Победа над страхом - Андрей Явный

Когда в 2013 году мне предложили пройти кастинг для участия в проекте Первого канала «Черно-белое», мне пришлось отказаться от участия. Мой отказ был обусловлен намеченными на период съемок поездками в разные важные для меня места, в том числе в Тибет и Бурятию. Многим известно, что я потом принял участие во втором кастинге и во втором сезоне этого сложного и увлекательного мистического проекта. Те из вас, кто смотрел его, знают суть, а тем, кто не смотрел, я рассказываю. Финал программы снимался в Санкт-Петербурге, и главный вопрос, который во многом определил судьбу участников и победителя, был связан со святой императорской семьей и Его Святейшеством Хамбо-ламой Итигэловым. Отказываясь от важного и значимого предложения в 2013 году, я выбрал путь ученика и отправился в экспедиции по местам силы. Проехал по всем запланированным маршрутам, а кроме них, по ходу движения добавился еще десяток самых удивительных мест нашей планеты.

Но сейчас я хочу привлечь ваше внимание к озеру Байкал и к находящемуся неподалеку от него Иволгинскому дацану. Это резиденция Хамбо-лам (руководителей, духовных лидеров российских буддистов), существующая с незапамятных времен. Я, ведомый судьбой и желанием увидеть Иволгинский дацан, спустя месяц после моей гималайской экспедиции, в ходе которой, среди прочего, мы группой посетили дворец Потала[3] в Лхасе, отправился в Иволгинский дацан на высочайшую аудиенцию с двадцать четвертым Пандито Хамбо-ламой Дамбо Аюшеевым, с мечтой предстать перед легендарным Учителем, нетленным Пандито Хамбо-ламой XII Даши-Доржо Итигэловым. Из Тибета, а именно из Лхасы, я вез очень редкий и символический предмет – четки, сделанные из рога яка, в которых было сто восемь бусин (на одну такую бусину уходит целый рог – самая его сердцевина, полупрозрачная, похожая на янтарь).

В Иволгинском дацане нашу делегацию огорчили тем, что времени на аудиенцию у Хамбо-ламы совсем мало, если оно вообще найдется, но он нас приветствует и отправляет для сопровождения Дид Хамбо-ламу – Цырена Дондукбаева, второго по положению человека в российском буддизме, тем самым выказывая нам свое почтение и уважение, но, как вы понимаете, настроение у нас было уже не то.

Дид Хамбо-лама, удивительный, мудрый, просветленный человек, принес извинения главе нашей делегации, одному из руководителей Народного Хурала (парламента) Бурятии. Бато ответил: «Намто не страшно, мы тут рядом все, у нас еще будет возможность встретиться с Пандито Хамбо-ламой или увидеть его на ближайших праздниках в храме, а вот человек (он указал на меня) из Москвы, писатель, недавно вернулся из экспедиции на Тибет и очень хотел пообщаться с Его Святейшеством по поводу буддизма, но, видно, судьба распорядилась иначе, что поделаешь». Дид Хамбо-лама послушал, покивал головой, поклонился, выказывая нам всяческую симпатию, но не ответил. Провел с нами еще некоторое время и куда-то срочно удалился по делам. Монахи провели нас по Иволгинскому дацану баснословной красоты, рассказали историю российского буддизма, о тесной связи России и Бурятии и уже хотели пригласить к выходу, как, откуда ни возьмись, появился Дид Хамбо-лама и радостно заявил, что Пандито Хамбо-лама ждет нас на высочайшую аудиенцию в своей резиденции. Мы оживились и обрадовались. И пошли за ним. В этот раз нас сопровождало гораздо больше монахов. Мы прошли через территорию дацана, залитую жарким летним солнцем, и оказались возле большой просторной избы – скромной, сдержанной и чистой. По приглашению вошли в «палаты» Хамбо-ламы, аскетические покои с длинными рядами книг и буддийскими атрибутами в положенных местах на подставках – лишнего ничего. Перед нами предстал улыбающийся, радостный, наполненный таким количеством энергии, как целая гидроэлектростанция, мужчина, в котором я без труда узнал Пандито Хамбо-ламу Дамбу Аюшеева. Он по-приятельски поздоровался с представителями местных властей, а потом стал приветствовать гостей издалека (нас было двое) и пригласил присаживаться.

На длинном, застеленном клеенчатой скатертью столе стояли традиционные бурятские угощения: буузы (у нас известные как позы – похожи на хинкали, но совсем другие), хушуур (мясные груши), чай и сладости.

Хамбо-лама рассадил высоких гостей кого куда, а мне сказал: «Давай напротив меня садись, будем с тобой о предках говорить», – и хитро заулыбался. Взгляд его пробирал насквозь, словно он мгновенно, без всякого труда сканировал человека, как новейший магнитно-резонансный томограф Simens Simphoni. Я сел на указанное им место. Начался разговор о традициях, чудесах, философии и судьбе. Непонятно откуда (может, кто и проболтался) лама знал, что предки мои родом из Карпат, имеют отношение к карпатскому шаманизму и мармаросской мистике, как и я сам. Он рассказал несколько историй и притч, а в одной подчеркнул, что шаманизм – древняя, уважаемая религия, которой буддизм пропитан насквозь, как российский, так и любой другой.

Наша беседа длилась около двух часов, не могу сказать точно, поскольку для меня тогда время остановилось. В памяти у меня осталось, как послевкусие, то, что я был в дацане, с друзьями и Хамбо-ламой, но одновременно находился еще в каком-то особом, сокрытом от многих месте. Я чувствовал его физически, кожей и телом, а мое сознание несколько раз проваливалось в пустоту. О беседе с Хамбо-ламой я потом подробно напишу в книге, посвященной проекту «Черно-белое», а сейчас раскрою вам только финал этой истории. Когда пошел второй час встречи, Хамбо-лама распорядился открыть дворец Пандито Хамбо-ламы Итигэлова и предложил мне пойти пообщаться с Буддой, нетленным Хамбо-ламой Итигеловым. Я, разумеется, согласился. Все это происходило словно в кино, на медленной перемотке пленки оператором, когда движения и слова актеров замедлены. Не помню даже своей реакции, только чувство умиротворения. К месту новой встречи, находившейся в нескольких шагах от резиденции Его Святейшества, меня сопроводил монах. Мы подошли к зданию, выполненному в типичном тибетском стиле, стоявшему обособлено, отдельно от других строений храмового комплекса. Оно казалось праздничным и величественным одновременно. Классическая тибетская пагода с пятью слоями крыш венчалась золотой скульптурой Дхармачакры (колеса учения) с двумя ланями по бокам, символизирующей первую проповедь Будды в Оленьем парке.

Монах достал связку ключей древнего образца и медленно открыл тяжелую входную дверь. Мы вошли в холл, в конце которого находилась еще одна дверь, потребовавшая еще одного ключа, потом еще один холл, дверь, замок, поворот ключа… Третья дверь привела нас в главный зал дворца Пандито Хамбо-ламы Итигэлова – человека, возродившего и сохранившего буддизм в России, находившегося в добрых отношениях с императорской семьей и совершавшего чудеса исцеления. Его пророчества сбываются по сей день, сам лама Итигэлов является единственным живым воплощением чуда на земле: похороненный 15 июня 1927 года в возрасте семидесяти пяти лет, 10 сентября 2002 года, по распоряжению действующего Хамбо-ламы Дамбы Аюшеева, он был поднят из захоронения вместе с саркофагом, а в 2008-м, после проведения всех подобающих ритуалов, нетленное тело великого Учителя с почестями препроводили в храм.