Война чудовищ - Роман Афанасьев

– А ты что думаешь делать? – перебил Сигмон.

– Отправлюсь к Лимеру, – отозвался Рон, цепляя двузубой вилкой кусок мяса. – Это местный алхимик. У него отличная лаборатория. Вместе мы попытаемся исследовать тот образец, что ты вырвал из рук кровососов.

Алхимик вдруг побледнел, с отвращением посмотрел на кусок мяса, поднесенный ко рту, поморщился и бросил его обратно в тарелку.

– Уф, – сказал он. – Я это нескоро забуду.

Тан ухмыльнулся. Он всегда знал, что разговаривать за едой – вредно для желудка.

– Если нам удастся понять, как и почему изменились вампиры, то, возможно, мы спасем город, – продолжил Рон, пощипывая горбушку хлеба. – Тогда, надеюсь, благодарность народа и властей примет более материальные формы, чем простое спасибо.

– Все та же меркантильность, Рон, – покачал головой Сигмон. – Это опять выйдет тебе боком.

– Все тот же снобизм, любезный тан, – отозвался алхимик. – Ваша надутость все так же не любит честную выгоду?

– Не в деньгах счастье, Рон.

– Верно. Счастье – в их наличии. Давай, присоединяйся ко мне, и сам убедишься в этом.

Сигмон снова покачал головой и взялся за кружку. Сделал большой глоток, потом второй – до самого дна.

– У меня другое счастье, Рон, – сказал он. – И я попытаюсь его найти. Прямо сегодня.

– Ладно, – согласился алхимик. – Хорошо. Предположим, ты нашел Арли. Что дальше?

– Дальше? – удивился Сигмон.

Он не задумывался об этом. Так далеко его планы еще не заходили: хотя бы найти Арли – на большее он и не надеялся.

– Я с ней поговорю. Скажу, что был не прав. Попрошу прощения.

– И все?

– Попрошу ее вернуться.

– Сигги, ты говорил, что вы не сошлись характерами. Ты думаешь, раз уж она решила уйти, то после разговора с тобой вернется?

– Я надеюсь, – сухо отозвался тан.

– А что все-таки произошло? Ты ее не обидел?

– Нет, что ты, – отмахнулся тан. – Просто понимаешь... Она такая... Такая жизнелюбивая. Ей не нравилось жить на горе в одиночестве. Ей хотелось большего – танцев, веселья, общества. Она хотела жить, а не прозябать в заключении. Потому-то она и сбежала из родного замка – он ей напоминал склеп.

– Но оказалось, что она сменила одну темницу на другую, – понимающе кивнул Ронэлорэн. – Знакомо. Ты, значит, душевный страдалец, сидел в тишине и покое, таращась целыми днями на воды озера, а она должна была тебе готовить еду и молча внимать звукам дикой природы. Так?

– Нет, – смущенно отозвался Сигмон. – Мы должны были вместе наслаждаться свободой. Я же не хотел стать отшельником и сидеть на горе вечно. Нужно было только немного подождать, пока про меня все забудут. Тогда бы мы спустились и стали потихоньку жить среди людей...

– Она выдержала ровно год, да? – перебил алхимик.

– Да.

– И ты думаешь, что после твоего «ах, прости меня, пожалуйста», она просто вернется обратно на гору, в добровольное заключение?

– Ну почему же! – тан вскинул голову. – Мы можем поселиться здесь, в Ташаме.

– Не можете, – отрезал Рон. – Этот город скоро падет. Если мы его не спасем.

Сигмон наклонил голову, словно прислушиваясь к себе. Потом резко встал из-за стола, одернул камзол и забрал свой нож.

– Знаешь, что, – сказал он. – Я, пожалуй, пойду. Вечер близко, и мне нужно присмотреться к улицам. Начну поиски прямо сейчас.

– Иди, – отмахнулся Рон. – Удачи. Если что случится – ищи меня у местного алхимика. Я намереваюсь провести у него всю ночь. Его дом тебе покажет любой стражник.

Сигмон кивнул, молча повернулся и пошел к выходу.

Алхимик, потягивая пиво, смотрел ему вслед – на опущенные плечи и сгорбленную спину Сигмона. Когда его друг скрылся за дверью, Рон покачал головой. Он сделал все что мог. Можно сказать еще много красивых слов, попытаться убедить тана, что-то ему доказать... Но Рон не собирался этого делать. Он знал – бесполезно. Алхимику оставалось надеется только на то, что Сигмон никогда не найдет Арли. Потому что он знал: эта встреча причинит ему больше боли, чем все мучения в подвалах безумного мага. Он знал это наверняка.

Пиво и правда оказалось неплохим, но, расплачиваясь, Рон заказал бутылку красного гернийского вина с пряностями. Лимер очень его любил, а Рон собирался сегодня попросить его о небольшой услуге. Небольшой подарок, скромный. Но очень полезный.

* * *

Меч, пылающий зеленым огнем, обжигал ладонь. Он плясал в руке пойманной птицей, тянул за собой в черную раззявленную пасть башни. Сигмон сопротивлялся изо всех сил. Он пытался разжать руку и выпустить клинок на свободу, но сотни маленьких иголочек вросли в его руку, надежно приковав рукоять меча к ладони. Железо сроднилось с плотью, стало частью тела – беспокойной и настойчивой. Настолько живой, что пыталось управлять тем, кто его держал.

Тан подался назад, чувствуя, как мышцы на ногах сплетаются в тугие канаты. Шаг назад – всего лишь шаг назад... Но он не смог этого сделать. Меч рванулся вперед, и Сигмон застыл на самом пороге башни, балансируя на грани между светом и тьмой. Он не хотел входить. Он чувствовал, что там его ждет нечто ужасное, нечто такое, что страшнее смерти, страшнее бесконечных мучений и кошмаров.

Неимоверным усилием Сигмону удалось повернуть руку и опустить клинок. Он собирался вогнать его в выжженную землю, опереться на него... Но незримая сила толкнула его в спину, и тан полетел кувырком в плотный и вязкий водоворот тьмы. Башня содрогнулась, зашлась громовым хохотом и проглотила добычу.

Кружась в бесконечной темноте, Сигмон отчаянно размахивал руками, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, но тщетно – он падал в бездонный колодец, в черную пасть, и утробный хохот башни отдавался в ушах раскатистыми ударами колоколов.

Когда от вращения начала кружиться голова, водоворот темноты выплюнул Сигмона и оставил его висеть в пустоте. Это случилось так внезапно, что он растерялся и засучил ногами, пытаясь нашарить пол. А потом, прямо из пустоты, перед ним возник светлый лик. Бледное лицо, обрамленное угольно-черными волосами, большие зеленые глаза... Арли! На него смотрела Арли, такая же прекрасная, как в тот день, когда он впервые ее увидел.

Но вместо радости в сердце Сигмона проснулся страх, сменившийся холодным отчаяньем. Именно этого он и боялся больше всего – встретить ее тут, в этой проклятой темноте. И когда зеленый клинок взметнулся вверх, собираясь рассечь лицо Арли, тан понял, что свершилось то, чего он боялся больше всего на свете.

Меч, живущий собственной жизнью, взметнулся над головой Сигмона. Застыл на секунду, полыхнул зеленым пламенем и начал опускаться на бледное лицо Арли.