Свадьбы не будет - Анна и Сергей Литвиновы

– Зацепила я публику! Смотри, даже наша звезда снизошла!

Показала Артуру на комментарий за подписью Дмитрия Полуянова:

«Кристи, проверяй факты. Черная оспа официально ликвидирована еще в восьмидесятых годах прошлого века. К тому же «вирус в баночке» в любом случае не сработает. Заразиться можно только при непосредственном контакте с больным».

Гордо заметила:

– Мог гадость написать, а он, видишь, все объясняет!

Она захлопнула лэптоп и улыбнулась кошачьей улыбкой:

– Выпей энергетик, Артурчик. Чует мое сердце, сегодня нас с тобой на казнь потащат.

Он и ждал (сколько можно мучиться неизвестностью!), и боялся.

Пока в рейтинге пар они держались на первом месте. Но Артур прекрасно понимал: их, красивых, успешных и стройных, мигом распнут, если вытащат из биографий что-нибудь неприглядное.

Собственные грехи он, конечно, замаскировал куда лучше, чем Василиса или Полуянов. Но кто знает, насколько глубоко копать начнут? Вдруг сумеют его прижать? Тогда – полная катастрофа. Да и в биографии Кристины – прозрачной и очевидной – что-то его беспокоило. Слегка, как потянутая мышца.

Артур оторвался от монитора. Спросил:

– Кристи, ты в каком году школу закончила?

– В две тыщи шестом. А чего?

– А колледж когда?

– В десятом.

– На секретаря-референта четыре года училась? Почему так долго?

– Так я академку брала, – безмятежно улыбнулась девушка.

– Зачем?

– Ой, да замучила меня эта учеба! Каждый день к девяти, посещаемость проверяют. Контрольные какие-то, зачеты. Ну, я и купила справку. Вегетососудистая дистония, необходим щадящий режим.

– И чего делала весь год?

Опять улыбнулась:

– Что я люблю. Спорт. Косметологи. Телик.

– А кто платил за все?

– Папулик. У него тогда бизнес шел, любую деньгу можно выклянчить было.

Нынче – Артур знал – потенциальный тесть работал таксистом. Причем даже своего транспорта не было – в аренду машину брал.

Спросил с подозрением:

– Твой папа был бизнесменом?

– Ну, таким. Лохальным. Дома на продажу строил. Сначала ничего дела шли, а потом кризис, у отца три коттеджа зависли. Он все ждал, что цены поднимутся, но потом все равно продал с огромным убытком. До сих пор, кажется, с парой кредитов не расплатился.

Вроде складно оправдалась.

Но тревога все равно не покидала. Пришлось – как герою Челентано – выйти во двор и начать колоть дрова. Целую поленницу сложил, полностью пропотел – только тогда отпустило.

* * *

Надя, как всегда, стрекотала: «Ложись спать, утро вечера мудренее». Но Полуянов знал: все равно не уснет, пока не выяснит.

В итоге сидел за компьютером до пяти утра. Сам до конца разобраться не смог – пришлось беспокоить Савельева.

Когда-то молодой и услужливый опер нынче дорос до полковника, заважнел, просьбы Полуянова старался заматывать или отклонять. Но магические слова «память мамы» сделали свое дело.

К полудню, когда Дима проснулся, картина сложилась полностью.

Телевизионщики талантливо перемешали малую толику правды с огромной ложью.

Евгения Станиславовна действительно бывала в Городской инфекционной больнице в момент вспышки черной оспы. Но ни о какой стажировке и тем более работе речи не шло. Женя Полуянова в 1959 году была студенткой четвертого курса и в инфекционке всего лишь проходила практику. Догадайся Полуянов еще вчера сопоставить даты, и понял бы, что в двадцать лет мамуля даже интерном быть не могла. Но когда на тебя нацелены несколько телекамер, иногда даже про дважды два забываешь.

Пофамильный список переболевших и умерших от натуральной оспы Диме не прислали – врачи ссылались на медицинскую тайну. Однако категорически заверили, что никакого Вениамина Шибаева среди сорока шести пациентов не значилось. А также подтвердили, что вспышка в Москве никого не оставила с глубокими рубцами и уж тем более слепым.

И студентку Евгению Полуянову никто и никогда не обвинял в нарушении эпидемиологического режима. Она – как все, кто потенциально мог контактировать с художником Кокорекиным, – попала на карантин и честно его отсидела в подмосковном пансионате безо всяких контактов с внешним миром.

Картина в итоге вырисовывалась простая и мерзкая. Редакторы шоу тщательно изучили жизнь Димы и его близких. Нашли крошечную зацепку. И выстроили вокруг маленькой правды громадное, ужасающее вранье.

Что теперь было делать – Полуянов решить не мог.

Уходить, как вчера грозился, из шоу, подавать в суд на канал? Требовать опровержения? Биться, чтобы насквозь лживый выпуск сняли с эфира?

Но в Интернете – Дима посмотрел – уже творилась самая настоящая вакханалия.

Участники шоу постарались.

Артур выложил подробное описание вчерашнего эфира.

Его бестолковая подружка Кристина опубликовала душераздирающий пост о том, как Шибаев из мести Полуянову выпустил вирус в мир. Более развесистой клюквы и придумать было нельзя, но народ с удовольствием принялся пережевывать тему. Комментарии врачей и просто разумных людей о том, что оспу невозможно принести с собой в баночке, потонули в ахах и охах. А особо рьяные перешли к призывам окружить все Селютино высоченным забором, а участников шоу поместить в строжайший карантин. А лучше поджечь – для полной гарантии.

Кандидатка наук тоже отличилась. Насобирала на просторах Интернета ужастиков. Про колбы со штаммами ящура, беспечно забытыми на заброшенных складах. Интервью сомнительных личностей, утверждавших, что биологическое оружие создано. Закончила лихо: «Эбола, птичий грипп, сибирская язва! Любой из вас может погибнуть в любой момент. А если хотите верной смерти – приезжайте в Селютино!»

Завершали клинический бред три веселых смайлика.

Димин собственный вчерашний пост тоже собрал четыре тысячи комментариев.

Разумные люди возмущались нечестной игрой редакторов «Свадьбы навылет», выражали сочувствие.

Но без хейтеров тоже не обошлось.

«Полуянов – сволочь, я ему много раз писал и в редакцию приезжал, просил помочь. Но этому типу на всех плевать», – исходил ядом один.

«У меня бабка в те годы работала в инфекционке, и она помнит Полуянову. Говорит, очень противная была докторша», – подхватывал второй.

«А я с Шибаевым в одной футбольной команде играл!» – уверял третий.

Подкралась Надя, принесла кофе. Спросила сочувственно:

– Порвали на куски?

– На мелкие, – тяжело вздохнул он.