Плевицкая - Леонид Млечин

Стырне оказался прав. Захарченко убедила Кутепова в надежности МОЦР и вернулась в Москву. У нее начался роман с Опперпутом. Чекисты поручили ему под любым предлогом отговорить ее от боевых операций. Но он чувствовал, что операция «Трест» близится к завершению. Опасался за свое будущее. В апреле 1927 года он рассказал Захарченко: МОЦР — чекистская подстава. 13 апреля они бежали в Финляндию.

Чекисты пытались свести к минимуму провал. Генерал Потапов отправил Кутепову письмо: Опперпут — провокатор ВЧК, ему нельзя верить. Но было поздно. 9 мая 1927 года рижская газета «Сегодня» опубликовала статью «Советский Азеф». 17 мая «Сегодня» поместила ответ Стауница. Он признался, что был агентом Лубянки, и подробно рассказал о «Тресте». Номер газеты пришел и в Париж. У эмиграции откровения Опперпута вызвали шок. Плевицкая и Скоблин с изумлением читали описание интриг, о которых они и представления не имели.

Опперпут и Захарченко взялись создавать Союз национальных террористов, обещая Кутепову громкие акции против советской власти. 31 мая 1927 года они втроем (третий — член боевой организации РОВСа Юрий Сергеевич Вознесенский-Петерс) перешли финскую границу. Поехали в Москву.

В ночь с 3 на 4 июня пытались взорвать общежитие чекистов — дом 3/6 на Малой Лубянке. Заместитель председателя ОГПУ Генрих Григорьевич Ягода в интервью «Правде» рассказал детали: террористы заложили взрывчатку и облили керосином пол, но взрыв удалось предотвратить.

На сей раз никто не старался сохранить им жизнь. Напротив, их искали. Опперпут, Захарченко и Петерс пытались уйти за кордон. Но безуспешно. В середине июля они погибли в перестрелках или покончили с собой, не желая сдаваться (см.: Независимое военное обозрение. 2005. № 37).

Кутепов делился с Деникиным своими планами подпольной работы. Антон Иванович не считал храброго генерала пригодным к конспиративной работе. Утверждал, что, едва узнав о «Тресте», заподозрил неладное. И оказался прав; эту историю подробно описал сражавшийся под началом Деникина и ставший его биографом Дмитрий Владимирович Лехович в книге «Белые против красных. Судьба генерала Деникина».

Лехович семнадцатилетним юношей поступил вольноопределяющимся в Добровольческую армию. Из Галлиполи — через Сербию, Францию, Англию — добрался до Соединенных Штатов, где поступил в Колумбийский университет. Он беседовал с генералом, когда после Второй мировой войны тот переехал из Франции в США. Потом вдова Деникина разрешила ему ознакомиться с семейным архивом. Книга Леховича вышла в России, когда автору исполнился 91 год!

«Из рассказов Александра Павловича Кутепова, — вспоминал Деникин, — я начал выносить всё более и более беспокойное чувство».

Однажды Антон Иванович сказал ему:

— Нет у меня веры. На провокацию всё похоже.

Кутепов возразил:

— Но ведь я ничем не рискую. Я «им» не говорю ничего, слушаю только, что говорят «они».

Сомнения Деникина усилились после того, как мнимый «Трест» помог видному деятелю эмиграции Василию Шульгину нелегально проехать по Советской России и спокойно покинуть ее. В результате он написал вполне просоветскую книгу «Три столицы» — о Москве, Ленинграде и Киеве. Шульгин вернулся из России, убежденный в реальности существования монархистов-подпольщиков, обеспечивших его путешествие.

Кутепову помогал генерал Николай Августович Монкевиц, выпускник Академии Генштаба, в Первую мировую — начальник штаба 4-й армии. Он непосредственно контактировал с представителями «Треста». В ноябре 1926 года Монкевиц исчез.

Последний вечер генерал провел у соседа — Антона Ивановича Деникина в Фонтенбло. Утром к бывшему главнокомандующему пришла встревоженная дочь Монкевица:

— А где папа?

Оказывается, распрощавшись накануне с Антоном Ивановичем, генерал домой не вернулся. Оставил детям записку, объяснив, что намерен покончить с собой, поскольку запутался в денежных делах. Распорядился: «Во избежание лишних расходов на погребение прошу моего тела не разыскивать». Считалось, что он покончил с собой в горах Швейцарии. Впрочем, многие полагали, что советская разведка или убила его, или вывезла в Москву.

Врангель не без удовольствия писал генералу Барбовичу: «В области „работы“ генерала Кутепова крупный скандал. За последнее время целым рядом лиц получены сведения, весьма неблагоприятные для ближайшего помощника генерала Кутепова — генерала Монкевица. Сам генерал Кутепов, однако, этому отказался верить. На днях Монкевиц исчез, оставив записку, что, запутавшись в деньгах, кончает жизнь самоубийством. Однако есть все основания думать, что это симуляция. Трупа нигде не найдено, а следы генерала Монкевица следует, видимо, искать в России».

Барбович сказал Штейфону:

— У Кутепова провал за провалом. Среди офицеров существует твердое убеждение, что в «линии» Кутепова не всё благополучно.

Дети исчезнувшего генерала попросили разрешения перенести к Деникиным его секретные документы. Притащили несколько чемоданов, которые свалили в столовой. Через два дня по указанию Кутепова их забрал полковник Арсений Зайцов, которому предстояло в тайных делах заменить Монкевица. Зайцов знал иностранные языки, а Кутепову они не давались. Он за все годы, проведенные в Париже, и по-французски не научился говорить.

Антон Иванович с женой успели частично разобрать бумаги исчезнувшего генерала, среди которых обнаружились секретные дела, в том числе переписка с «Трестом».

«Просмотрев это, — вспоминал Деникин, — я пришел в полный ужас, до того ясна была, в глаза била большевистская провокация. Письма „оттуда“ были полны несдержанной лести по отношению к Кутепову: „Вы, и только Вы спасете Россию, только Ваше имя пользуется у нас популярностью, которая растет и ширится“.

Описывали, как росло неимоверно число их соучастников, ширилась деятельность „Треста“; в каком-то неназванном пункте состоялся будто бы тайный съезд членов в несколько сот человек, на котором Кутепов был единогласно избран не то почетным членом, не то почетным председателем… Повторно просили денег и, паче всего, осведомления. К сожалению, веря в истинный антибольшевизм „Треста“, Кутепов посылал периодически осведомления об эмигрантских делах, организациях и их взаимоотношениях довольно подробно и откровенно».

Несмотря на скептицизм Деникина, Кутепов до последнего безгранично верил в «Трест».

Тесть Деникина, Василий Иванович Чиж, остался в Советской России. Жил в Крыму, работал на железной дороге. Никто не подозревал о его опасном родстве с бывшим командующим белой армией. Но Деникин решил вывезти его во Францию и попросил Кутепова узнать, как это можно сделать.

«Можно себе представить нашу скорбь, — рассказывал Антон Иванович, — когда я прочел в кутеповском письме, адресованном „Тресту“, что „Деникин просит навести справки, сколько будет стоить вывезти его тестя из Ялты“!

Когда Кутепов пришел ко мне и я горько пенял ему по этому поводу, он ответил: