Радиоволна, или Соло втроем - Марина Колесова

считая себя ответственным за твою безопасность. Но я действительно рад, что с тобой все в порядке и ты вернулась живая и здоровая, да еще и замечательно время провела.

– Я счастлива, что сумела порадовать тебя, – усмехнулась она, отводя взгляд.

Он осторожно взял её за плечо и, чуть приобняв, коснулся губами волос на виске.

– Какая же ты упрямая и своевольная девочка, Марго… – тихо выдохнул он ей в самое ухо, – но, наверное, именно это так и привлекает к тебе всех мужчин, и я не исключение…

– Дымов, ты не забыл случаем, что у тебя жена есть? Нет? А то я напомнить могу, – Маргарита неприязненно отстранилась.

– Я не то что не забыл, я наоборот об этом лишь и помню. Поэтому стараюсь всячески заботиться не только о ней, но и о её ближайшей родственнице, ощущая себя единым с ней членом одной большой семейной ячейки. Так что я не делаю ничего предосудительного, а напротив, старательно исполняю роль мужа и главы этой ячейки, за которую несу ответственность и перед людьми, и перед Богом.

– Дымов, ты сам-то понял, что сказал? С чего ты взял, что я член ячейки, в которой ты глава? Ты меня что приютил, обеспечиваешь и содержишь? По-моему у нас все с точностью до наоборот.

– Хочешь намекнуть, что глава ты? Хорошо, готов отдать бразды правления в твои руки, лишь позволь охранять и защищать, как верному стражу.

– Дымов, мне не нужны никакие бразды. Я вообще не хочу иметь ничего общего с твоей семьей. Живите с Ирой, как хотите, лишь меня не трогайте.

– Ты все-таки хочешь выгнать нас?

– Нет, не хочу и выгонять не стану, если досаждать мне не будете.

– Марго, тебе никто досаждать не собирается, но хочешь ты того или нет, мы семья. Тебе же не безразлична будущность Иришки и её ребенка, ну так вот и мне не безразлична твоя безопасность и благополучие. Почему ты считаешь это чувство с моей стороны неприемлемым для тебя? Я ведь не покушаюсь на твою честь и не претендую на сексуальную близость. Хочешь сохранять свою девственность – прекрасно, никто не против. Но почему ты столь яростно отвергаешь родственную заботу и участие? – он вновь постарался притянуть её к себе и нежно обнять.

– Моя девственность, Дымов, дело исключительно мое, и тебя я спрашивать не собираюсь, что мне сохранять и что с твоей точки зрения прекрасно. Захочу, хоть завтра замуж выйду или просто пересплю с кем-то, и твоего согласия не спрошу. Понял? – она вывернулась и оттолкнула его. – И хватит пытаться меня контролировать! Достал уже!

Войдя к себе в спальню, Маргарита, не раздеваясь, упала на кровать и прикрыла глаза. Разговор с Дмитрием разозлил и зацепил за живое. Пытаясь понять, с чего так психанула, она вдруг неожиданно сама для себя поняла: где-то очень глубоко внутри её все еще тянет и влечет к Дмитрию, ей приятна его ласка, его прикосновения и забота… и именно поэтому любое проявление его чувств вызывает с её стороны такую бурю отторжения и негодования. Она просто-напросто боится, что стоит ей хоть немного снизить сопротивление и расслабиться, и их родственный союз превратиться в морально-уродливое трио, которое будет невозможно разделить или хоть каким-то образом разорвать, не искалечив при этом судьбы всех… И самое неприятное это было ощущать, что именно ей при таком раскладе будет необычайно комфортно… Да и остальным, похоже тоже… Даже Ире, стремящейся любым способом привязать к себе Дмитрия. Ведь не могла она не чувствовать, что нужна Дмитрию именно из-за родственных отношений с ней, но упрямо закрывает на это глаза, и плевать ей при этом и на её мнение, и на её удобство… И шантаж с ребенком, и её истерики с требованиями, чтобы Маргарита не отделялась от них, лишнее тому доказательство…

Ситуация затягивала и напоминала болото.

Попыталась найти поле вариантов вокруг себя, но как всегда не смогла увидеть ничего… Она вольна в выборе, и что за ним последует, определить не представлялось возможным.

Раздраженно скривилась и зарылась головой в подушки, пытаясь абстрагироваться от навалившихся мыслей и чувств. Сбежать бы куда-нибудь… Только куда от себя сбежишь? То что похоронила много лет назад внутри себя, ожило и стремилось выползти наружу… Именно этого она и боялась, когда отговаривала Ирину ехать всем вместе сюда, а эта дурочка не послушала…

Вспомнились слова отца: «Это не твой мужчина, дочь. Ты будешь с ним несчастна, поверь мне. Сексуальное удовлетворение это не то, что способно подарить счастье на долгие годы… особенно тебе. Ты пожертвуешь всем, а взамен не получишь ничего. Ничего стоящего… Он умеет лишь бороться за обладание, но не любить».

Сейчас ситуация изменилась, она может заставить его всю жизнь бороться за её любовь при этом не пожертвовав ничем…

– Нет, нет! Не хочу! – не поднимая головы, она несколько раз ударила кулаком по кровати.

Это мерзко и неправильно. Такого не должно быть. И какими бы красивыми словами он это не прикрывал, это обман, фальшь и предательство. Причем их всех троих по отношению друг к другу. Да уж… и свела же их судьба… два закоренелых эгоиста, стремящиеся получить желаемое любой ценой, и она меж ними… тоже эгоистичная и не меньше их озабоченная собственными интересами… и как разрубить этот Гордеев узел непонятно.

«Папочка, – мысленно взмолилась она, – ты всегда меня поддерживал, помоги мне сейчас, подскажи, как выбраться из этой трясины… не хочу, не хочу ввязываться в эту мерзость… Не хочу!»

Ответ пришел не сразу. Она долго лежала, не двигаясь и прислушиваясь к шуму океанских волн за окном бунгало, а потом увидела его. Причем такой, которого явно не ожидала.

Зал отлета, самолет, она улетает одна, потом заходит домой, собирает вещи, чтобы уйти навсегда, и уходит… Уходит в никуда, в неизвестность… ей очень страшно, она совсем одна… какие-то переходы, люди, она долго бредет по мрачным и извилистым коридорам, затем бежит, пытаясь вырваться из обступившего её скопления домов… а потом вдруг неожиданно сама для себя оказывается на террасе какого-то большого дома. Она стоит на краю лестницы, каменные ступени которой ведут к плещущемуся внизу морю и украшены большими вазонами с цветами, а по лестнице к ней бежит красивая девочка, протягивая руки и радостно крича: «Мама! Мамочка!»

«О, Господи, откуда у меня ребенок?» – подумалось ей, и она, вздрогнув, проснулась.

***

Рассветный полумрак заполнял комнату.

Маргарита села и потрясла головой. Это был не ответ. Это был всего лишь сон. Ей предстояло