

Антон сразу отстранился:

— Лесь, ты больная вообще?! Если б я не понимал, что тебя после этого ублюдка заклинило, я бы вообще сейчас перестал с тобой разговаривать!

Я обняла себя за плечи. Он прав, за ним подобного никогда не водилось, это я знала точно. Но мало ли…

Он прошел дальше в дом, деловито оглядываясь по сторонам:

— Отопление включить? Или кондиционера хватит?

Пожала плечами. Откуда мне знать? Антон вышел на улицу, вернулся уже с моим чемоданом.

— Спасибо, но мне правда неудобно, — неловко запинаясь начала я. — Давай я завтра в гостиницу съеду? Тут интернет есть? Или я куплю новый телефон.

— Интернет есть, пароль на роутере, — он огляделся, потер шею. — Телефон…

Он достал из кармана смартфон, потом из заднего — второй. Один убрал обратно. Подковырнул крышку оставшегося, вытряхнул из него симку и вручил мне:

— На, пользуйся. На работе всучили, я заманался их путать.

— Тебя же уволят.

— На новой работе еще один дадут, — хмыкнул он. — Так… Что еще?..

— Зубная щетка, — вздохнула я.

— Давай съезжу в магазин, — он пошел к дверям. — А, хотя стоп, сейчас проверю.

Убежал, перепрыгивая через ступеньку, наверх, вернулся с щеткой в упаковке.

— Постельное белье там тоже застелено. Уборщица раз в неделю. В холодильнике должна быть какая-то еда, остальное я завтра привезу. Все?

У меня кружилась голова от происходящего и хотелось присесть куда-нибудь, чтобы не упасть.

Это было так странно — Антон был самим собой и одновременно кем-то новым. То самое — мы слишком далеко разошлись. Росли все это время в разные стороны. Но вот эта ненавязчивая, даже слегка раздраженная забота — это было очень его.

Помню, когда у меня начались осложнения после аппендицита и меня оставили на две недели в больнице, он приезжал каждый день после работы и сидел у меня, пока не выгоняли. Вот так же слегка раздраженно, как будто я это сама придумала — зачем-то завалиться в больницу, да еще и заставить его по два часа туда-сюда ездить. Но когда я предложила не приезжать, он посмотрел на меня по-настоящему зло и больше никак не прокомментировал. Так и ездил. Пропустил только один раз, когда ему надо было подготовить презентацию для работы, но весь вечер писал мне смски. Так что мы в итоге все равно проговорили те же несколько часов, а на следующий день он отпросился сразу после доклада и приехал пораньше.

Я почти забыла это в своей злости на него. Мне тогда было обидно на это вот раздражение, а реальных дел за ним я не видела.

Захотелось расплакаться от того же привычного ощущения. Только сейчас он делал это чуть иначе. В больницу мне приходилось рассказывать, что привезти, какой сок и какую еду. Здесь он обо всем подумал сам.

Повзрослел, что ли?

— Ну, я поехал, — уронил он в тишину между нами.

Я присела на подлокотник дивана и прижала ладони к щекам:

— Куда ты?

— Ну… — он повертел ключи в руках, подбросил, положил на полку. — Ты не хотела меня видеть, послала нафиг клиентов, которых я тебе нашел. Я как бы понимаю такие жирные намеки. Поеду к себе, ты живи. Если что-то надо — звони.

— Побудь еще? — я не знала, что я от него хочу, но мне казалось неправильным, что он вот так сейчас уйдет после всего этого адреналина. Надо как-то выдохнуть, закруглить хвостики.

— Чаю попьем? — усмехнулся Антон, но остался.

Пошел на кухню, налил чайник, похлопал дверцами шкафов в поисках чая.

— Смотри, печенье нашел, — он бросил пачку Oreo на журнальный столик. Снова оказался слишком близко. Чертова гравитация.

Я сползла на диван, подальше от него.

Шумел чайник, вроде как неудобно было затевать разговоры, но я все равно спросила:

— Ты тайный план поселить меня в этом доме как давно вынашивал?

— У меня не было никакого тайного плана, — отозвался он, возвращаясь на кухню. Начал возиться там с чаем, куда-то его пересыпать, греметь чашками.

— Хочешь сказать, наша встреча — этот твой опоздавший поцелуй, машина — это все случайность?

— Абсолютная, — Антон что-то там заливал водой, шуршал, а потом принес френч-пресс с заваренным чаем и две чашки. — Я только-только приехал, сразу с корабля на бал. Откуда я знал, что генеральный так долбанется, что пригласит на юбилей всех бывших сотрудников?

— Импровизация, значит?

— Угу. Поршик увидел в прокате и не устоял, — он сел напротив, сплел пальцы, опираясь на них подбородком.

— А сейчас вернул обратно?

— Ты была права, неудобно.

— Так и не получилось покататься!

Он не удержал улыбку, и она расплылась по лицу.

— Буду знать, на что ловить в следующий раз.

— Да ну тебя, — я нахохлилась. — К тому же ты меня потом подкараулил ночью по пути. Значит уже тогда? Или еще раньше — после моря?

Антон вздохнул, откидываясь на диване:

— Я сорвался, как только услышал, что ты будешь жить с этим… Хотел тебя найти, объездил все кругами, проторчал кучу времени на автобусной станции, пока не приехал последний рейс. Понял, что ничего никогда не добьюсь, ты могла добираться любым путем, хоть напрямую на такси. Так что в какой-то момент просто остановился и постарался принять тот факт, что опоздал. На все шесть лет. И когда увидел что ты идешь, сначала решил, что меня просто глючит. Фантастика какая-то. Потом, после того, что было у реки… Тогда и снял дом.

Я взяла френч-пресс и даже обрадовалась его тяжести — так незаметно будет, что у меня дрожат руки. Но пару раз все равно стукнула чашку его носиком. Антон молча придвинулся, отобрал его у меня и разлил чай.

— Фантастика… А сегодня ты тоже совершенно случайно был неподалеку?

— Нет, — он перестал улыбаться. — Я честно был сталкером и ошивался рядом. Хотел посмотреть, как ты будешь снимать ту свадьбу, но ты отказалась, дурочка.

— Я не потяну, солнц.

— Глупости, все ты потянешь, — он фыркнул. — Ты просто никогда в себя не верила.

А он верил. Тоже правда. Всегда говорил мне, что я талант. Правда, коммерческую съемку не одобрял и убеждал заняться художественной. Но за нее не платят, увы. Хотя если бы он был моим агентом, может, и платили бы.

— Все? Я ответил на все каверзные вопросы? Я чист? — он поднял чашку и отсалютовал мне. Я тоже символически приподняла свою, но сдаваться не собиралась.