А я леплю горбатого - Светлана Алешина

— А в чем вы обычно ходите на зимнюю рыбалку? — спросила я, доставая блокнот.

— Ну, как все, — развел руками Валерий Викторович. — Потеплее одеваюсь: штаны ватные, носки шерстяные, ну, чтоб там не околеть. Шапку, ясное дело. Тулуп заячий у меня есть специально для этого случая. Я в нем раньше на охоту ходил, когда к теще в деревню уезжал, а сейчас для рыбалки приспособил. Конечно, рыбам, им без разницы, какого цвета я у них над головами сижу, но тулупчик у меня все-таки беленький. Все мне завидуют, говорят, он мне удачу приносит, — не без гордости начал объяснять Белоусов преимущества белого тулупа на рыбалке.

Но я почему-то сразу вспомнила незабвенное произведение А. С. Пушкина, которое в свое время в восьмом классе изучала, и описание героя крестьянской войны Емельки Пугачева. «Хм, тому Петруша Гринев тоже заячий тулупчик подарил», — усмехнулась я, проводя аналогию. Правда, на плутоватого и даже несколько дерзкого Пугачева Белоусов даже издали не был похож. «Да что же это такое? — рассердилась я про себя. — Ни одного мало-мальского злодея: слишком уж все положительные». Действительно, я поймала себя на мысли, что все наши подозреваемые были очень приятными людьми и записывать их в расчетливые убийцы мне совершенно не хотелось.

«Между тем депутат Владимирцев все-таки убит, — напомнила я себе, высвобождаясь из плена ненужных аналогий. — И нам надо найти настоящего преступника, пока не пострадал невинный человек». Кстати, под последним я все-таки подразумевала Белоусова, как ни старалась освободиться от этого чувства.

— Думаю, Ольга Юрьевна, нам будет нетрудно установить причастность или непричастность электрика к этому происшествию, — сказал Кряжимский уже по дороге домой. — По-моему, Белоусов все-таки ни в чем не виноват — уж слишком много фактов говорят в его пользу. Впрочем, возможно, коллеги уже нашли какие-то доказательства.

Я обрадовалась, что Сергей Иванович мое мнение разделяет, но нам предстояло еще выслушать результаты похода Виктора с Мариной. К счастью, они были уже в офисе, когда мы с Кряжимским, усталые и голодные, тоже добрались до редакции. Конечно, на замученных бурлаков мы не «тянули», потому что вымотались не физически, а больше морально, но есть хотелось на самом деле зверски.

— Докладывайте, — скомандовала я, с благодарностью принимая из заботливых Маринкиных рук чашку кофе и разогретую пиццу.

Решая совместить приятное с полезным, я приготовилась немного перекусить и заодно выслушать отчет секретарши с фотографом. Пока мы с Кряжимским в унисон захрустели румяными корочками, работая челюстями, остальные сотрудники переглянулись. Видимо, Виктор все-таки уступил пальму первенства даме, и Маринка, для храбрости набрав в легкие побольше воздуха, начала тараторить без остановки:

— Все жильцы в один голос утверждают, что Белоусов даже мухи не обидит никогда: заботливый, непьющий, очень обходительный и безотказный. В общем, со всех сторон положительный. Конечно, я и в РЭУ заглянула, журнал посмотрела. Действительно, Владимирцев электрика вызвал шестого, Белоусов в тот же день всю работу сделал и отчитался перед руководством — об этом тоже имеется соответствующая запись.

Пока Маринка информировала нас, мой мозг едва успевал эту самую информацию усваивать. Мало того что моей бедной голове и желудку приходилось работать в ускоренном темпе, так еще эти процессы усугубляла секретарша своей просто феноменальной скоростью разговора. Мы все давно заметили, что она разговаривает не просто быстро, а со средней частотой — сто слов в минуту. В общем, понять Мариночку в такие минуты было очень и очень нелегко. Но главное я уловила: даже бывшие недоброжелатели из РЭУ в трудной ситуации своего коллегу поддержали и дали ему весьма лестную характеристику. Маринка сообщила, что ни один из них не поверил в причастность добросовестного электрика к недавнему трагическому происшествию с депутатом Владимирцевым.

— А что у тебя? — повернулась я к Виктору, дожевав пиццу и дослушав Мариночкин отчет до конца.

Я приготовилась к другой крайности: если Маринка могла тараторить без устали целый день, из Виктора все слова приходилось вытягивать чуть ли не клещами. К моему удивлению, на этот раз его словно прорвало.

— Времени было маловато, я торопился, — извинился он для начала. — Белоусов, правда, приходил на Волгу и сидел вдали от берега. Завсегдатаи говорят, он обычно выбирает места, где поменьше народу. А клев у него — просто класс. Хм, похоже, наш электрик слово заветное знает, — усмехнулся Виктор. — Или тулуп помогает — Белоусов всегда в одном и том же белом тулупе приходит.

Последнее не было для нас новостью, но фотограф тут же продолжил:

— Честно говоря, меня это немного насторожило. Конечно, у каждого нормального рыболова или охотника есть определенная одежда, которая раз от раза не меняется, но все-таки уж слишком заметен этот тулуп на фоне других курток.

— Думаешь, электрик только с утра показался на берегу, а потом вместо него вполне мог кто-то другой сидеть в его тулупе? — переспросила я.

— Не утверждаю, — поправил меня фотограф. — Но все-таки это возможно.

— Я согласен, — неожиданно поддержал догадку Кряжимский. — Не заметить его на берегу просто не могли — личность он неординарная, тем более постоянно рыбачит. Но потом на него внимания уже никто не обращал — он сам говорил, что место выбирает там, где народу меньше, и почти ни с кем не общается. Кто же сможет подтвердить, что в белом тулупе действительно сидел Белоусов, а не какой-нибудь другой мешок?

Я и сама поняла, что алиби электрика должен подтвердить и еще кто-то, кроме него самого. Но если человек сидел в одиночестве…

— Неужели нам ничего нельзя сделать для этого электрика? — жалобно спросила Маринка, понимая, что ее усилия по добыче сведений о Белоусове в случае отрицательного расклада не будут оценены нами по достоинству.

Мы повернулись к Виктору, но он хранил молчание. Впрочем, я уже видела, что в его голове идет какой-то сложный процесс и мешать ему не следует. Пока фотограф докуривал сигарету, стараясь сохранить на лице видимость спокойствия, я объявила, что на сегодня рабочий день закончен и каждый может отправляться по своим делам. Правда, у меня еще были планы относительно Инги: я хотела встретиться с ней, но посвящать в это своих сотрудников я пока не собиралась. "Разговор будет называться «Между нами, девочками», — усмехнулась я.

Уже вечером в моей квартире раздался телефонный звонок, заставивший меня поначалу немного поворчать. Я даже не сомневалась, кто это, — звонил Виктор. Только он один обладал превосходным нюхом на самые неподходящие моменты в моем распорядке дня: то разбудит среди ночи, то вытащит из ванной, как случилось на этот раз.

— Ни один нормальный человек не додумался бы позвонить мне именно сейчас, — сообщила я без долгих прелюдий. — Надеюсь, у тебя что-то важное, потому что я из-за тебя прервала водные процедуры.

— Белоусова выпустили, — лаконично прервал меня Виктор.