Слепой. Теория лжи - Андрей Воронин

— Пал Палыч? — спросил Макс.

— Кто это? — возмутился Пал Палыч. — Ночь на дворе!

— Простите, Пал Палыч, это я, Макс. Надеюсь, вы узнаете меня по голосу?

— Макс?!

— Да, я должен завтра улететь, но мне нужно срочно проверить одну таблетку.

— Я даже догадываюсь какую… — вздохнув, сказал Пал Палыч. — Мне уже приносили эту дурь. Кустарная работа. Дрянь из просроченного, неочищенного материала.

— Нет, у меня таблетка из другой партии.

— Ну, хорошо, — согласился Пал Палыч. — Нужные реактивы у меня в лаборатории. Запоминай адрес. Если оплатишь такси, я через полчаса там тебя встречу.

— Да, конечно, и такси, и ваши услуги — все оплачу. Но вы никому не говорите о том, что я в городе…

— Если я об этом скажу, то ты окажешься там же, где твой братец…

— За молчание я вам тоже заплачу…

— Да ладно, — вздохнул Пал Палыч. — Я слишком уважал твоих родителей. Царствие им небесное.

— Так я вас жду, — произнес Макс.

Через полчаса Пал Палыч, все еще заспанный и недовольный, приехал к зданию лаборатории, у которого уже нетерпеливо прохаживался Макс.

— Я бы тебя и не узнал, — пожимая руку Максу, проговорил Пал Палыч. — Бороду вон отпустил…

Поднявшись в лабораторию, он надел халат, взял таблетку, открошил от нее половину и принялся колдовать. Макс внимательно наблюдал за ним, не прерывая молчания.

В конце концов Пал Палыч взял оставшуюся половинку двумя пальцами и осторожно ее лизнул.

— Пал Палыч! — возмутился Макс.

— Ну ты же сам все понял, это обычная аскорбиновая кислота! И ради этого ты меня поднял среди ночи! Где ты ее взял?!

— Там из-за этой аскорбиновой кислоты спецназ работал… — пожал плечами Макс.

— Ну, это у нас бывает…

— Пал Палыч, раз уж мы с вами увиделись, что там у родителей произошло? Почему и кто их убил? — спросил Макс.

— Думаю, коллеги ваши бывшие постарались… Или ты, или Федя что-то у них умыкнули. Вот те и искали… — вздохнул Пал Палыч. — Давай не будем больше об этом говорить. А то я и так плохо сплю. Отвези меня домой. И не рассказывай, куда ехать собираешься, где живешь. А то, если меня пытать будут, я могу расколоться…

— Вы шутите? — пожал плечами Макс.

— Да тут не до шуток, — опять вздохнул Пал Палыч.

Макс заплатил ему и отвез домой, а сам вернулся в отель. Получалось, что в фантики вместо экстази была завернута обычная аскорбиновая кислота, и Рыжий, Степан, похоже об этом даже не догадывался. Ведь маски-шоу были вызваны явно по его наводке.

Пал Палыч был когда-то их соседом. И в том, что они с Федором так увлеклись химией, была во многом его заслуга. В гараже, где обычно у нормальных людей стояли машины, Пал Палыч хранил всякие реактивы и проводил химические опыты. Об этом, правда, знали только они с Федей. Своих детей у Пал Палыча не было, и все свои знания он передал соседским пацанам-близнецам. Когда в девяностые Вован втравил их в историю, они ходили к Пал Палычу консультироваться. Правда, не говорили, какой конечный продукт хотели получить. Хотя, надо полагать, он сам обо всем догадывался, но держал язык за зубами. Только им однажды сказал:

— Ох, не жалеете вы своих родителей, не жалеете…

То, что в ночном клубе распространяли простую аскорбинку, здорово запутает тех, кто хочет выйти на производителей смертоносного экстази. Однако Пал Палыч подтвердил, что таблетки грубой кустарной работы были… Значит, нужно искать Вована. Но Макс твердо решил завтра же лететь к Федору.

