Брак и его альтернативы. Позитивная психология семейных отношений - Карл Рэнсом Роджерс

• Потребность во внимании и любви, которая, когда ее очень много, искажает восприятие.

• Вина от роли разрушителя чужой семьи, которая добавляется к негативной «Я-концепции».

• Слабость, которая произрастает от отсутствия хоть какого-то обоснованного, позитивного образа самой себя, влияние ощущения себя «никем» (эффект «никто»).

• Каталог сомнительных причин для брака: усталость, готовность сидеть дома, финансовая стабильность, эмоциональная стабильность, красивый партнер, который может быть подходящим отцом для детей, сексуальное притяжение (со стороны мужа). А также бунт против матери, желание своего дома и детей.

• Способ, которым мы подавляем неприятные воспоминания.

• Как жизнь может стать такой невыносимой и как можно казаться себе настолько ужасной, что самоубийство и уничтожение выглядят желанными.

• Первый проблеск психического здоровья— взгляд на себя со стороны.

• Элементы, развивающие взаимоотношения: постоянная забота о партнере, вера в его потенциал, подлинность, аутентичность, принятие всех аспектов личности другого — все, что делает Джо.

• Признание того, что, хотя риск личностного изменения страшит, хуже может быть только — не принимать того, что риск — это жизнь...

• Уверенность, свойственная многим, что никто не может полюбить всего меня: «Сущность моя темна и непривлекательна».

• Поиск человеком таких аспектов жизни, которые на самом деле ценны для него.

• Ощущение релаксации, покоя, которое приходит, когда переживания, прежде отвергнутые сознанием, вдруг проясняются и сознательно принимаются как часть себя,

• Снятие напряжения во взаимоотношениях, когда человек становится естественным.

• Несущественность социальных ожиданий и установок, когда отношения подлинны.

• Значение жизни и взаимоотношений как жизненного процесса, а не набора ролевых ожиданий в сравнении с двумя первыми замужествами.

• Огромная ценность и риск открытых взаимоотношений.

• Первостепенная важность «Я-концепции» как ключа к поведению человека.

• Сравнение открытой, искренней, привлекательной, сексуально адекватной, без чувства вины, «приятной» женщины с прекрасной душой с поведением женщины непривлекательной, сексуально неадекватной, боящейся, нелюбящей, в основном защищающейся и безобразной. Разумеется, ее постепенные изменения в восприятии себя можно объяснить многими факторами, но только после того, как она постепенно стала видеть себя иначе и получила другое представление о себе, которое действительно изменило ее реальное поведение.

Вот те некоторые важные моменты, которые я обнаружил в истории Ирен. Они кажутся довольно бледными рядом с самим рассказом, но, возможно, они вызовут у вас некоторые мысли. Я надеюсь, что очень личная история Ирен поможет вам и, может быть, наведет вас на мысли о более широких психологических принципах.

Хэл — чернокожий, с которым я впервые встретился, когда мы оба участвовали в одном большом семинаре, .проходившем на Среднем Западе. Мы познакомились довольно близко, и я постепенно узнал, что он был женат на чернокожей женщине, от которой у него было два сына, а потом развелся, и что сейчас он собирается жениться на белой женщине. Я также узнал, что он провел свое детство в городском гетто. Позже, много месяцев спустя, я написал ему и спросил, можно ли мне взять у него интервью о его двух браках во время моей поездки на Средний Запад. Он охотно согласился. Хэл — человек тонкого, почти хрупкого телосложения. Он говорит очень мягко и учтиво. Защитил степень доктора в области социальных наук. Он преподает и также работает в бесплатной клинике, организованной когда-то им самим для помощи нуждающимся людям.

Во время интервью он говорил свободно, но я считаю, не тот человек, который легко открывает свои а, и иногда нужно читать между строк, чтобы полное представление о его истории.

Сначала у меня было намерение почти полностью посвятить эту главу его новому браку с белой женой. Однако потом я пришел к выводу, что Хэла будет трудно понять, не рассматривая необычные условия его развития в детстве и юношестве и историю его первого брака. Большинство этих материалов представлено сокращенно, но содержание их не изменено.

Хэл. Я родился и вырос в Чикаго. Моя мама много работала, и у нас было достаточно денег, чтобы жить неплохо. Но в нашем разделенном сообществе мы были вынуждены жить в гетто, среди итальянцев, чернокожих и небольшого числа поляков. Большинство из нас были чернокожими, причем принадлежали ко всем социально-экономическим уровням. Там были очень-очень бедные люди, и тут же через улицу жили богатые. Я никогда ни в чем не нуждался. У меня всегда было то, что я хотел. Четыре велосипеда одновременно и множество костюмов — на это уходил почти весь заработок моей матери. Моя мама никогда не покупала ничего себе. Все было только для меня — такая сверхкомпенсация.

Сейчас я догадываюсь, что настоящая проблема состояла в том, что я всегда был очень демонстративной личностью, очень нежным и ласковым, хотя, пожалуй, именно в детстве мне этого и не хватало.

У меня никогда не было никого, кто любил бы меня и заботился обо мне, хотя моя мама всегда работала для меня, чтобы у меня было достаточно одежды и денег. Я был единственным ребенком и не знал своего отца. Его заменяли множество дядей и тетей в тех семейных отношениях, которые у меня были в детстве.

Я никогда не видел своего отца. Но мы не делали из этого проблемы, потому что у меня всегда было все, что я хотел, и никто даже не говорил об этом, а у меня не было причин спрашивать. Я никогда не ощущал того, что говорили некоторые люди: ты рос без семьи, раз не было отца, который бы играл с тобой в бейсбол и учил разным другим вещам. Ведь я общался с таким множеством людей, что отсутствие отца не представляло для меня проблемы. Я не стремился иметь отца.

Я не припоминаю, чтобы когда-нибудь моя мама читала мне или вместе со мной. Как мне помнится, я только дважды поцеловал ее. Наши взаимоотношения были, как у брата и сестры. Если мне надо было уйти утром — я вставал утром и утюжил свои шорты, а моя мама спала, потому что она приходила домой из почтового офиса где-то около пяти утра. Так, иногда она могла разбудить меня или принести что-нибудь, и я ел, а потом шел опять спать. Никто не готовил для меня. Я должен был готовить себе сам или же покупать что-нибудь поесть на два доллара, которые она оставляла Мне. Таким образом, мы ели вместе только в воскресенье, когда она приходила домой после церкви. Причем она ходила в другую церковь, ведь она была баптисткой, а я принадлежал к церкви методистов, поэтому Мы никогда ничего не делали вдвоем. Моя мама и я никогда ничего не делали вместе. У нас стали возникать более-менее близкие отношения только тогда, когда она вышла замуж за моего отчима.