Жданов - Алексей Волынец

В конце зимы Жданов заболел скарлатиной, которую достаточно легко переносят дети и очень тяжело — взрослые. Конечно, скарлатина была менее опасна, чем свирепствовавшие в те времена холера или тиф, но сказались шесть нелёгких лет, с 1916 по 1922 год, — болезнь дала осложнение на сердце. Совсем молодой человек стал инвалидом=сердечником, и проблемы с сердцем отныне будут преследовать Жданова до самой смерти.

Поработать во главе всей Тверской губернии нашему герою довелось всего три месяца. В «Тверской правде» от 9 июля 1922 года появилась весьма необычная для того сурового времени заметка «Счастливого пути»:

«В порядке персональной переброски ЦК РКП(б) председатель Губисполкома, член Губкома РКП(б) и член ВЦИКтов. Жданов Андрей Александрович откомандировывается для работы в Сормово… Но можно ли только этим ограничиться, провожая тов. Андрюшу?..

Тот, кто близко сталкивался с ним в работе, знает, что тов. Андрюша заслуживает быть отмеченным не только как сердечный товарищ, но как человек с недюжинными способностями на поприще общественной деятельности… Здесь его деятельность проходила, как говорится, "под зеркалом". Везде и всюду внешне незаметный, но внутренне прямолинейный и открытый он, казалось, был столпом здравого мышления и огромной организаторской деятельности.

Андрюша в Твери работал и на партийном, и на советском поприще: он был членом бюро Губкома, заместителем ответственного секретаря, председателем Губплана, председателем Губисполкома и многое другое.

На съездах, на многих собраниях, митингах нередко можно было видеть Андрюшу председательствующего, держащего речь. Андрюша не чужд был и журналистике — он работал в 1919 году в РОСТе, был организатором Пятого губернского съезда работников печати.

Андрей Жданов многое сделал в Твери — и мы уверены, что он будет продолжать свою плодотворную работу и в других местах его родины — Социалистической Республики».

Характеристика Тверского губкома РКП(б), выданная перебрасываемому на новую работу товарищу, была не столь лирической, но тоже весьма лестной: «Выдержанный партиец губернского масштаба. Теоретически развит, хороший организатор. Советский и партийный работник, лектор, пропагандист, журналист, газетный работник».

Персональные переброски партийных работников в 1920-е годы были обычным делом. Именно в 1922 году Ленин предложил руководству РКП(б) усилить подготовку и выдвижение молодых партийных кадров. Кроме того, страшный дефицит грамотных управленцев вместе с огромным объёмом новых задач, которые свалились на большевиков после победы в Гражданской войне, вынуждали перебрасывать толковых и преданных партии людей во все концы страны на самые разные должности.

В высшем руководстве о Жданове тогда уже знали. Он ещё не был близко знаком ни с кем из первых лидеров, но, неоднократно появляясь в Москве на центральных мероприятиях партии и сессиях советов, сумел завязать необходимые знакомства — дипломатические способности весёлого и обаятельного «товарища Андрюши» работали не только в Твери, но и в столице Советской России. Да и блестящие характеристики и результаты работы в Тверской губернии создали о Жданове в центральном аппарате власти самое положительное мнение. Не будем забывать и тот факт, что уроженцем Тверского края, того самого Корчевского уезда, был «всесоюзный староста» Михаил Калинин, председатель ВЦИКа, то есть официальный глава Советского государства — фигура и ныне недооценённая по степени авторитета и влияния в те годы. М.И. Калинин не раз бывал в Твери и, несомненно, уже неплохо знал молодого товарища Жданова, своего земляка.

Однако переброска в незнакомый регион на новый фронт работ сулила не только возможный карьерный рост, но и немалые трудности. Госчиновники жили в те годы совсем не богато, и даже переезд из одного конца страны в другой не был делом простым и лёгким, особенно для семейного человека.

Андрей Жданов искренне считал Тверской край родным для себя. Здесь у него были масса друзей, налаженный для тех несытых времён быт и интересная работа. Сормово — крупный промышленный центр под Нижним Новгородом, был совсем чужим и незнакомым. Кроме того, Жданов не мог не слышать о специфических отношениях Сормовской и Нижегородской парторганизаций с Центром — нижегородцы часто становились в оппозицию к Москве и упорно не принимали назначенцев со стороны. Туда в 1918—1922 годах уже пытались присылать руководителей из Центра — Льва Кагановича, Вячеслава Молотова и Анастаса Микояна, но даже эти неслабые товарищи, которые вскоре станут лидерами сталинской партии, не смогли там удержаться.

Назначение по решению ЦК в пролетарское Сормово было своеобразным экзаменом, открывавшим в случае успеха новые перспективы. Но, что удивительно, сам Жданов тогда совершенно не стремился к карьере государственного руководителя. Вынужденный под давлением обстоятельств и окружающих тащить на себе управленческие обязанности, он мечтал тогда о пропагандистской и преподавательской работе. Ещё он хотел учиться — Жданов всегда помнил о своём незаконченном высшем образовании, а 1920-е годы стали временем появления коммунистических, «красных» университетов и академий, в которых по окончании Гражданской войны начали массово обучаться партийные работники.

Поэтому наш герой был явно не рад новому назначению и подал в губернский комитет ходатайство:

«Постановлением Оргбюро ЦК я назначен к переброске в Сормово. Принимая во внимание крайнюю усталость и то обстоятельство, что я в течение нескольких лет работаю на советско-партийной организационной работе, я считаю необходимым резко изменить характер работы. Полагая, что наиболее рациональным для партии использованием будет предоставление мне возможности выявить моё постоянное стремление к пропагандистской и лекционной работе, к которой я имею способность, прошу бюро губкома ходатайствовать перед Оргбюро ЦК об изменении решения Оргбюро и посылке меня в Институт красной профессуры, по окончании которого я буду более полезным и ценным работником для партии, чем в настоящее время».

Но партийная дисциплина не принимала отговорок. 4 сентября 1922 года Оргбюро под председательством секретаря ЦК РКП(б) Валериана Куйбышева постановляет: «Поручить Учраспреду ЦК ускорить переезд в Нижний Новгород тов. Жданова…»

В Сормове располагался один из крупнейших механических заводов в России, где в цехах и конструкторских бюро трудились до двадцати тысяч человек. Помимо паровозов и судов для Волжской флотилии на заводе в те годы производились первые в нашей стране танки — копии захваченных у интервентов машин. Образцы танков русского производства носили личные имена: «Борец за свободу товарищ Ленин», «Борец за свободу товарищ Троцкий» и т. п.

Нижний Новгород был одним из крупных промышленных и торговых центров России. Анастас Микоян, аналогичным образом направленный ЦК на работу в местную парторганизацию, оставил нам описание города в самом начале 1920-х годов: «…Вышел на привокзальную площадь. Вокруг озабоченные, куда-то спешащие люди. Транспорта никакого не видно. Спрашиваю, где находится губком. Говорят — в кремле. Указали дорогу, и я направился по мощённой булыжником улице — навстречу своей новой жизни.