Открыв свой электронный ящик, Макс нашел в нем два письма от Хилари, в которых она подробно описывала ход каких-то новых химических опытов, и письмо от мистера Смита, который писал: «Я надеюсь, Макс, ты уже завершаешь свои дела и готов к нашей совместной деятельности».

Макс уже хотел идти в душ и ложиться спать, как позвонил дежурный:

— Простите, мистер Виннер, но вас здесь спрашивает какой-то человек.

— Я сейчас спущусь, — сказал Макс, не решаясь пригласить незнакомца в номер.

Внизу у стойки дежурного дожидался его Степан.

— Скажи, ты ту конфету, что я тебе дал, сохранил?

— Нет, — соврал Макс. — Меня бы с ней не выпустили. Пришлось выбросить.

— Жаль, — покачал головой Степан.

— Но у тебя же оставалась таблетка… — напомнил Макс.

— Таблетка… — передернул плечами Степан. — Вот именно таблетка. Это не экстази.

— А что же тогда? — продолжал вести свою линию Макс.

— Обычная аскорбинка! Понимаешь, обычная аскорбинка!

— Ты лопухнулся, брат?! — хмыкнул Макс.

— В смысле? — оскорбился Степан.

— Ну, натравил парней в масках, с автоматами, а там аскорбинка…

— При чем здесь я! — возмутился Степан. — Я никакого отношения к парням в масках не имею!

— А я думал, что это ты все организовал…

— В общем, ладно, иди спи, — махнул рукой Степан. — Полетишь к Феде — привет передай.

— Передам, — кивнул Макс и подумал о том, что, может, и хорошо, что Рыжий родился позже, когда Пал Палыч уже переехал, и поэтому Рыжий так и не увлекся химией. Хотя он, похоже, служит там, где работа та же химия. Только опыты проводятся не с химическими реактивами, а с людьми. Бойцы невидимого фронта манипулируют человеческими характерами, темпераментами, чувствами, создавая порой такие гремучие смеси…

Когда он улетал в Америку, ему казалось, что КГБ, ФСБ и тому подобные спруты существуют только у них на родине. Начитавшись самиздата, где комментарии к деятельности силовых органов давали в основном американские и западноевропейские специалисты, Макс, улетая в Америку, полагал, что он вырывается из паутины, обретает полную свободу. Но, как оказалось, в Штатах ФБР действует иногда еще более жестко. Работая с Хилари над новыми препаратами, он все время чувствовал себя под колпаком, в поле тотального контроля.

Но как бы там ни было, из них двоих хуже приходилось не ему, Максу, а Федору, который на нарах отдувался за них обоих.

Отправляясь в свинг-клуб, Слепой отлично представлял себе, что его там ожидает. Сам Глеб был сторонником естественных человеческих взаимоотношений. Он был убежден в том, что все сексуальные извращения, если это не следствие душевной болезни, — результат безделья и пресыщенности. На Западе завсегдатаями свинг-вечеринок обычно становятся не знающие, куда себя деть, богатые наследники, самоутверждающиеся феминистки и не имеющие общих интересов странные семейные пары. Когда мода на содомию, повальный грех, а мягче сказать, обмен партнерами вместе с чудо-демократией пришла в Россию, для новых и новейших русских подобное времяпрепровождение стало проявлением экстрима. Нувориши хвастались друг перед другом не вполголоса, а вслух тем, что посетили свинг-вечеринку со своей любовницей или женой, так, как будто двое суток играли в «Схватку» или совершили восхождение на Эверест. Западные любители свинг-вечеринок так расслабляются. Русские подкачивают адреналин. А чтобы расслабиться и воспринимать то, что происходит, как нечто не совсем реальное, в русских свинг-клубах обязательно имеются алкоголь, сигареты, кокаин, экстази, а иногда и что-нибудь помощнее.