Битва за Францию - Ирина Даневская

— Представьте себе!

Бэкингем рассмеялся.

— Ладно, я понял. Элен стремится стать женой Джона, Джон хочет жениться на Элените, а вы, моя прекрасная королева, потакаете их низменным желаниям... Хорошо, поскольку я в явном меньшинстве, мне остаётся только смириться.

— Милорд!

— Так и быть, — Джордж изящно поклонился, как того требовала очередная танцевальная фигура. — Я готов добиваться развода и добьюсь его.

— Когда же?

— Тем скорее, чем раньше Ваше Величество начнёт мне улыбаться.

Генриетта действительно улыбнулась, но только на миг.

— Не могу, — сказала она, тут же посерьёзнев. — Бристоль не сводит с нас глаз. И зачем, чёрт возьми, вы меня пригласили на танец?

— Я хотел получить удовольствие от танца с достойной партнёршей... Впрочем, если бы вы и вовсе не умели танцевать, я всё равно пригласил бы вас, чтобы поближе рассмотреть...

Он бросил полный неприкрытого желания взгляд прямо в глубину её откровенного декольте, выдержал минутную паузу и, дождавшись, пока её щёки покроются нежным румянцем, закончил:

— ...игру драгоценных камней.

Королеве ничего не оставалось, как рассмеяться. Смех получился наигранным, и, она, досадуя на себя, внезапно замолчала. Бэкингем же, пользуясь смущением Генриетты, нежно поцеловал ей руку, и, так как танец окончился, прощаясь, изящно поклонился.

Со стороны эта сцена выглядела совершенно невинно, и только лорд Бристоль усмотрел в ней что-то особенное, дав себе слово разобраться, что всё это значит.

* * *

После бала Бэкингем собирался прямо сказать королеве о своих желаниях и чувствах, но Её Величество, предвидя этот шаг, в свою очередь, решила не дать ему ни малейшей возможности осуществить задуманное и не соглашалась принимать его светлость иначе, как в присутствии придворных дам. Отчаявшись застать королеву одну, герцог придумал выяснить отношения там, где Генриетта точно оставалась одна, а именно в её спальне.

Да, мир между супругами продлился недолго, и Бэкингем, пользуясь тем, что король уже не заговаривал о разводе, громко объявил, что больше не станет вмешиваться в супружескую жизнь августейшей четы. Чарльз печально согласился с таким решением, и, объявив Генриетте, что не станет посещать её ночью до тех пор, пока она сама его об этом не попросит. Разумеется, королева не собиралась этого делать, и с тех пор спала одна.

Зная это и понадеявшись, что Генриетта вряд ли решится звать слуг, рискуя своей репутацией, Бэкингем ночью проник в её покои, воспользовавшись тайным ходом, который соединял спальню баронессы Сент-Люс с кабинетом королевы. Элен, обнадеженная согласием министра на её брак с Джоном, согласилась стать его сообщницей и сейчас, с трепетом в душе, ожидала, чем закончится эта афера.

Достигнув, таким образом, своей цели, Бэкингем окинул беглым взглядом комнату, освещаемую тусклым светом одиноко горящей свечи. Генриетта спала и показалась Джорджу ещё прекраснее, чем всегда. Её длинные волосы разметались по подушке, обнажённая грудь выткнулась из-под одеяла, которое обнимало всё её совершенное тело, на щеках спал застенчивый румянец, а её прекрасные черты лица, расслабленные сонной негой, были ещё совершеннее, чем в часы бодрствования. Не в силах оторвать восхищенного взора от захватывающего зрелища, милорд словно в полусне подошёл к ней и, наклонившись, легко коснулся губами её полуоткрытых в детской улыбке губ. Этого оказалось достаточно, чтобы Спящая красавица проснулась.

— Вы? Вы что, с ума сошли? Что вы здесь делаете? — возмущённо воскликнула она, увидев герцога.

— Любуюсь, — Джордж ещё не успел осознать, что сказка закончилась, и жестоко за это поплатился.

— Вот как? — Генриетта села на кровати и, закутавшись в одеяло, почувствовала себя увереннее. — Послушайте, милорд, если вы сейчас же не избавите меня от своего присутствия, то я...

— Не трудитесь, — прервал её герцог. — Не нужно пугать меня карами, которые могут свалиться на мою бедную голову. С меня уже и так более чем достаточно. Из-за вас я потерял покой и сон, и теперь хочу любить вас, чувствовать вас, обладать вами.

Он уверенно обнял её и говорил всё это, глядя прямо в глаза желанной женщине и почти касаясь губами её губ.

Его страстный взгляд обжигал её, пробуждая чувства. Подавив в себе желание, Генриетта оттолкнула его.

— Так, значит, вы, милорд, решили пополнить свою коллекцию любовниц ещё одной коронованной особой? — дрожащим от гнева голосом произнесла она. — Не выйдет! Уходите сейчас же.

Герцог поднялся, делая вид, что собирается уходить, но вместо этого, наклонился к Генриетте и тихо, но отчётливо сказал:

— Ни за что. Вы слишком любите меня для того, чтобы искренне требовать моего ухода. Или желаете, что, в сущности, сводится к тому же.

— Вы так думаете?

— Уверен. Если бы я был вам безразличен и вы действительно были возмущены моим поведением, то давно бы позвали на помощь гвардейцев, требуя защитить свою честь от наглеца, дерзнувшего ворваться в вашу спальню.

Королева вздрогнула словно от удара, и её глаза опасно заблестели. Герцог видел, что её самолюбие жестоко задето, что ещё немного,— и вечное стремление женщины любой ценой одержать победу вырвется наружу, и тогда ему несдобровать, но не смог заставить себя замолчать.

— Генриетта, взгляните правде в лицо. Неужели вам доставляет удовольствие спать в холодной постели, находя утешение в незапятнанном блеске короны. Неужели этого достаточно для счастья?

— Уходите, — проговорила королева. — Вы сказали и сделали достаточно для одного вечера. Уходите, или же я последую вашему совету и позову охрану.

* * *

Джордж пристально посмотрел в её глаза, лучившиеся холодным бешенством, и уверенно привлёк её к себе:

— По собственной воле я не уйду. Вам придётся стать моей или же действительно позвать на помощь. Я больше не могу без вас.

И впился страстным поцелуем в её шею. Королева чувствовала его прерывистое дыхание, а его нежные, уверенные и такие мужские объятия совсем парализовали её волю, лишив возможности сопротивляться. Из последних сил она протянула руку и, нащупав шнурок звонка, висевший над кроватью, несколько раз дёрнула его.

Услышав странный звук, доносившийся откуда-то сверху, Бэкингем поднял голову и недоумённо посмотрел на неё.

— Сейчас здесь будут мои гвардейцы, — сказала Генриетта. — У вас ещё есть пара минут, чтобы подумать о смысле жизни. Уйти и спастись либо остаться и погибнуть, — выбирайте!

Джордж усмехнулся. Он понял, что проиграл, но вся его гордость восстала при упоминании о возможном бегстве. Поэтому герцог отрицательно покачал головой. Потом улыбнулся, смиряясь с неизбежным. В соседней комнате уже слышались чьи-то шаги.