Графоман - Бронислава Бродская

или желания стать наконец взрослым, этого они тогда не понимали.

Произошло все весьма предсказуемо. Света пригласила Валеру 'зайти'. Родители ее были на работе, и ребята расслабились. Света по-хозяйски пожарила картошечки, они ели ее с сосисками и малосольными огурцами. Потом пили чай с пряниками. Никакого алкоголя. После еды, как потом рассказывал Валера, они сразу пересели на диван и начали обниматься. Потом улеглись и целовались, не силах друг от друга оторваться. Тогда никаких эротических подробностей друг ему не привел, но Гриша явственно представлял себе картину. Вот они оба лежат на широкой довольно продавленной тахте, в расхританной летней одежде. Валерины джинсы расстегнуты, майку он снял, Светина кофта задрана и он пытается дотянутся до пуговиц на ее лифчике. Потом его рука пролезает ей в трусы, палец скользит в дырку и исследует, как там в глубине. Ее ладонь крепко охватывает его напрягшийся член. Сколько это могло продолжаться? Недолго. Валера прекрасно знает, чего он хочет. Уж сейчас-то он своего упускать не собирается. В комнате светло, Светкина собака подходит к дивану и тычется мокрым носом в их распаренные тела. Света сама стягивает одежду, потом голая идет за тонким байковым одеялом, Валера смотрит на ее тонкую спину и круглую попу. Света раскладывает одеяло на тахте. Валера молниеносно раздевается. На краю его сознания бьется страх, что 'вдруг ее родители вернуться, и тогда не стоит раздеваться … и так бы можно …', но потом он решает, что 'ни фига, зачем портить себе удовольствие. Родители-то не его, а ее … придут – так придут. Что они ему-то сделают? Хотя … не дай бог'. Но осторожность Валеру покидает, ждать он все равно уже не в состоянии. Наконец-то … он жадно входит в девчонку. Это оказывается неожиданно легко, и Валера, хоть и дурачок, понимает, что он у нее вовсе не первый. Вот и хорошо. Он так и хотел. Сопротивление чего-то там внутри, кровь и стоны его пугали.

В общей сложности Валера пробыл тогда у Светки часа три, она стала поглядывать на часы, а потом сказала, что скоро 'мама придет'. С Валеры было на первый раз достаточно, ему, как он признался, даже самому захотелось уйти. Так что 'мама придет' оказалось кстати. Валера тогда сразу пришел к Грише. Он выглядел слегка ошалевшим и усталым, каким-то не таким, как всегда.

– Валер, ты что такой? Что-то случилось?

– Гринь, я Светку трахнул. Честно. Она мне дала … ей-богу.

Гриша ожидал чего угодно, только не этого. Хотя почему он так уж тогда удивился, странно. Он молчал, новость еще не улеглась в его сознании. Ну, Валерка дает! Тогда он не мог бы проанализировать свои чувства. Но несомненно доминирующими были два: зависть и любопытство. Грише хотелось узнать подробности … но он ничего не спрашивал, то ли стеснялся, то ли не хотел интересоваться из гордости. Что-то сказать, однако, требовалось. Валерка, ведь, с нему с этим пришел, специально пришел похвалиться, вместе с другом еще раз пережить огромность события.

– Поздравляю, выдавил Гриша. Ну как? Лучше чем ты думал, или хуже?

– Не знаю. Понимаешь, тут все по-другому. Мы же с тобой знаем, как кончить. Я имею в виду … знаем ощущение. Но когда ты с девушкой, тут все дело в ней. Она с тобой рядом, ты видишь ее тело, видишь, как она это делает, видишь, хорошо ей или нет … Это интересно.

– А ей было с тобой хорошо? Тебе трудно было …

– Не, не трудно. Она – не целка. Ты думал, целка? Не, Гринь. Врать не буду. Я без труда, вытащил рыбку из пруда.

Гриша заметил, что другом овладело какое-то эйфорическое состояние. Ему хотелось высказать свои впечатления, но он не знал как. Ждал вопросов и было понятно, что он готов ответить на любой. Только спросите … Валера собой страшно гордился.

– Так она что, тоже кончила? Быстро? Ты, что, ее долго держал? Ну, ты, Валер, молодец. Я бы не смог. Я все боюсь, что 'не донесу'. Правда, ты молодец. Как тебе удалось? Ну скажи.

– Да, что говорить. Я донес, но кончил очень быстро. Она, видать, не успела. Я не понял. Нет, точно не успела. Сразу стала меня ласкать, ну … чтобы у меня опять встал. Минут через пять я уже опять мог ей вставить. Поверишь? Во второй раз уже медленнее получилось. Светка кончила, а потом сразу я. Вместе не вышло.

– А третий раз? Ты больше не мог?

– Да мог я. Там мать ее должна была с работы прийти. Я ушел. Оно мне надо?

– А как Светка … голая? Смотрится? Как это она … днем? Ничего?

– Ничего. Она классная. Я делом занимался, я не рассматривал.

Грише казалось, что друг должен был бы начать описывать, какая Света красивая, это у нее такое, а это – вот такое … но Валера не рассказывал о Светиной красоте. Почему? Еще ему хотелось спросить, о чем они с ней говорили. Но, эти вопросы он так и оставил при себе. На первом месте у него сейчас была все-таки 'техника'.

– А помнишь мы с тобой читали, что девушку надо подготовить. Ты готовил?

– Не знаю. Ничего я такого не делал. Она сама готова была, вся мокрая. Класс.

– А гондон? Ты надевал? У тебя с собой был? Трудно надеть? Скажи честно.

– Был у меня с собой … да только я его не использовал. Она сказала, что можно … я бы все равно не успел его надеть.

– Ой, Валер …

– Не говори ничего. Сам знаю: зря. Нельзя бабам верить. Залетит и ты вместе с нею … под фанфары. Но, она же сказала … я больше ни в жисть, обещаю … это только сегодня. Ну, дурак я, дурак. Знаю.

Валера остался с ними ужинать, домой ему идти явно не хотелось. Вечером они вышли и вдвоем прошлись по Соколу.

– Что ты Светке своей не звонишь? Может она ждет.

– Не надо. Я хочу один побыть. Ну … с тобой то-есть. Светка успеется.

Это даже нельзя было считать оговоркой: побыть одному для них давно означало 'побыть с другом'. Все лето Валера встречался со Светой. Он жил на сборах, уехать он оттуда мог только к вечеру, но вечером у Светы были дома родители, а значит … все было невозможно. 'Да, не едет он к ней просто так. Ради 'дела' приехал бы, а