Колония - Андрей Ливадный

Ещё свидетелей…

Перед мысленным взором Келли отчётливо появилось пятно, оставшееся на оплавленном керамлите. Тень от человека, навек вытравленная в сплаве брони ядерной вспышкой.

Их нет. Ты да Генри — вот двое везунчиков. Об одном не знали, другого пощадили по малолетству.

Пощадили тогда, но не теперь. Ты уже начал копать запретную тему, значит — жди.

Это единственное, в чём Келли был уверен.

Его попытаются устранить тем или иным способом, а Генри распять на лабораторном столе ради конкретных технологий или во имя получения безопасности и знаний для всего человечества, разницы для них обоих не было никакой.

Горный хребет за границей освоенных секторов Марса.

12 июня 2415 года…

— Странно… — произнёс Багиров, глядя в узкий разлом ущелья. — Оно не обозначено на картах.

Курт Штиммель остановился, снял тяжёлый рюкзак и бережно опустил его на камень, прислонив к обломку скалы.

— Эту территорию в последний раз сканировали ещё до взрыва атмосферных процессоров, — пояснил он, даже не удосужившись взглянуть на электронный планшет, который держал в руках Иннокентий Осипович. — Этот горный хребет принял на себя две ударные волны, так что немудрено. — Курт присел в тени, достал сигарету и долго разминал её в пальцах, прежде чем прикурить. — А что, эта расселина как-то меняет дело?

Багиров ничего не ответил, лишь пожал плечами, расчехляя электронный бинокль.

Третий участник экспедиции, итальянец Роберто Маскани, тяжело дыша, показался в конце тропы. Он шёл, слегка пошатываясь от усталости, половину лица скрывала кислородная маска, подключённая к компактному обогащающему фильтру.

Взглянув на Штиммеля, с наслаждением вдыхающего сигаретный дым, Роберто поморщился. Курит как ни в чём не бывало, словно они и не карабкались шесть часов кряду по каменистым осыпям.

«Проклятье. Выпала же работёнка». — Он остановился, едва удержавшись, чтобы не рухнуть на голый, потрескавшийся камень скального выступа. Нужно было хоть как-то сохранять лицо… Он заставил себя сначала освободиться от экипировки и только затем сел, чувствуя, что находится на грани обморока.

— Чем вас так заинтересовала расселина? — Курт снизу вверх посмотрел на Багирова, который возился с интерфейсом настройки электронного бинокля.

— Дело в том, что я подробно изучил фотографические карты марсианской поверхности и сделанные на их основе компьютерные модели, — охотно пояснил археолог. — Мне не удалось обнаружить каких-либо следов древней марсианской цивилизации. Впрочем, я не одинок в этом, до меня подобные исследования проводили многие учёные с неизменно отрицательным результатом.

— Ну и что? — не понял его логики Штиммель.

— С точки зрения вероятности обнаружения упомянутых следов гипотетической цивилизации, новейшие разломы и сдвиги планетарной коры представляют огромный интерес. Если цивилизация Марса на самом деле существовала, то это происходило несколько десятков, а может, и сотен миллионов лет назад. За последующий период все её следы были стёрты с поверхности планеты естественными процессами эрозии, что подтверждают компьютерные модели и картографические снимки. Отсюда следуют два вывода: либо цивилизация Марса — миф, либо её следы нужно искать на больших глубинах, под слоями поздних геологических отложений. На равнинах осуществить такой поиск практически невозможно, там поверх коренных пород лежат мощные пласты лавовых наслоений, а вот в горах могли уцелеть какие-то вещественные доказательства.

— Тоже захороненные на большой глубине?

— Да, их следует искать в виде вкраплений в горные породы. — Иннокентий Осипович на миг оставил в покое электронику и посмотрел по сторонам. — Данный хребет относительно молод в геологическом понимании времени. Складчатость образовалась порядка тридцати миллионов лет назад, и здесь можно наблюдать, как смятые, поднятые процессами горообразования древние слои лежат друг на друге…

— Как в слоёном пироге?

— Ну, если рассуждать утрированно, да, — согласился Багиров.

— Понятно, — кивнул Курт, отбрасывая окурок. Стены мрачного разлома, образовавшегося после взрывов двадцатилетней давности, действительно иллюстрировали слова пожилого археолога. Прожилки разной толщины и цвета образовывали сложный волнистый узор, покрывающий отвесные склоны. — Давайте, взгляну, что там у вас не ладится? — Штиммель протянул руку за электронным биноклем.

— Да вот никак не могу перенастроить его на проникающее сканирование, — ответил Багиров, с облегчением отдавая прибор Курту.

Через минуту он получил его назад.

— Всё в порядке. Вы забыли включить ультразвуковой прожектор.

* * *

— Очень странно… — Иннокентий Осипович опустил бинокль и несколько раз моргнул.

— Что-то увидели? — поинтересовался Курт.

— Взгляните сами, Штиммель, это что-то непонятное.

Взяв прибор, проводник корпорации подошёл к самому краю обрыва.

— Куда смотреть? — осведомился он.

— Видите два выступа на противоположных стенах расселины? Они находятся на разной высоте. Над верхним идёт непонятное вкрапление, сканер показывает обилие металла, но это не руда, а какой-то сплав. Подле нижней площадки сканер ясно очерчивает полость, похожую на коридор, уходящий в недра скального массива.

Курт коснулся сенсора реактивации, чтобы сбросить показания прибора, и поднял электронный бинокль на уровень глаз.

Действительно, в указанном направлении отвесная стена разлома содержала необычное включение. У него возникло ощущение, что кто-то специально выдолбил длинный жёлоб глубиной в полтора метра и крепко запрессовал в него потерявшие изначальную форму, хаотично перемешанные обломки. Багиров не ошибся, анализаторы сканера указывали на наличие фрагментов из легированной стали, мелкие кусочки кремния, даже тонкие, будто фольга, прослойки золота, серебра и платины. Настоящая жила, содержащая нехарактерное для самородных конкреций сочетание благородных металлов и легированной стали… Вот только вопрос: почему она имеет всего полтора метра в глубину? Из объяснений Багирова можно было сделать вывод, что это должен быть целый пласт, некий древнейший «культурный слой», уходящий на большую глубину.

Курт повернулся, осматривая противоположную стену разлома. Никакого намёка на вторую половину жилы, даже отпечатка нет, зато на двадцать метров ниже в отвесной стене имеется выступающая площадка, за которой ультразвуковое сканирование показывало геометрически правильную полость, на самом деле похожую на искусственно прорубленный тоннель. Между полостью и площадкой оставалась тонкая перемычка, пробить которую не составит никакого труда.

— Действительно странно, — согласился он с мнением Багирова. — Думаю, нам нужно перебраться к этой непонятной жиле, чтобы осмотреть её поближе и взять образцы… Я верно рассуждаю?