Порученец Жукова - Михаил Гуткин

Хотя я прибыла в Генштаб на пятнадцать минут раньше назначенного срока, все уже были на месте и ждали только меня. Причем стояло не три человека: Жуков и два адъютанта, как я ожидала, а человек восемь. Я сообразила, что это ведь не инспекционная поездка, а генерал отправляется на новое место работы и понятно, что берет с собой свою команду. Я оказалась почти права. Как выяснилось, собственно команда Жукова состояла из пяти человек, включая меня. А четыре человека — это личная охрана командующего округом.

В полете нас, как и в случае с Мехлисом, сопровождали два истребителя. Но самолет был другой. Я в них не разбираюсь, но этот вроде бы был побольше, хотя не такой комфортабельный внутри. Впрочем, мне это было до фени. Главное, что в полете меня никто не беспокоил и можно было спокойно строить планы на ближайшее будущее. При этом я все время вспоминала напутствие Берии. Лаврентий Павлович — человек очень непростой. Значит, за его прощальной речью, да еще с упоминанием товарища Сталина, что-то кроется. Вот только что? Про безопасность Жукова — это, конечно, фигня. Жуков — это не Мехлис. Он и сам, как бывалый командир, достаточно осторожен, и с охраной, насколько я вижу, все в порядке. А в случае войны командующему даже не армией, а большим военным округом, как я где-то читала, полагается целый взвод охраны, а может, и больше. Так каких же самостоятельных решений от меня ждут? Это тем более странно, что пока я в основном плыла, если можно так сказать, по течению. Ну, с небольшими вариациями типа замужества. Кстати, про мужа. Придется придумывать какие-то причины для визитов в Гродно. А то через две недели станет уже не до визитов.

Оп, а зарплату мне как будут платить? В НКГБ точно платить будут. Как мне ясно дал понять товарищ Берия, оттуда меня никто не увольнял. Но сюда на работу взяли (пусть не взяли, но назначили). Значит, и здесь должны платить. Во погуляю! Только гулять-то будет некогда. Вот так всегда. Пока я все это обдумывала, самолет пошел на посадку. На земле я увидела, что мои мысли про охрану были совершенно верными. Нас, кроме двух автомобилей, встречал еще небольшой грузовичок с вооруженными карабинами бойцами. Нет, не только карабинами — я углядела и одного пулеметчика. Интересно, а когда я с Мехлисом и Павловым летела в Москву, нас до самолета такая охрана не сопровождала. Вот еще один повод для размышлизмов.

У штаба нас ждала небольшая группа военных в звании от полковника и выше. Среди них, к моему удивлению, я увидела женщину средних лет, с петлицами всего лишь военврача третьего ранга. Заметив меня, она почему-то нахмурилась. Это еще что такое? Ревнует, что ли? Интересно, к кому? Только шекспировских страстей тут мне не хватает. Я приветливо всем улыбнулась, чем, кажется, еще больше ее обозлила. Ничего, перетопчется. Пусть привыкает. Тем временем все прошли внутрь здания, и я, естественно, с ними. Жуков быстро шел впереди, и вскоре вся наша компания из прилетевших и встречающих оказалась в довольно просторном зале. При Павлове я здесь не бывала. Наверное, это зал для совещаний. Жуков сразу прошел на председательское место или на место начальника (понятия не имею, как это место называть). Все расселись, как мне показалось, по чинам. То есть ближе к командующему генералы, потом полковники, а я с майорами оказалась на противоположном конце стола. Ничего, мне и тут хорошо. Военврача тут не оказалось. И то хлеб.

— Товарищи, — с места в карьер начал Жуков, — перемены в командовании РККА вызваны крайне тяжелой политической обстановкой. Несмотря на все мирные инициативы нашего правительства, на исключительную сдержанность по отношению к многочисленным нарушениям наших границ немецкими самолетами, вероятность нападения Германии на нашу страну, к огромному сожалению, существенно возросла. По данным наших разведорганов, вполне возможно нападение в конце этого месяца. Недавно закончившаяся проверка Западного особого военного округа комиссией во главе с товарищем Мехлисом показала, что дела в округе далеко не блестящи. Здесь присутствует один из представителей этой комиссии. Теперь товарищ Северова на время прикомандирована ко мне. Рассматривайте ее как одного из моих порученцев.

Тут все взгляды повернулись в мою сторону. Я покраснела и встала. Жуков сделал жест рукой, показывающий, что я могу сесть.

— По распоряжению товарища Сталина, — продолжил Жуков, — я направлен в этот округ, чтобы в кратчайшие сроки устранить наиболее вопиющие недостатки и исправить, насколько это возможно, сложившуюся ситуацию. Почему «насколько возможно»? Потому что все исправить мы можем и не успеть. Перед нами стоит много задач, и все они сверхсрочные. Одна из первоочередных задач — это обучение нового призыва. Все командармы должны к завтрашнему утру подготовить и доложить численность бойцов, подлежащих обучению. Отбирать только из стрелковых частей и подразделений. Порядок обучения я определю приказом по округу. Первая партия будет проходить обучение на базе 85-й стрелковой дивизии.

Нечего сказать, повезло Федору Саввичу. Или не повезло. Посмотрим.

— От штаба округа отвечать за это будет товарищ Северова.

— Есть, товарищ командующий округом, — вытянулась я. А сама подумала, что вот и меня припахали! Ну хотя бы с Окуловым пообщаюсь.

— Теперь плановые учебные сборы. Товарищ Климовских, в этом году части выведем из казарм не 15 июня днем, а 14-го ночью с соблюдением всех средств маскировки.

— Товарищ командующий, — встал полный краснолицый генерал-майор. — Товарищ Павлов перенес начало сборов в этом году на 22 июня, поэтому пока мы к ним не готовились.[15]

— Как — на 22 июня?! — буквально заорал Жуков. — Ведь это же… — Тут он запнулся и кинул взгляд в мою сторону. — Это же он должен был согласовать с Генштабом.

Я поняла, что он хотел сказать: «Это же дата нападения немцев», но в последний момент спохватился. Ай-ай-ай, товарищ Павлов, а ведь мне вы показались даже симпатичным. Мне даже было вас немного жаль, а тут вырисовывается интересная картина. Кажется, уже пора связываться с наркомом. А Климовских тем временем продолжил:

— Он собирался это согласовать лично. Так он сказал позавчера, когда вылетал в Москву.

— Подтверждаю свой приказ, — сказал Жуков, — в ночь с 14 на 15 июня. 9 июня к пятнадцати часам представите мне план вывода войск, а 10 июня — план проведения учебных сборов.

Климовских, видимо, хотел что-то сказать, но понял, что это бесполезно, и молча сел. Жуков продолжил свое выступление:

— Товарищ Копец.

Встал генерал майор авиации.

— Завтра к двенадцати часам мне на стол план переброски части самолетов на запасные аэродромы. Переброску осуществлять в темное время суток с соблюдением всех мер маскировки. На месте убывших самолетов оставлять макеты.