Красив, богат и не женат - Сьюзен Элизабет Филлипс

После того как ее мир рухнул, Аннабел выждала почти неделю, чтобы позвонить матери, надеясь, что сможет выдержать разговор и не заплакать.

— Мы с Робом разорвали помолвку, ма. Она до сих пор помнила вопль Кейт:

— О чем это ты?

— Свадьбы не будет!

— Но осталось всего два месяца! И мы любим Роба! Все его любят! Он единственный из твоих ухажеров, кто имеет голову на плечах! Вы прекрасно друг друга дополняете!

— Даже слишком прекрасно. Приготовься посмеяться. — Ее голос все-таки сорвался. — Как оказалось, Роб — женщина, запертая в мужском теле.

— Аннабел, ты пьяна?

Аннабел постаралась все объяснить матери теми же словами, что нашел для нее Роб: как ему было плохо в своем теле с тех пор, какой себя помнил; нервный срыв, который он перенес год назад, до того как они встретились, и о котором так и не смог заставить себя упомянуть; уверенность, что любовь к ней сможет его исцелить, и ужасное осознание того, что он больше не может жить в образе мужчины.

Кейт зарыдала, и она долго ей вторила.

Аннабел чувствовала себя такой дурой из-за того, что не смогла разглядеть правду, но Роб был хорошим любовником, и у них была неплохая сексуальная жизнь. Кроме того, он был симпатичным, веселым и деликатным, но ей и в голову не пришло считать его транссексуалом: Аннабел никогда не ловила его на стремлении носить ее одежду или воспользоваться косметикой, и до той кошмарной ночи, когда он расплакался и сказал, что больше не может играть чужую роль, она полагала его любовью всей своей жизни.

Правда, оглядываясь назад, следовало согласиться, что кое-какие признаки все же были: приступы дурного настроения, частые упоминания о несчастливом детстве, странные расспросы о юношеских переживаниях Аннабел. Тогда она была польщена таким вниманием и расписывала подругам, как ей повезло заиметь жениха, который интересуется ею как личностью. Она ни разу не заподозрила, что он просто собирает информацию, сравнивает ее опыт со своим, чтобы принять окончательное решение. И, сообщив ужасные новости, заверил, что любит ее по-прежнему. Она заплакала и спросила, что именно он ожидает от нее.

И, словно ей мало было той боли, предстояло пережить еще одно унижение: сообщить обо всем друзьям и родственникам.

«Помните моего бывшего жениха Роба? С ним случилась забавнейшая штука…»

Но как Аннабел ни пыталась, она не могла спокойно пережить то, что называла «скользким фактором». Она спала с мужчиной, хотевшим стать женщиной. И не находила утешения в его объяснениях, что принадлежность к определенному полу и сексуальность — вещи разные. Он знал, что за чудовищный меч висит над их головами, когда они влюбились друг в друга, но не сказал ни слова до того дня, когда она впервые примерила подвенечное платье. Вечером он принял первую дозу эстрогена, отметившую начало превращения из Роба в Розмари.

С тех пор прошло почти два года, но Аннабел по-прежнему не могла отрешиться от мысли, что ее предали. И в то же время не могла изображать равнодушие.

— Как работа?

Розмари много лет работала начальником отдела маркетинга в «Бердкейдж пресс», издательстве Молли. Они с Молли долго трудились, чтобы создать рынок для серии детских книг Молли «Крольчиха Дафна», получившей немало книжных премий.

— Люди постепенно привыкают ко мне.

— Уверена, это было нелегко.

Когда-то Аннабел хотела, чтобы бывший любовник мучился и страдал, наталкиваясь на стену людского непонимания. Но все прошло, и теперь она очень хотела простить.

Женщина, бывшая когда-то ее женихом, молча смотрела на Аннабел.

— Мне хотелось бы… — выдавила она.

— Не нужно.

— Ты была моим лучшим другом, Аннабел. И я хочу, чтобы все стало, как прежде.

Привычная горечь окрасила ответ Аннабел:

— Знаю, но не всегда получаешь желаемое.

— Может, все будет проще, если я скажу, что больше не питаю к тебе сексуального влечения? Гормоны сделали свое дело. Впервые в жизни я начала заглядываться на мужчин. Странно, правда?

— Расскажи.

Розмари засмеялась, и Аннабел, в свою очередь, изобразила улыбку. Как бы хорошо ни относилась она к Розмари, все же не сможет быть ее конфиданткой. Их отношения лишили ее многого, и в частности уверенности в своем таланте верно оценивать людей и в собственной сексуальной привлекательности. Только законченная неудачница способна спать с таким человеком, не заподозрив чего-то неладного.

Принесли блинчики. Розмари поднялась и печально посмотрела на Аннабел.

— Ухожу-ухожу. Дам тебе спокойно позавтракать. Рада была увидеться.

— Удачи, — выдавила Аннабел. На большее ее не хватило.

— Вас часто приглашают на вечеринки Фэб и Дэна? — спросил Хит несколько часов спустя, выводя «БМВ» на длинную, обсаженную деревьями аллею, которая вела к дому Кэйлбоу. Высоко над старым садом, где только начинали краснеть яблоки, кружил ястреб.

— Я уже сказала, довольно часто. Фэб меня любит.

— Можете смеяться, но мне не до смеха. Из-за этого я потерял немало выгодных клиентов.

— Я бы солгала, не признавшись, до чего мне приятно видеть вас в своей власти.

— Не слишком радуйтесь. Надеюсь, вы не напортачите, как обычно.

Аннабел втайне боялась, что уже испортила все на свете. Ей стоило быть пооткровеннее и сразу сказать правду о сегодняшнем празднике, но когда завзятые трудоголики начинали ею командовать, она неизменно вставала на дыбы: еще одно напоминание о детстве.

Шины загрохотали по узкому деревянному мостику. Аллея делала крутой поворот, за которым открывался вид на старый каменный крестьянский дом. Выстроенный в восьмидесятых годах позапрошлого века, он казался старинной драгоценностью среди современных особняков. Дэн купил дом еще до женитьбы и по мере увеличения семьи добавлял пристройки, поднимал крышу и прикупал землю. Результатом стала очаровательно хаотическая постройка, идеальная для семьи, в которой подрастали четверо детей.

Хит припарковал машину рядом с микроавтобусом Молли, на стеклах которого красовались забавные тигрята, вышел и сунул ключи в карман слаксов, которые надел сегодня вместе с тенниской от известного модельера. Все это великолепие дополнялось дорогими часами на браслете из крокодиловой кожи. Рядом с ним Аннабел, в серых трикотажных шортах на резинке, белом топике и шлепках от Дж. Кру, чувствовала себя на стоящей замарашкой.

Она уловила момент, когда он заметил гирлянды розовых шаров, привязанных к столбикам старомодного переднего крыльца. Заметил и медленно повернулся к ней: питон, разворачивающий кольца, чтобы напасть.

— Прошу прощения, что это за праздник?

Аннабел прикусила губку, стараясь изобразить милую очаровашку.

— Э… странно, что вы только сейчас об этом спрашиваете… Мрачный взгляд зеленых глаз слишком поздно напомнил ей о том, что, когда речь идет о бизнесе, у него пропадает чувство юмора. Впрочем… она об этом и не забывала.