Метро 2033. Муранча - Руслан Мельников

Колыхнулся занавес. Зазвучали первые аплодисменты. Открывалась приподнятая и оборудованная на эскалаторах сцена. В расширяющемся проеме кулис показались декорации.

Однако Илья не смотрел на подмостки. Он любовался женой и сыном.

Оленька была одета в свое лучшее платье. Стройная, худенькая, она сидела неподвижно на обшарпанном расшатанном стуле, выпрямив спину и подняв голову. Благородная осанка, гордый профиль…

Оленька заворожено смотрела перед собой. На тонких бледных губах застыла нездешняя улыбка. Глаза блестели от радостного предвкушения чуда. Она была неотразима, непередаваемо прекрасна в тот момент была его Оленька!

И вся убогость, все тщетные потуги окружающего мира создать иллюзию красоты в плохо приспособленной для этого грязной, перенаселенной подземке отступали на задний план. А вот сама красота — никак не связанная с этим миром, безотносительная, истинная, настоящая — оставалась.

Сергейка тоже перестал ерзать на неудобном жестком сиденье. Разинув рот, он смотрел на сцену во всю ширину своих доверчивых детских глаз. Сергейка был готов принять и поверить всему, что ему покажут в этом месте, волшебнее которого мальчик, родившийся в метро, не видел и видеть не мог.

Откуда-то из-за раздвигающихся кулис полилась музыка. Да-да, на Театральной было и такое!

Зал замер.

Чудо начиналось…

* * *

Громыхнувшая где-то совсем рядом автоматная очередь оборвала нить воспоминаний и вернула Илью к реальности. Как будто после сладкого сна его бросили в прорубь.

Илья завертел головой. В чем дело? Ага, понятно…

Какие-то вооруженные люди пытались навести порядок на выходе со станции. Чтобы остановить свалку у Ворошиловского туннеля, им пришлось шмальнуть поверх голов из калаша. Пули разбили театральные маски на сводах, обсыпали толпу гипсовой крошкой и, судя по пронзительным воплям, кого-то задели рикошетом.

Однако стрельба и истошный крик раненого немного отрезвили беженцев. Давка и драка в туннеле прекратились. Автоматчики, спрыгнув с платформы, рассекали, направляли и более-менее организовывали беспорядочный людской поток. Живая река снова потекла через узкое русло туннеля, но на этот раз водоворотов и запруд не было. Люди начали покидать Театральную.

Толпа схлынула с платформы. Подхваченный ею Илья тоже вскоре оказался в туннеле. Противиться общему потоку не было ни сил, ни возможности. Оставалось только тупо идти дальше вместе со всеми. Скрестив руки и прижав локти к ребрам, Илья шел и толкался, толкался и шел.

Продвигались медленно, но все же продвигались. Снова темнота туннеля мешалась с нервными сполохами фонарей и слабыми огоньками светильников. Снова вокруг стоял гомон, крики и плач. Снова повсюду была давка и спертый воздух. И неизвестность впереди.

Копошащиеся вокруг люди пихались, топтались по ногам, что-то говорили и кричали в самое ухо. Опять черной волной нарастали раздражение и злость. Илья с тоской вспоминал о покинутом Аэропорте. Как все-таки хорошо, спокойно и тихо было ему там. Только с Оленькой и Сергейкой. А что будет здесь?

Сначала — Ворошиловская. За ней — Буденовская. Следующая станция красной ветки — Вокзальная — выходит на поверхность. А наверху — муранча. И значит, дальше пути нет. Остается только переход с Ворошиловской на синюю ветку. Но вряд ли «синие» будут рады «красным» беженцам.

Где-то вновь загремели выстрелы. Неужели мутанты уже преодолели огненную преграду и прорвались к Театральной? Нет, стреляли не сзади. Впереди стреляли, в «ворошиловском» туннеле.

Толпа заорала и взвыла. Подалась назад. Снова нарастала паника. Мечущийся свет фонариков вырывал из темноты перепуганные бледные и искаженные лица, раззявленные рты, выпученные глаза. Люди теряли человеческий облик. В темноте и неверном свете они становились похожими на жутких тварей, спустившихся с поверхности. Наткнувшись на какую-то неведомую преграду, беженцы пятились обратно к Театральной, которую совсем недавно спешили покинуть. Люди давили друг друга, валили с ног, топтали упавших…

Случилось то, что и должно было случиться во всеобщей панике и безумстве. И прозвучало то, что должно было прозвучать.

— Муранча! — завопил кто-то.

— Муранча! — тут же подхватили другие голоса. — Муранча! Муранча впереди!

Илья почувствовал, как подгибаются ноги, а из горла рвется безумный клокочущий хохот. Значит, муранча прорвалась и там? Значит, она идет навстречу? Значит, твари уже и спереди и сзади?

Но ведь тогда всем точно кранты! Всем им, забившимся в туннель, спасения уже не будет.

Дикий ор заполнял замкнутое пространство. А впереди все стреляли и стреляли…

От напора толпы, хлынувшей обратно к Театральной, Илье удалось укрыться за бетонным выступом. Прижавшись спиной к холодной влажной стене, он наблюдал за людьми, расталкивавшими друг друга.

Кого-то выпихнули прямо к его укрытию. Человек бряцнул о бетон автоматом и на ногах удержался лишь потому, что вовремя схватился за Илью.

Чей-то фонарик осветил знакомое усатое лицо.

— Бульба! — удивился Илья.

— Колдун?! — послышалось в ответ не менее удивленное. — Ты, что ли?!

— Я. Что там впереди? Муранча?

— Да какая, на хрен, муранча! — в сердцах сплюнул сельмашевец. — Ворошиловские вооруженный заслон в туннеле поставили. Сначала впускали тех, кто мог заплатить…

— Заплатить?! — вытаращил глаза Илья.

— Ага. Плата: полный автоматный рожок с рыла. Типа, за защиту. Потом вообще дорогу перекрыли, гады. Говорят, никого принять больше не можем, места, мол, мало. Ну а народ все равно попер буром. Ворошиловцы стрелять начали. Первые ряды положили. Задние ломанулись обратно. Кто с оружием был — те ввязались в перестрелку. Вон, слышь, до сих пор стреляют.

Действительно, в глубине туннеля еще раздавались редкие выстрелы.

— Бред какой-то, — пробормотал Илья. — Муранча по метро идет, а люди друг друга мочат!

— Так потому и мочат, что муранча идет, — как о чем-то само собой разумеющемся сказал Бульба.

«Ох, и прав же был Тютя, когда говорил о разобщенности людишек, — в который раз уже подумал Илья, — тысячу раз прав».

— У тебя автомат откуда? — Он кивнул на калаш сельмашевца.

— Этот, что ли? — Бульба глянул на оружие у себя в руках с таким видом, будто только что его увидел. — Так это Ашотика с Шолоховской автомат. Мы с ним вместе шли, с Ашотом-то. Протолкались, считай, к самому заслону ворошиловских.

— И чего? Его застрелили?

— Какое там! Затоптали, когда народ назад ломанулся. Я еле-еле калаш успел из-под ног выдернуть. А самого Ашота уже — никак.

Бульба тряхнул головой.