Запретная магия - Энгус Уэллс

— Что это?

Брахт почувствовал беспокойство и резко развернулся, держа руку на рукоятке меча. На лице его читалась тревога.

— Сам не знаю. — Каландрилл указал на то место, где воздух начал сгущаться. — Похоже на колдовство.

Брахт посмотрел туда, куда указывал его палец, и, выругавшись, выхватил меч; Каландрилл охнул, поднимая меч Варента.

Воздух уже больше не дрожал, он затвердел, превратившись в жуткие, как в страшном сне, существа. Их было четыре, и по форме они кощунственно напоминали человека, хотя ничего человеческого в них не было. Волчьи головы сидели на бычьих шеях и массивных плечах; под серой, как у пресмыкающихся, кожей перекатывались мышцы «рук». От бедер начинались длинные птичьи ноги, покрытые перьями и заканчивавшиеся непропорционально большими желтыми лапами, из которых торчали изогнутые когти. Глаза красные, а челюсти утыканы ужасными клыками, меж которыми сочилась липкая красновато-желтая слюна. У каждого в лапах был длинный меч с черным клинком. Запах миндаля сменился вонью навоза, и страшный квартет двинулся прямо на них.

Каландрилл смотрел на чудовищ широко раскрытыми от ужаса глазами. Брахт схватил светильник, который только что собирался загасить, и швырнул его в омерзительное существо в центре. Хрупкое стекло рассыпалось, и масло, растекшись по монстру, быстро загорелось; огонь мгновенно объял весь серый торс и аурой взвился вокруг покрытого перьями черепа. Монстр отбросил назад голову и издал жуткий рев боли и ярости, беспорядочно размахивая клинком и мешая продвижению других. Брахт, издав воинственный клич, бросился на ближайшее к нему существо и пронзил ему грудь, из которой вырвалась струя черной крови. Существо, казалось, и не заметило, что его проткнули, и так махнуло мечом, что, не поднырни под него керниец, его голова покатилась бы сейчас по полу. Но Брахт не только увернулся от этого удара, но и воспользовался моментом и вонзил меч в живот чудища. Вытаскивая его, он вовсю вращал кистью, расширяя рану в том, что можно было бы назвать животом существа; черная кровь, медленно пульсируя, вытекала из раны и закипала, коснувшись пола.

Чудище закачалось, отчаянно рыча, и кожа у него начала лопаться и слезать с костей; Каландрилл был просто парализован ужасом. Но тут вдруг черный меч рванулся прямо ему в лицо, и он отреагировал мгновенно, не успев даже подумать, — меч его взлетел в воздух, отводя удар, но тот был настолько силен, что ему чуть не вывернуло руку. Несмотря на это, он уже в следующее мгновенье, задыхаясь от вони, бросился вперед и нанес чудищу удар по ребрам. На щеку ему попала обжигающая слюна монстра, и ему тут же пришлось увернуться от удара, от которого щепки посыпались по амбару. Красные глаза с ненавистью не мигая смотрели на Каландрилла. Третий удар был направлен ему прямо в грудь. Он отпарировал его, но силы удара выронил меч, и чудище издало звук, отдаленно напоминающий смех победителя, и подняло лапу последнего удара. Он резко дернулся в сторону, и черный меч вонзился в стойку амбара. Быстрее, чем он сам ожидал, Каландрилл схватил свой клинок двумя руками и резко, как топор, опустил его на чудище.

Удар пришелся прямо по запястью монстра, и волосатая серая лапа покатилась по полу, все еще сжимая эфес меча. Из культи вырвался мощный фонтан черной крови и чудище по инерции сделало шаг вперед и грохнулось на пол. Каландрилл поднял меч и сбоку нанес удар по груди монстра. Раздался отчаянный вопль, перешедший в хрюканье, когда меч вонзился в незащищенную спину монстра и начал яростно вращаться. Клинок крошил кости, и Каландрилл получал от этого какое-то странное кровожадное удовольствие.

