Идол - Наталья Шагаева

Паркуюсь на стоянке возле своего дома, достаю из сумки на заднем сиденье свою толстовку и протягиваю Алисе. Не берет, продолжая смотреть в окно, будто меня нет.

— Ну, если ты хочешь опять идти на моем плече в одном бюстгальтере и с задранной юбкой, то я не против. Шокируем консьержа и соседей, — усмехаюсь я, и Алиса выхватывает у меня толстовку и надевает ее.

— А есть хоть один шанс, что ты отвезешь меня домой?

— Не сегодня, — качаю головой, выхожу из машины, открываю дверь для Алисы и подаю ей руку.

Она долго медлит, оглядывается по сторонам, словно ищет помощи, а потом устало вздыхает и подает мне руку. У нее очень горячая ладошка, хотя всю дорогу складывалось ощущение, что девочке холодно. Мы молча поднимаемся в мою квартиру.

— Чего ты хочешь от меня? — тихо спрашивает, скидывает туфли и идёт в гостиную, садится на диван и закрывает лицо руками.

— Я хочу тебя… — сажусь рядом с ней и чувствую, как ее немного потряхивает. — Тебя рядом со мной.

— Когда-то я об этом мечтала, — усмехается Алиса.

— А я не оценил… То сообщение отправила Юлиана. Я ничего не знал.

— Уже неважно. Ничего не вернёшь, — тихо отвечает Алиса.

Хочу ее обнять, беру за плечи, ощущаю дрожь, и мне это не нравится. Прикасаюсь тыльной стороной ладони к ее щекам и понимаю, что девочка горит.

— Солнце, у тебя температура?

— Не знаю, может быть. Отпусти меня домой, — устало просит она.

— Теперь точно нет. Раздевайся. — Встаю с дивана и нависаю над Алисой.

— Ты с ума сошел? — бормочет она.

— Ай-яй-яй, кто о чем думает, — усмехаюсь я, убирая волосы с ее лица. — Раздевайся — в смысле переоденешься в удобную одежду и ляжешь в кровать. Просто спать, если ты не поняла, — посмеиваюсь я.

— Я не хочу здесь спать, — пытается сопротивляться, но сил совсем нет.

— А я не спрашиваю, чего ты хочешь, — разворачиваюсь и в иду в спальню за футболкой.

Расправляю кровать, достаю из комода белую футболку и теплые носки. Иду в ванную открываю аптечку и беру градусник. Алиса уже лежит на диване, закрывая тыльной стороной ладони глаза, и меня, черт побери, это пугает. Уже не спрашиваю ее ни о чем. Просто подхожу, аккуратно сажаю и начинаю снимать одежду.

— Ну не надо, — хнычет, как маленькая девочка.

— Я просто переодену тебя. Ходишь почти голая, — вдыхаю, — вот и простыла на своей работе!

Снимаю с нее толстовку, пускаю с ножек чулки и не удерживаюсь, наклоняюсь поцеловать коленку.

— Ты сейчас напоминаешь мою маму, — вяло усмехается Алиса.

— Да, на ближайшие дни я тебе и мама, и папа, и брат, и любовник, — вырывается у меня.

— И, видимо, нянька тоже.

У нее красные щеки, а на теле выступают капельки пота. И она уже не сопротивляется, когда я снимаю с нее юбку и бюстгальтер, пытается обнять себя руками, но я не позволяю, натягивая на девочку футболку и носки. Подхватываю ее на руки и несу в свою кровать, где, в принципе, ей и место. Укладываю на подушки и вновь задираю футболку, которую Алиса пытается одернуть.

— Градусник, — показываю ей, и она покорно позволяет мне вновь сожрать её тело глазами.

Накрываю все это безобразие одеялом и сажусь с ней рядом. Вынимаю телефон и звоню своему доктору, который контролирует мое здоровье.

— Добрый вечер, Денис Андреевич. Извините за поздний звонок, у меня к вам огромная просьба — можете подъехать ко мне? — объясняю врачу, что помощь нужна не мне, а моей девушке, на что Алиса громко цокает. Денис Андреевич не отказывает и обещает подъехать в течение получаса. Забираю градусник и теперь цокаю я.

— Почти тридцать девять. У тебя что-нибудь болит?

— Да горло немного, и с утра ломило тело, но я не обратила внимания, думала, это просто… — не договаривает, прикрывает глаза и откидывается на подушку.

— Просто! Какого черта ты пошла на работу? Просил же остаться здесь!

— Не кричи на меня!

Замолкаю. А что я, собственно, разнервничался? Ухожу в кухню, ставлю чайник и делаю Алисе теплый чай с медом и лимоном. Когда возвращаюсь, нахожу девочку спящей. Ставлю чашку на тумбу, выключаю верхний свет, оставляю только прикроватный светильник. Сажусь с ней рядом, смотрю, как подрагивают ее реснички, приоткрываются розовые губы, и меня накрывает нежностью к этой девочке. Такое незнакомое, но очень сильное чувство, в котором меня топит. В голову некстати лезут мысли о том, какой бы был наш ребенок? И если бы он был, ему бы уже было несколько месяцев. И опять накрывает горечью. Алиса права — прошлого не вернуть и не исправить, нужно бороться за настоящее.

Денис Андреевич приезжает гораздо раньше и сразу идёт мыть руки. Мой доктор не похож на интеллигентного докторишку с умным выражением лица. Он похож, скорее, на старого байкера с бородой и татуировками на руках.

— Ну показывай свою девочку. — Провожаю его в комнату. — Прям фея, — шепчет он. — Твоя?

— Моя! — уверенно отвечаю. Мысль материальна. И я присвоил эту девочку, что бы она там ни думала.

— Не маленькая для тебя? — Доктор растирает холодные ладони.

— Маленькая, но моя, — усмехаюсь.

— Хорошенькая, не обижай ее. — Денис Андреевич направляется к Алисе, а я думаю о том, что уже обидел. — Просыпаемся, — будит он Алису, прикасаясь к ее плечу. Она испуганно щурит глаза и натягивает на себя одеяло. — Меня зовут Денис, я сегодня ваш доктор.

Девочка переводит на меня растерянный взгляд, ища поддержки. Киваю, и она заметно расслабляется, а меня накрывает нежностью от этого ее жеста доверия. Да, маленькая, я не сделаю тебе больше ничего плохого.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Доктор осматривает и опрашивает Алису. Выписывает лекарства, обильное питье, хорошее питание, постельный режим и удаляется, обещая заглянуть послезавтра. Девочка опять засыпает, обнимая мое одеяло, и я запираю ее, а сам еду в аптеку и магазин. Она больна, а я чувствую себя счастливым идиотом. Ещё никогда не приходил в такой восторг от нахождения женщины в моей квартире. Юлиана меня раздражала, мне хотелось побыть одному и не слушать ее вечный трёп ни о чем.