Борьба - Дженнифер Арментроут

Сидя на стуле у кровати, на которую я ее положил, я боялся даже моргнуть, потому что какая-то неразумная часть меня верила, что она исчезнет. На фоне синих простыней Джози выглядела невероятно бледной.

С того момента, как я принес ее сюда и опустил на кровать, прошло всего несколько часов. Теперь она была в безопасности. Никто не пройдет мимо меня. Ни одно существо. Я убью всех и каждого, кто захочет причинить ей вред, без малейших колебаний. Но в то же время я понимал, что она находилась в таком состоянии из-за меня, из-за моего выбора.

По правде говоря, я не думал, что Джози беззащитна. Она не казалась беспомощной барышней. Я видел ее в бою. Она сумела постоять за себя, когда мы сражались с Атлантом, но, в конце концов, Джози была полубогом, а они — Титанами.

А я был богом.

Когда Алекс сказала, что они сражались с Гиперионом, я даже не сомневался, что Джози сделала все возможное, чтобы дать ему отпор. Ее пленение не было отражением ее слабости, так же как моя способность обеспечивать ее безопасность теперь не была для нее ударом.

Я лишь хотел, чтобы Джози открыла глаза.

Поскольку она была полубогом, я полагал, что она быстро исцелится. Даже полукровки исцелялись быстрее, чем смертные, но также я понимал, что у Джози забирали эфир. И только богам известно, сколько раз это происходило. Я почти не ощущал в ней этой энергии, и это пугало меня. Демоны появлялись, когда из их тел выходил весь эфир. Могло ли такое произойти с полубогами? Даже со всеми знаниями, которые хранились глубоко во мне, я не находил толковых ответов на этот вопрос.

Мой взгляд блуждал по неподвижному телу Джози. Ее как будто искупали в грязи, но она все равно оставалась самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел. Мне хотелось выкупать ее, снять с нее грязную одежду и вымыть ей волосы, соскоблить с тела всю дрянь и развеять затхлый запах. Но я не хотел беспокоить ее. После неудачной попытки снять браслеты и проверки, не было ли на ее теле более серьезных ран, я оставил Джози в покое. Боялся даже держать ее за руку, потому что рука тоже была в синяках.

— Давай, Джози. Открой глаза, — шептал я ей. — Просто открой глаза.

Никакой реакции. Как и в тот момент, когда я звал ее отца. И да — разве это не дурдом? Я снова пытался вызвать Аполлона, и он снова не пришел. Неужели он до сих пор не знает, что с ней случилось и в каком она состоянии? Он вообще не проверяет, как дела у его дочери? Сколько бы раз я ни пытался почувствовать Аполлона и его местонахождение, все мои усилия венчались крахом.

Я прикончу этого ублюдка.

Я устало провел рукой по лицу. Бессилие пронзало меня до костей. Тело жаждало эфира. Я начинал терять над собой контроль и чувствовал себя как бомба, которая вот-вот взорвется.

За закрытой дверью раздались шаги. Через секунду последовал тихий стук. Поднявшись, я подошел к двери и открыл ее.

В коридоре стояла Алекс. Ее взгляд сразу переместился за мое плечо.

— Как она?

Я отошел в сторону.

— Еще не очнулась.

— Можно войти? — спросила Алекс. Удивительно, ведь сначала она, как правило, действовала, а потом уже спрашивала разрешения, но я, тем не менее, кивнул. Она подошла к подножию кровати, ее губы вытянулись в тонкую линию.

— О боги, — прошептала она.

Вернувшись на свое место, я провел пятерней по волосам.

— Я… — Алекс посмотрела на меня, и я ощутил себя таким беспомощным. — Я не знаю, что делать, не знаю… как помочь ей.

— Быть рядом — это все, что ты сейчас можешь сделать.

Я опустил руку на колени.

— И что это меняет?

— Она очнется, Сет. Должна очнуться.

Глядя на Джози, я не был в этом уверен. Если бы она была смертной, я бы сильно сомневался, что она вообще жива. Мой желудок словно стянуло в узел.

— Ты когда-нибудь замечала на ней эти браслеты? — спросил я, указывая на запястья Джози. — Я не видел, чтобы она их надевала или снимала.

Алекс нахмурилась.

— Нет. Она их раньше не носила.

У меня было очень плохое предчувствие по поводу этих «украшений».

— Я пытался вызвать Аполлона.

Алекс тяжело вздохнула.

— Я тоже.

Я бросил на нее удивленный взгляд.

— Не знала, будешь ли ты пытаться и ответит ли он тебе, поэтому позвала его сама, как только Эйден сказал мне, что именно… ну, то есть, в каком она состоянии.

И он даже не ответил Алекс, своей, мать ее, избраннице?

Да, он вообще ублюдок.

В комнате воцарилась тишина, а затем я произнес то, что постоянно повторялось в моей голове:

— Перс сказал, что она кричала мое имя, когда… когда Кронос питался ею.

Алекс уставилась на меня.

— Он сказал, что Гиперион питался ее эфиром. Что он какое-то время держал ее у себя. — Я стиснул зубы. — Он ненавидит Аполлона… ненавидит настолько, что причинял Джози невероятную боль, лишь бы добраться до него. Пару дней назад мне показалось, что я слышу, как она зовет меня. Думал, это воображение. Как считаешь, Джози звала меня? Я мог слышать ее?

Алекс села на скамейку у подножия кровати.

— Не знаю.

— А если это и правда была она? — прохрипел я, подавшись вперед и поднося руку к щеке Джози. — Я не ответил. Не остановил происходящее. Она звала меня, а я не ответил.

— Но ты не мог этого сделать, — отозвалась Алекс. — Пока Перс не увел ее подальше от охраны.

— Я даже не знал, что ее забрали. Все это время с ней делали бог знает что! А я был здесь. — Во мне кипело отвращение к самому себе. — Я не смогу это забыть.

Алекс долго молчала.

— Ты любишь ее, — наконец сказала она, и в ее голосе прозвучала нотка удивления. — Ты действительно влюблен в нее.

Я издал резкий, сухой смешок и откинулся на спинку стула.

— Ты, похоже, потрясена. Как будто я не способен испытывать подобные эмоции.

— Нет. Я вовсе так не думаю, но ты…

Я поднял бровь и ждал продолжения.

Взгляд Алекс показался мне рассеянным.

— Однажды я спросила тебя, любишь ли ты кого-нибудь, и ты сказал: «А любовь к себе считается?».

Я слегка улыбнулся.

Ее губы тоже тронула улыбка.

— Ты уже не тот парень. Я знаю, что говорю это не впервые, но это действительно так. И кажется, я уже об этом упоминала, но скажу еще раз. Я рада за тебя.

Вот черт. Я напрягся, легкая улыбка погасла.

— Алекс…

— Ты заслуживаешь счастья. Ты заслуживаешь такую, как Джози. — Ее глаза цвета виски встретились с моими. — Я и правда так думаю.