Тремарнок - Эмма Бёрстолл

Услышав, что этот столик забронирован, посетитель побагровел и заявил, что если уж тут никто не сидит, значит, сядут они с женой.

– Если они опаздывают, то сами виноваты! – вознегодовал он.

Все вокруг умолкли. Лиз попыталась вразумить его, объяснив, что гости не опаздывают – они предупредили, что придут в девять, а до девяти остается еще пять минут. И, бронируя столик по телефону, они подчеркнули, что хотят сидеть именно здесь, а сам он, делая заказ, никаких предпочтений не указал.

– Возмутительно! – бросил мужчина и, схватив зачем-то стул, стоявший возле желаемого столика, подтащил к другому. – Отвратительное обслуживание! – пожаловался он жене, и та покорно кивнула.

– Могу я предложить вам карту вин? – как можно любезнее спросила Лиз, когда гости наконец уселись. Она надеялась, что глоток чего-нибудь покрепче заставит его сменить гнев на милость. Когда он заказал особый сорт джина – «смотрите не перепутайте и побольше льда и лимона», – Лиз заметила, как Роберт вытащил из кассы деньги и послал Джесса в алкогольную лавочку. К счастью, та располагалась прямо за углом и летом работала до половины одиннадцатого вечера.

Разумеется, Лиз пришлось выслушать претензии к каждому блюду и несколько вернуть на кухню, чтобы поменяли ингредиенты. Жена придиры, миниатюрная женщина в голубом платье, жемчужном ожерелье и с такими же серьгами, сперва показалась Лиз довольно милой, однако с каждой минутой словно съеживалась и старела, так что к концу ужина выглядела настоящей развалиной.

Напоследок ему захотелось бренди, и хотя жена его явно больше пить не желала, он и ее вынудил заказать выпивку. Щеки у него раскраснелись, глаза затуманились, и говорил он очень громко, время от времени оглядываясь вокруг. Замечая, что кто-то слушает, он расплывался от самодовольства. Его жена кивала и улыбалась в ответ, но оставалась немногословной.

Когда Лиз вручила ему счет в маленьком черном футляре, он с особенной придирчивостью сверил цифры с меню. Лиз стояла, заложив руки за спину, и с самым равнодушным видом смотрела в окно, дожидаясь, когда они наконец уйдут.

Все остальные посетители уже разошлись, и пора было закрываться. Лиз слышала, что Джесс на кухне нарочито громко стучит тарелками, а уже переодевшийся Алекс, проходя мимо, со значением сказал:

– Пока, Лиз.

Наконец мужчина поднял взгляд и нахмурился:

– Вы включили в счет шпинат и горошек.

– Как вы, возможно, помните, сэр, вы изменили заказ, – невозмутимо ответила Лиз, – ваша супруга сначала заказала салат из рукколы с пармезаном, но потом передумала. Вы вернули блюдо на кухню, и наш повар приготовил вам вместо этого овощной салат.

Мужчина прищурился:

– И почему же тогда овощи вышли дороже? Вы порезали салат, бросили туда горошек – и просите за это больше. Почему?

Лиз глубоко вздохнула.

– Этого я, к сожалению, не могу вам сказать, сэр. Я не составляю меню и не покупаю ингредиенты, но цену изменить я тоже не могу.

Мужчина поставил локти на стол и потер одной рукой запястье другой, словно готовясь к драке. Домой он явно не торопился. Плечи у Лиз опустились, и она почувствовала, как в подмышках чешется от пота. Ей нестерпимо хотелось переодеться.

– Я не готов переплачивать два фунта за пару овощей, мы и заказали-то их только потому, что салат у вас был несвежий. И еще моя жена сказала, что шпинат вы пересолили!

Лиз стиснула зубы. Несвежий салат – это уже перебор, такого быть не могло. Она сама видела, как Джесс моет рукколу и латук, и знала, что зелень свежайшая. Несвежие продукты Роберт ни за что не пропустил бы. Побыстрее бы избавиться от этого типа!

– Если хотите, я могу поговорить с руководством…

– Конечно, хочу, идиотка.

От неожиданности Лиз не сразу нашлась с ответом.

– Таких, как ты, вообще нельзя пускать к приличным людям! Ты хоть представляешь, что такое сервис? – Он совсем вышел из себя, в уголках рта скопилась слюна, и Лиз с отвращением отвела глаза. – Да тебе только тарелки мыть, а ты в официантки лезешь. Официанту нужны мозги! А у тебя в голове пусто – это ж сразу ясно.

Последняя фраза почему-то показалась Лиз особенно оскорбительной. На глазах выступили слезы, и первым желанием ее было встать на собственную защиту, но какой-то тихий голосок нашептывал, что этот ресторан принадлежит Роберту, а значит, ему и разбираться. Лиз решила промолчать и не усугублять положение.

Прикусив язык, Лиз выскочила из зала. Роберта она нашла на заднем дворе – он запирал винный погреб. Услышав о стычке, он в буквальном смысле зарычал, пусть даже скорее как львенок, а не взрослый лев.

– Он едва вошел, а я уже понял, что с ним проблем не оберешься! Терпеть не могу таких. Мерзкий высокомерный… – Он осекся, взял себя в руки и покачал головой.

Когда Роберт направился к ее обидчику, Лиз стояла за дверью в кухне – ей хотелось посмотреть, чем закончится дело. Рядом приплясывал Джесс, с нетерпением предвкушая сцену расправы.

– Уж он им сейчас задницу надерет, да? – радостно прошептал он. – Все остальные потом локти будут кусать – такое зрелище пропустили. Я сроду не видал, чтоб он так злился. Честно сказать, я вообще ни разу его злым не видел.

Роберт стоял спиной к Лиз, его силуэт расплывался в отсвете свечей. Гость несколько раз повысил голос. «Жутко непрофессионально», «отвратительное обслуживание» – донеслось до слуха Лиз, но Роберт, похоже, проглотил оскорбления.

Лиз убеждала себя, что Роберт способен защитить и себя, и ресторан, однако он лишь безропотно кивал. В конце концов его собеседник успокоился.

Потом, когда Роберт вернулся на кухню, Лиз спросила, на чем они сошлись, и Роберт пожал плечами:

– Ужин его жены и напитки за счет ресторана.

– Что?! – ахнула Лиз. – Целых три блюда?

– Да.

– Но почему? Ведь еда была хорошая. Он же просто специально нарывался на ссору.

Роберт вздохнул и провел рукой по волосам.

– Он не стоит того, чтобы с ним ругаться. Мне хотелось побыстрее от него избавиться. Клиент всегда прав.

Лиз вновь пришлось проглотить обиду. Возможно, как владелец ресторана Роберт поступил разумно, но будь Лиз на его месте, устроила бы этому мерзавцу хорошую взбучку. И даже если он потом не вернется – скатертью дорога, меньше крови попортит.

Роберт заметил, что она молчит, и неловко переступил с ноги на ногу.

– Лиз, мне очень жаль, что он нагрубил тебе.

Она молчала, ожидая, что еще он скажет, но, не дождавшись, быстро набросила жакет и перекинула через плечо сумку.

– Хорошо, что я толстокожая и меня ничем не проймешь, – бросила она, – ладно, увидимся.

Лиз припасла для Роберта порцию лимонного силлабаба, но так и оставила ее на кухне, решив, что если ему хочется, пусть возьмет сам.