Винс и Джой - Лайза Джуэлл

Кошка дважды махнула хвостом, но было уже без четверти семь, и у Джой не оставалось времени с ней спорить.

Через двадцать минут Джой приехала на станцию Лестер-сквер, она опаздывала всего лишь на три минуты. Это была ее особенность: даже очень опаздывая, она все равно умудрялась прибывать вовремя.

Атмосфера бурлила от всеобщего нетерпения, десятки людей ждали кого-то под мерцающими огнями казино «Ипподром». Дождь прекратился, но потемневший от влаги тротуар расплывчато отражал янтарные уличные огни и яркие вспышки разноцветного неона. Из дверей казино звучала песня группы Take That, и Джой внезапно почувствовала себя вне времени и пространства, словно она встречалась с компанией веселых друзей, чтобы выпить вечером дешевого вина и потанцевать. Но она прогнала это ощущение прочь и сосредоточилась на поисках Джорджа в толпе.

Долго искать не пришлось. Он стоял впереди, едва заметный за букетом цветов размером с небольшую новогоднюю елку, в весьма элегантном темно-синем двубортном костюме и галстуке, и улыбался ей, словно самый счастливый человек в Центральном Лондоне.

– Джой, – проговорил он, шагнув ей навстречу, – ты пришла!

– Конечно пришла! – воскликнула она, отметив про себя, что в костюме он выглядел гораздо внушительнее, да и его волосы сегодня выглядели не такими прилизанными. – А ты сомневался?

– Ага, – улыбнулся он. – Я представил себе, как буду стоять под дождем и наблюдать, как вянут цветы, а потом уныло поеду домой, буду есть еду навынос, а потом лягу пораньше спать. Я уже решил, что сделаю с этими цветами.

– И что же?

– Найду здесь самую грустную и некрасивую девушку, молча отдам их и уйду прочь.

Джой рассмеялась и подумала, что стоило ей составить о Джордже какое-нибудь мнение, как он делал или говорил что-нибудь совершенно противоположное.

– Но теперь не придется, – сказал он, протягивая ей огромный букет. – Надеюсь, ты любишь гигантские, кичливые цветы. Хотя думаю, что я немного переборщил.

Джой посмотрела на огромные открытые розово‑белые лилии, помпоны георгинов и пышные мандариновые розы.

– Люблю гигантские, кичливые цветы, – улыбнулась она. – Спасибо огромное, раньше мне никогда не дарили цветов – во всяком случае, каких нужно.

– Трудно поверить, – отозвался Джордж, и они пошли по улице. – А теперь, – сказал он, – я думал направиться в «Кеттнерс» – надеюсь, ты не против?

– «Кеттнерс?»

– Ага, – подтвердил он, сложив ладони. – Я надеялся, ты не знаешь. Так я хоть ненадолго мог бы ввести тебя в заблуждение, что веду тебя в шикарное место.

Джой вопросительно на него посмотрела.

– Увидишь, – пообещал он, взяв ее за локоть, чтобы обвести вокруг лужи. – Это величайшая иллюзия Лондона!

– Вот мы и пришли.

Джордж остановился у входа в здание, напоминающее престижный отель, со стеклянным навесом в нью-йоркском стиле над главным входом. Внутри все было обшито дубовыми панелями, звучали приглушенные беседы, а на рояле мягко наигрывал пианист.

– Думаю, стоит начать с бутылки шампанского. Любишь шампанское?

Он спросил это таким тоном, словно предлагал ей выпить бутылочку сока.

– Очень, – ответила Джой.

– Хорошо, – улыбнулся Джордж и повел ее в маленький переполненный бар с небольшими креслами из коричневой кожи вокруг низких столов.

– Итак, – спросила она, – что за величайшая иллюзия?

– Увидишь, когда сядем, – улыбнулся он. – Давай мне пальто.

– Ой, спасибо. – Джой повернулась, чтобы он мог взять пальто, и вдруг почувствовала себя неуютно среди всей этой роскоши и благородства – они были ей совершенно чужды. – Спасибо, – повторила она, когда Джордж мягко стянул с нее пальто и аккуратно повесил его на руку. – Цветы, наверное, нужно куда-то поставить?

Он взял букет в другую руку, вынес ее неуместные здесь вещи из бара и вскоре вернулся. Она не стала спрашивать, что он с ними сделал: у нее закралось подозрение, что Джордж – один из редких молодых людей, овладевших сокровенным искусством взрослой жизни.

Джордж взял винную карту.

– Итак, предпочитаешь что-то особенное?

– Ничего. Мне достаточно наличия пузырьков.

Джой приходилось пить шампанское всего несколько раз в жизни, и выбора у нее при этом не было. Она слышала разговоры о «Боллингере», «Теттенже» и «Перье Жует», но пробовала всего лишь только «Хаус».

Через несколько минут Джордж принес запотевшее ведерко со льдом и два полных бокала. Сел и поднял свой бокал, взявшись за ножку.

– Хочу сказать, увидеть тебя снова – большое удовольствие. Ты еще красивее, чем я запомнил.

Джой покраснела и улыбнулась, почувствовав, как его лесть просачивается сквозь щели защитного панциря прямо ей в душу, как полифилл[10]. Она подняла свой бокал навстречу, сжимая его за ножку, неосознанно пытаясь подражать изысканным манерам Джорджа.

– Я рада, – сказала она.

– Ну, как прошла неделя?

Джордж выпрямил ноги, откинулся назад в кожаном кресле и сложил пальцы, приготовившись впитать каждую деталь последних шести дней ее небогатой событиями жизни. Он так смотрел на нее, что Джой начинала верить, что она действительно такая интересная, какой он ее себе представлял. Она немного расслабилась, когда пузырьки шампанского забурлили на дне пустого желудка, и все ему рассказала.

Рассказала том, как живет с Джулией, о переполненных пепельницах, кучах смятого нижнего белья на полу в ванной, грязных полотенцах, немытом унитазе и использованных чайных пакетиках, окрашивающих столешницу в коричневый цвет.

А потом рассказала о встрече со старыми друзьями из университета. Не стала упоминать, что чувствовала себя неуверенно до паранойи, потому что они были вполне счастливы, общаясь два года без нее. Не стала упоминать, что ощущала себя чужим человеком среди них. И что у каждого из них была работа лучше, чем у нее, и квартиры лучше, чем у нее, и более счастливые отношения. Вместо этого она рассказала, как было весело и какими старыми они все себя чувствовали, со своими серьезными работами и огромными кредитами, и какими далекими казались старые добрые студенческие годы. Джордж рассмеялся и произнес:

– Ты еще не понимаешь, что значит «старый». Подожди, пока тебе не исполнится тридцать.

Джой чувствовала, что скучна как никогда, но Джордж слушал ее, словно инопланетянин, впервые узнавший о планете Земля, и она наполнялась уверенностью, чтобы продолжить свой рассказ.

Наконец они допили бутылку шампанского и плавно перешли в ресторан. Напиток ударил Джой в голову, и вечер принимал фантастические, нереальные оттенки. Официант отвел их к столику в дальнем углу ресторана, и Джой села на бархатное сиденье.