Танос: Смертный приговор - Стюарт Мур

– Гемитея давно уже стоит в планах завоевания, – продолжал крийский офицер. – Они как бельмо на глазу. Оскорбляют Империю самим своим существованием.

Корвус взял в руки череп и осмотрел его. Кости были толстыми, зубы острыми, а по бокам торчали два изогнутых клыка.

– «Звездный клинок» давно наготове. Корабли заправлены, набраны команды из ветеранов и молодых горячих сержантов, – в голосе офицера послышались гневные нотки. – Но приказа так и нет. Боевой клич так и не раздался.

Корвус нехотя обернулся. У офицера перехватило дух. Его звали Фал-Тар; на нем была бело-зеленая форма с традиционной эмблемой крийской армии на груди – планетой, окруженной кольцом. Пуговицы на плечах соответствовали, пожалуй, наиболее высокому рангу, до которого мог дослужиться солдат с розовой кожей.

Кри славились самообладанием и способностью стоически вынести любую, даже самую тяжелую ситуацию, но Корвус неплохо изучил Фал-Тара, чтобы понимать, что за его видимым спокойствием скрывается страх.

– Господин? – обратился к нему Фал-Тар. – Мне продолжать?

Корвус улыбнулся. Он внушал окружающим страх, даже когда не был вооружен своим жутким посохом. Потрепанный черный балахон, стальные наручи, сапоги с металлическими носами – и конечно, его мертвенно бледное лицо и зубастый рот. Будучи старшим в Черном Ордене, именно он командовал захватом и уничтожением сотен планет.

– Его звали Аугуллокс, – произнес Корвус, поглаживая череп.

Фал-Тар смутился.

– Он был гордым правителем, – продолжил Корвус, – но скулил, как щенок, когда я его душил. Его последним словом было… кажется, «никогда». А может, «мама».

– Большая разница, – заметил Фал-Тар.

– Нет никакой разницы, если никто никогда не узнает о том, что произошло.

Корвус вновь отвернулся к окну. Ему нравилось ставить Фал-Тара в неловкое положение – на этой унылой планете трудно было найти более приятное развлечение. К тому же черепа напоминали ему о его славном прошлом, о том упоении, которое приносила служба прежнему повелителю.

Для Черного Ордена каждая планета была факелом, который можно зажечь.

Корвус склонился, чтобы поставить череп на подоконник, и в это мгновение по его телу пробежали мурашки.

«Она здесь, – почувствовал он. – Скоро мы увидимся вновь».

– Совет офицеров – пешки Высшего Разума, – сказал Фал-Тар. – А сам Разум отказывается давать добро на вторжение.

Он запнулся и опасливо взглянул вверх. Палаты Высшего Разума, правителя Империи, располагались на верхнем этаже министерства, ста пятью этажами выше. Или ста шестью? Корвус не помнил точно, сколько в здании этажей.

– Полночь, – произнес он.

Фал-Тар был окончательно сбит с толку. Он проследил взгляд Корвуса и обернулся к железной двери. На пороге стояла Проксима Полночь с копьем в руке. Ворот ее боевого одеяния был поднят и расстегнут, подчеркивая черты лазурного лица.

– Любимый, – сказала она, сверкая белыми глазами.

Она шагнула внутрь, и Фал-Тару пришлось втиснуться между стеной и журнальным столиком, чтобы не встать у нее на пути. Проксима окинула кабинет взглядом.

– Скромно, – только и произнесла она.

– Раньше тут квартировался министерский адъютант по вопросам мирного населения, – ответил Корвус. – Посетителей у него было мало.

Проксима вздернула бровь.

– И где теперь этот адъютант?

– По странному стечению обстоятельств, – Корвус взял в руки гуманоидный череп, – в последнее время его никто не видел.

Проксима улыбнулась.

– Это Фал-Тар, – представил офицера Корвус. – Он как раз вводил меня в суть конфликта между крийским командованием и офицерским составом.

Проксима обернулась к Фал-Тару. Тот скривился и откашлялся.

– Мы полагаем, – начал он, – что сложилась достаточно большая группа храбрых воинов, которые убеждены, что наши лидеры, в первую очередь Высший Разум и главнокомандующий Ронан, предали древние традиции кри и тем самым потеряли свой авторитет.

Проксима уселась рядом с Фал-Таром. Тот нахмурился, но осмелился взглянуть ей в глаза.

– Хотите устроить революцию? – спросила она.

– Только в случае крайней необходимости, – офицер обратился к Корвусу: – Нам нужен сильный лидер.

– На вашей планете процветает расовая дискриминация, – сказала Проксима. – Осмелюсь предположить, что большинство революционеров, как и вы, обладают розовой кожей?

Фал-Тар настороженно посмотрел на нее.

– Среди нас представители обеих рас.

– Но ваши лидеры – те, кого вы обвиняете в предательстве – все до единого синекожи.

– Я служу с кри всех цветов, – сказал Фал-Тар. – Они не раз спасали мою жизнь в бою, как и я их.

Проксима пропустила его ответ мимо ушей. Подойдя к Корвусу, она прикоснулась к его груди, и того будто током ударило.

– Ты очень часто дышишь, – сказала она.

Корвус обнял ее, взглянув в белые пустые глаза. Даже воздух наэлектризовался от их страсти. Корвус желал ее, желал почувствовать, как изгибается под ним ее тело, желал поскорее прекратить этот никчемный, бессмысленный разговор.

Но Орден был превыше всего. Орден всегда был превыше всего.

– Ты привела его? – спросил он.

– Ждет в фойе этого этажа. Сначала мне нужно было предупредить тебя. Увидеть тебя, – добавила Проксима шепотом.

Между ними вновь пробежал электрический разряд. Проксима улыбнулась жадной улыбкой, так быстро, чтобы лишь Корвус мог ее заметить.

– Я скучал по тебе, – выдохнул он.

Фал-Тар откашлялся. Губы Проксимы изогнулись в усмешке.

«Ох, бедняга, – подумал Корвус. – Не стоило тебе этого делать».

Проксима сжала руку на древке копья и развернулась. Протянув руку, она покрутила пару маленьких пуговиц в форме планет на плече Фал-Тара.

– Что это? – спросила она.

– Погоны, – с плохо скрываемым отвращением процедил он.

– Они обозначают ваш армейский ранг?

– Да. Лейтенант-принцип, внутренние войска.

– И насколько высок этот ранг?

Лейтенант не на шутку рассердился, но копье Проксимы заискрилось черным светом, и ему пришлось отступить.

– Лейтенант, – обратился к нему Корвус. – Не могли бы вы сходить в фойе и привести нашего рекрута?

Фал-Тар перевел взгляд с Проксимы на Корвуса.

– Господин, вы здесь не хозяин, а всего лишь наемный консультант. Не забывайте об этом.

Корвус схватился за посох и молниеносно перерубил свой стол пополам.