Вскочив на ноги, он увидел, как Брахт оставил на груди четвертого монстра огромную рану — и тут же отскочил назад, когда раненое существо вдруг набросилось на него с новой силой. Вообще-то, чудище должно было бы уже умереть — из живота у него свисали кишки, а грудь была вся заляпана черной кровью, толчками выливавшейся из раны, нанесенной Брахтом. Но оно все еще двигалось и вместе с другим монстром стало преследовать Брахта по проходу в глубь амбара. Тот, которому досталось первому, стоял и горел, выронив меч, и когтями раздирал себе грудь и морду, сдирая длинные полосы кожи, и кровь с шипением лилась на землю. Каландрилл бросился на помощь Брахту.

Наемник отбил удар и нанес ответный прямо в живот существу, одновременно уворачиваясь от удара в голову, и тут же бросился ко второму монстру и воткнул ему меч меж ребер. Развернувшись на пятках, он протащил чудище на своем мече, а затем, выхватив клинок из ребер, вонзил его прямо в пасть, меж раскрытых челюстей. Каландрилл набросился на чудище сзади, рубя сплеча. Монстр зарычал и так резко повернулся к нему, что Каландрилл выронил оружие. Он отпрыгнул назад. Брахт, фехтуя с другим, крикнул:

— Сзади!

Каландрилл резко развернулся и чуть не столкнулся лицом к лицу с монстром, которого уже считал мертвым.

Черная кровь текла из раскроенной груди, когтистые лапы были перепачканы липкой кровью, оставлявшей на полу черные отпечатки. Обе «руки» чудища были вытянуты вперед, из культи фонтанировала кровь, а другая лапа сжималась и разжималась — вот-вот она схватит его и потащит к челюстям. Одуряющий запах ударил ему в нос из пасти чудища, но тут он вдруг скорее почувствовал, чем услышал пал свист меча позади себя и резко бросился в сторону.

Он тяжело приземлился на перегородку амбара, а меч, ударившись о каменный пол, высек целый сноп искр; на кое-то мгновенье ужасные чудища оказались лицом к лицу. Затем оба повернулись к Каландриллу. Он вскочил на ноги и бросился вдоль прохода. Эти невероятные существа, казалось, не реагировали на раны — у монстра, с которым дрался Брахт, кровь хлестала из распоротого горла, кое-где ребра выступали наружу, а живот был весь исполосован; а те двое, что, переваливаясь, преследовали Каландрилла, давно уже должны были бы сдохнуть — одно было разрублено от живота до грудины, у другого в спине торчал меч Варента. Но они были живы. Единственное из четырех, не принимавшее участия в схватке, было то, которое в самом начале поджег Брахт: оно перестало вопить и теперь лежало обожженной грудой в центре амбара. Каландрилл схватил светильник с подвески и швырнул его в вооруженное чудище.

Дикая радость наполнила его, когда горящее масло объяло чудище длинными языками пламени. Оно остановилось, волчьи челюсти его раскрылись и издали страшный агонизирующий вопль; тогда он схватил еще один светильник и швырнул его в безлапого. Тот завыл, безуспешно пытаясь сбить с себя пламя, которое мгновенно охватило весь его торс. Каландрилл бросился по проходу, на бегу схватив третий светильник, а затем и четвертый, он швырял их по дуге в уже горевших чудищ.

Амбар вдруг озарился адским сиянием. Бледный лунный свет растворился в свете страшных живых факелов, что ревели и кружились в жутком предсмертном танце, наполняя помещение мерцающими красными всполохами; невероятные тени заметались по амбару, когда черный меч одного из чудовищ вдруг начал молотить другого, невооруженного.

Каландрилл поискал глазами Брахта. Наемник был гибок и ловок, как кошка, и его мастерство владения мечом было выше всяческих похвал, но страшное чудище, что преследовало его, обладало неестественной силой, да и раны совершенно его не беспокоили. Искусство обращения с мечом еще помогало кернийцу оставаться в живых, но со временем и он устанет и тогда падет жертвой страшного меча, размахиваемого чудищем. Каландрилл осмотрелся: рядом с ним не было больше ни одного светильника. Ему больше ничего не пришло в голову, как крикнуть: