Успенский Эдуард - Эдуард Николаевич Успенский

повернул, и тут чудо получилось: солнце светиться начало. Сначала краешек, потом еще немного. В комнате сразу тепло и светло стало. И все обрадовались и запрыгали. И галчонок на шкафу тоже запрыгал. Только не от радости, а оттого, что ему жарко стало. Они скорее шкаф на место передвинули.

Дядя Федор говорит:

— Вы как хотите, а я буду загорать.

Он постелил одеяло на полу, лег на него в трусиках и спину солнышку подставил. И кот на одеяло лег, греться стал. И все в доме ожило. И цветы к солнцу потянулись, и бабочки откуда-то выбрались. И теленок Гаврюша стал скакать как на лужайке.

А на дворе сырость, холод и слякоть. Скоро зима подойдет. Их домик с улицы так и светится, как игрушечный. Даже какая-то синица в окно стучать начала. Но ее не пустили. Нечего баловать. Вот будут морозы сильные, тогда пожалуйста, милости просим.

С этих пор у них очень хорошая жизнь началась. У гром они солнышко включают и весь день греются. На дворе холод, а у них лето жаркое.

А почтальон Печкин любопытный был. Он смотрит — по всей деревне люди печи топят, дым из труб идет, а у дяди Федора дыма из трубы нет. Опять непорядок. Он решил узнать, в чем дело. Приходит он к дяде Федору:

— Здравствуйте. Я вам газету «Современный почтальон» принес.

А сам глазами в печку уставился. Видит: в печке дрова не горят, а в доме тепло. Он ничего не понимает, а солнца домашнего не видит. Потому что оно как раз над ним на потолке было. Ему голову печет.

Дядя Федор говорит:

— А мы газету «Современный почтальон» не выписываем. Это взрослая газета.

— Ах, какая жалость! — сокрушается Печкин. — Значит, я что-то перепутал. — А сам глазами по сторонам водит: нет ли где электроплитки какой или камина?

Солнце его греет. Стоит он, потом обливается, но не уходит. Хочет секрет выведать.

— Значит, вы «Современный почтальон» не выписываете? Очень жалко. Это газета нужная. Там про все на свете пишут.

— А сказки там печатают? Или рассказы про зверей? — спрашивает дядя Федор.

А Матроскин ручку у солнечного ящика повернул. Сделал солнце еще теплее. Печкин даже шапку снял от жары. Только ему еще хуже стало: солнце его в самую лысину печет.

— Сказки про зверей? — спрашивает. — Нет, там больше про то пишут, как надо почту разносить и как автоматы марки наклеивают.

Тут у него от жары все путаться стало. Он говорит:

— Нет, наоборот, автоматы почту разносят и марки наклеивают, как звери.

— Какие звери марки наклеивают? — спрашивает Шарик. — Лошади, что ли?

— При чем тут лошади? — говорит почтальон. — Я про лошадей ничего не говорил. Я говорил, что звери на автоматах работают и пишут сказки про то. как надо лошадям почту разносить.

Он замолчал и стал мысли собирать.

— Дайте мне градусник. Что-то жар у меня. Хочу измерить, сколько градусов.

Кот ему градусник принес и стул подставил под солнцем. Печкин по градуснику постучал, чтобы температуру сбросить. А Хватайка спрашивает:

— Кто там?

— Это я, почтальон Печкин. Принес журнал «Мурзилка».

— При чем тут «Мурзилка»? — спрашивает кот.

— Ах да! Это я вам «Современного почтальона» принес, которого вы не выписываете. Потому что у вас документов нету.

Совсем он уже сварился. Даже пар от него пошел, как от самовара. Вынимает он градусник и говорит:

— Тридцать шесть и шесть у меня. Кажется, все в порядке.

— Какое там «в порядке»! — кричит кот. — У вас же температура сорок два!

— Почему? — испугался Печкин.

— А потому что тридцать шесть у вас и еще шесть. (колько это вместе будет?

Почтальон посчитал на бумажке. Сорок два вышло.

— Ой, мама! Значит, я уже умер. Скорее в больницу побегу! Сколько раз я к вам приходил, столько в больницу попадал… Не любите вы почтальонов!

А они почтальонов любили. Просто они Печкина не любили. Он с виду был добренький, а сам вредный был и любопытный.

Но только с этим солнцем не все хорошо было. Из-за того солнца у них самая большая неприятность началась. Заболел дядя Федор.

Глава двадцать первая

Болезнь дяди Федора

Дядя Федор дома все время в трусах ходил — загорал. Он совсем коричневый сделался, будто с юга приехал. А если он на улицу выходил, ему одеваться надо было. Сначала майку, потом рубашку, потом штаны, потом свитер, потом шапку, шарф, пальто, варежки и валенки. Вот сколько всего. Это коту хорошо и Шарику — у них шуба всегда при себе. Даже купаются они вместе с шубой.

Однажды дяде Федору надо было на улицу выйти, синиц накормить. Он одеваться не стал, а так в трусиках и выскочил ненадолго. А на дворе мороз, снег выпал. Дядя Федор и простудился. Пришел домой — его знобит. Температура поднялась. Он под одеяло залез, ни есть, ни пить не хочет. Плохо ему. Он говорит:

— Матроскин, Матроскин, кажется, я заболел.

Кот забеспокоился, стал его чаем с вареньем поить. Пес в магазин побежал, мед купил. Только дяде Федору все хуже. Лежит он под одеялом, перед ним игрушки и книжки, а он на них и не смотрит. Шарик ушел на кухню, сел в углу и заплакал. Хочет дяде Федору помочь, а не умеет.

— Уж лучше бы я сам заболел!

И кот совсем растерялся:

— Это я виноват: не уследил за дядей Федором… И зачем я только это солнце выписал?

Гаврюша подошел к мальчику, руку лижет: вставай, мол, дядя Федор, чего лежишь! А дядя Федор не встает. Гаврюша глупенький был, еще маленький. Он не понимал, что такое болезнь, а Шарик с котом хорошо понимали.

Кот говорит:

— Я за врачом побегу в город. Надо дядю Федора спасать.

— Куда же ты побежишь? — спрашивает Шарик. — Буран на дворе. Ты сам пропадешь.

— Пусть лучше я пропаду, чем смотреть, как дядя Федор мучается.

— Тогда давай я побегу, — предлагает Шарик. — Я лучше бегаю.

— Дело не в беготне, — отвечает кот. — Я одного врача хорошего знаю, детского. Я его приведу.

Он нагрел молока в бутылочке, завернул в тряпку и уже хотел идти, а тут в дверь постучали. Хватайка спрашивает:

— Кто там?

Из-за двери отвечают:

— Свои.

Кот говорит:

— В такую погоду свои дома сидят. Телевизор смотрят. Только чужие шастают. Не будем дверь открывать!

Дядя Федор с кровати просит:

— Откройте дверь… Это мои папа и мама приехали.

И правильно. Это папа с мамой были. С ними Печкин пришел.

— Видите, до чего они