Дорога запустения - Йен Макдональд

– Детка божья! – сказал Эд Галлачелли.

– Я думаю, это привидение, – сказал Раджандра Дас. Буря энтропийной эктоплазмы соткалась в полупрозрачный синий эскиз Гастона Тенебрии. Его голова была вывернута под неестественным углом, и он, судя по всему, кипел еле сдерживаемым гневом. Возможно, оттого, что был совсем голый. Одежда в загробный мир явно не переходила, даже пристойные белые балахоны, которыми людское воображение прикрывает благопристойность своих призраков.

– Кажись, очень злое, – сказал Раджандра Дас.

– Ты бы тоже злился, кабы тебя убили, – сказал Луи.

– Привидений не существует, – твердо заявил м-р Иерихон.

– Да ладно! – сказали три голоса одновременно.

– Это времезависимый набор персональных энграмм, голографически сохраняющихся в локальной пространственной матрице напряжений.

– Черта с два, – сказал Раджандра Дас. – Это привидение.

– Кажется, да, – сказал м-р Иерихон.

– Отлично. Значит, у нас есть главный свидетель. Покрутите эту штуку, он нужен нам внутри. С нетерпением жду завтрашнего дня, когда вызову призрак жертвы преступления свидетельствовать от ее лица. – Шесть рук потянулись к настройкам генератора поля. М-р Иерихон ударил по менее расторопным пальцам и стал крутить верньеры. Синий пузырь сократился на половину объема, разделил пополам ветряной насос и отрезал треть общественной солнечной фермы.

– Еще раз, – сказал Луи Галлачелли, составляя в уме список вопросов защиты. Он войдет в судебную историю. Первый адвокат, устроивший перекрестный допрос привидению. Пузырь опять скукожился. Теперь призрак висел менее чем в ста метрах, свирепо взирая на пленяющих его людей и обстреливая своды своей тюрьмы колдовскими молниями.

– Надеюсь, на нас он эту хрень испытывать не станет, – сказал Раджандра Дас. Привидение на огромной скорости кружило под куполом, клокоча невыразимой яростью.

– Тащи его внутрь, – сказал Луи Галлачелли, бессознательно принимая судебную позу. В его голове дело уже получило благоприятный исход. И верхи, и низы шептали имя Галлачелли повсюду, где кто-то бился с несправедливостью и отстаивал права человека.

Электромагнитногравитационное переменно-энтропийное поле уменьшилось до метра в диаметре. Привидение, сжавшись и скрутившись мучительным узлом эктоплазмы, беззвучно материлось; м-р Иерихон, квалифицированно читавший по губам, находил это весьма отвратительным и совершенно неприемлемым для тех, кто предположительно отошел в ближние к Панарху края. Луи Галлачелли попробовал задать пару предварительных вопросов, но негодующая неблагодарность призрака была такова, что адвокат с Раджандрой Дасом схлопнули поле до мучительных пятнадцати сантиметров и продержали его таким всю ночь, пока привидение не научилось хоть немного уважать предусмотренные законом процедуры. Временаматыватель второй модели и означенного фантома доставили в трактир «Вифлеем-Арес Ж/Д», где оставили до утра. Умберто Галлачелли несколько часов развлекался, поплевывая на силовое поле и демонстрируя призраку часть обширной коллекции фотографий женщин которые занимаются, вот-вот займутся или раздумывают, не заняться ли им сексом с самими собой, другими женщинами, сельскохозяйственными животными в ассортименте или мужчинами с массивными членами.

Судья Нужни смотрел на приговор очень хмуро. От местной воды у судьи Нужни приключилась диарея, в сочетании с геморроем дарившая незабываемое ощущение: будто дрищешь фонтанами огня. Завтрак холоден и неадекватен; по радио сообщают, что твоя беговая лошадь упала и сломала шею на Моронгайских Десятитысячеметровых Равнинах, и вдобавок куда-то делись двое присяжных. Судья Нужни велел приставу, этому бездельнику и оборванцу Раджандре Дасу, прочесать город, и когда беглецы не обнаружились, объявил, что процесс обойдется восемью присяжными. Судья Нужни сделал мысленную пометку: за дополнительное решение добавить к и без того существенному счету города полсотни золотых долларов. Теперь защитник, смешной недообразованный мужлан с раздутым пониманием своего адвокатского мастерства, всерьез предлагал вызвать на столь поздней стадии процесса некоего главного свидетеля.

– Как зовут главного свидетеля?

Луи Галлачелли прочистил горло.

– Дух Гастона Тенебрии.

Господа Любопыт, Варвар и Нососуй моментально вскакивают с мест. Женевьева Тенебрия лишается чувств, ее уносят. Судья Нужни вздыхает. Опять зуд в анусе; да что ж такое. Защита и обвинение препираются. Обвиняемый поглощает завтрак – поджаренный хлеб и кофе. Проходит час; присяжные, зрители и свидетели уходят работать в полях. Доводы сталкиваются и парируются. Судья Нужни борется с настойчивым желанием засунуть палец в зад и расчесать источник раздражения до крови. Два часа долой. Видя, что бесконечные пререкания требуют вмешательства, судья Нужни стучит молотком и объявляет:

– Привидение допускается к даче показаний.

Раджандра Дас пробежался по полям и жилищам Дороги Запустения, созывая присяжных, свидетелей и зрителей. Двое пропавших присяжных так и не нашлись: Микал Марголис и Марья Кинсана.

– Вызывается дух Гастона Тенебрии.

Духоловы показывают друг другу сжатые кулаки – знак триумфа. Эд Галлачелли вкатывает временаматыватель второй модели и проверяет датчики, установленные по краям пузыря.

– Вы меня слышите? – пищит дух. Приведенная в чувство Женевьева Тенебрия срочно грохается в новый обморок. Через радиоусилитель Эда Галлачелли голос фантома звучит скрипуче, но сносно.

– Итак, м-р Тенебрия – или скорее покойный м-р Тенебрия, – правда ли, что этот человек, обвиняемый, убил вас в ночь на тридцать первое июлявгуста, приблизительно в двадцать минут пополуночи?

Привидение весело закувыркалось в синем хрустальном пузыре.

– У нас с Джои в прошлом были разногласия, я признаю́ это первым, однако теперь, когда я отбыл на свидание с Панархом, все прощено и забыто. Нет. Не он убил меня. Он меня не убивал.

– Но кто тогда?

Женевьева Тенебрия обрела сознание, чтобы услышать имя убийцы мужа.

– Это был Микал Марголис. Он меня убил.

В последующем гаме Женевьева Тенебрия отключилась в третий раз, а Матушка радостно прокукарекала: «Говорила я, мой сынок вам еще покажет!» – и судья Нужни застучал молотком так сильно, что отскочила головка.

– Еще немного эдакого шума, и я оштрафую вас всех за неуважение, – прогремел он. Порядок восстановлен, призрак Гастона Тенебрии разматывает скорбный клубок показаний о супружеской измене, животной страсти, жестокой смерти и непозволительной тройной связи между Гастоном Тенебрией, Микалом Марголисом и Марьей Кинсаной.

– Наверное, нужно было воздержаться, – пищал фантом, – но я по-прежнему считал себя привлекательным мужчиной; мне хотелось знать, не утратил ли я навык очаровывать дам, и я флиртовал с Марьей Кинсаной, потому что она такая красивая женщина.