Управленческая элита. Как мы ее отбираем и готовим - Владимир Тарасов
Шрифт:
Интервал:
«Стойте! Здесь чужие! Пусть покинут нашу территорию!.. или пусть платят!» – уже более миролюбиво добавил он. И уже совсем буднично:
«Мы тут подготовили контракт, я сейчас его зачитаю, вы все здесь подпишитесь, и тогда можете оставаться! В противном случае вам придется уйти!»
Он развернул заранее подготовленный свиток и зачитал довольно длинный, пунктов двенадцать – пятнадцать, контракт, трудно воспринимаемый на слух.
Из услышанного моя память зафиксировала, что придется платить «каждому подписавшемуся». Эта формула очевидно, привлекла мое внимание своей необычностью.
Все смотрели в мою сторону, понимая затруднительность моего положения.
• Если я с инструкторами покину поле событий, то ситуация приобретет оттенок скандальности. Многие будут осуждать отважных инициаторов нашей депортации, но авторитета это мне не прибавит.
• Если мы откажемся платить, но останемся на том основании, что мы – «не простые смертные», а организаторы обучения, т. е. мы выйдем из игровой роли, то это, с одной стороны, покажет наше неумение выигрывать по правилам нами же придуманной игры в государства со всеми их атрибутами, а с другой стороны, где гарантия, что пятьсот участников будут продолжать играть, если я сам это делать прекратил?!
• Если же мы подпишем контракт и останемся на поле событий, это значит, что инициаторы акции заставили заплатить, а значит – переиграли «самого»! Они явно рассчитывали именно на это и готовы были торжествовать победу.
«Одну минуточку!» – сказал я. У меня есть привычка, которая меня выручает при затруднительных положениях: я беру маленький тайм-аут для «разглядывания победы».
«Одну минуточку! – сказал я. – Нам надо посовещаться!» Я склонил к себе две ближайших инструкторских головы и тотчас же их выпрямил, давая понять, что совещание окончено.
«Значит так! – сказал я вставая и небольшой паузой добирая внимание до предела. – За всех за нас… контракт будет подписывать… инструктор Соня!» И я указал на инструктора Соню.
«Но она его будет подписывать… – теперь я поднял руку с пальцем вверх, как бы еще раз собирая внимание, но на самом деле – чтобы отвлечь внимание от кое-чего другого, – …не читая!»
Энергичной дугой палец опустился вниз, повисла тишина. Я ждал.
Итак, я ждал.
Ждал вопроса. И он не мог не прозвучать, хотя бы от одного из многих присутствующих.
И он прозвучал:
«А почему “не читая”?!»
«А потому, – ответил я с плохо скрываемым торжеством, не оставлявшим у публики сомнения в том, кто здесь ожидается победителем, – что платить нам не придется! Потому, что в длинном тексте контракта вы не могли не наделать ошибок! Давайте его сюда!» – уже довольно требовательно закончил я и протянул руку за контрактом.
«Одну минуточку!» – попросили инициаторы. Они сгрудились над контрактом, пытаясь в такой ситуации прочесть его заново и обнаружить собственные ошибки. Дело, фактически, неосуществимое. Пауза затянулась.
«Ну так что? Будем играть или нет?! – спросил я, фиксируя победу. – Ладно, не будем их ждать! Давайте продолжим игру!» И инструктор продолжил объяснения.
Оставшийся в прошлом бунт продолжал, тем не менее, меня беспокоить, и я искал, какие превентивные меры я мог бы принять, чтобы предотвратить неприятные неожиданности в ближайшем будущем.
Ведь что такое бунт? Это праздник безответственности.
Вот они идут с претензиями, и я с ними, посмотреть, что из этого выйдет – мне и интересно будет, и я ни за что не отвечаю, ведь буду просто рядом стоять!
А таких, как я, много, и нами силен зачинщик. Если он выиграет дело – и я в нем участвовал, а проиграет – я ни при чем!
(Реплика в сторону: «Во время бунта стреляют сразу по толпе, состоящей как раз из таких, как ты!»)
Для предотвращения подобного необходимо разделить людей таким образом, чтобы каждый чувствовал ответственность за свои поступки, а это значит – надо чтобы каждый чувствовал, что он на виду и ни в какой толпе ему не затеряться!
Подыскивая подходящую технологию разъединения, я вспомнил ход, который применил Роберт Оуэн, когда столкнулся с низкой производительностью труда станочников. Он тоже был сторонником «управления без власти». Поэтому он не стал наказывать отстающих, а просто лишил их права на незнание, что они – отстающие. И сделал это так:
Однажды он пришел в цех с мотками лент разных цветов. Молча, ничего не объясняя рабочим, он приделал к станкам тех, у кого выработка была хорошая, ленточки одного цвета, у кого средняя – другого, и у кого низкая – третьего цвета. На следующий день снова пришел и, в зависимости от выработки, оставил или заменил ленточки. Вскоре третий цвет вообще не понадобился, поскольку отстающие подтянулись. И все это – молча.
Я поручил собрать у всех слушателей их бейджи и наклеить короткие полоски цветной (коричневой, красной или желтой) бумаги, потом снова раздать слушателям.
Цвет полоски соответствовал целому ряду критериев:
• занимает ли ответственную роль или ничего значимого из себя не представляет;
• опаздывает или пропускает занятия;
• помогает или мешает позитивным процессам;
• сколь активно участвует в управленческих поединках;
• сколь активно участвует в «ОРГАНИЗАТОРе»;
• и пр.
То есть, попросту, разделили цветами «хороших», «средних» и «плохих» слушателей, так же как Оуэн, молча, ничего никому не объясняя (даже инструкторам!), что все это значит. На следующий «год» процедура повторилась, и слушатели все сами поняли.
Ко мне явились два человека с претензией, что им «по ошибке» не тот цвет наклеили.
– А как вы можете судить об ошибке? Откуда вы можете знать, что эти цвета обозначают?
– Ну, мы ж не дураки, мы все понимаем!
Меня этот эпизод порадовал как доказательство, что технология сработала. Каждый слушатель теперь почувствовал, что он персонально виден. После трех полосок процедура была прекращена как уже сыгравшая свою роль, но полоски на бейджиках так до конца лагеря и остались.
Когда после закрытия лагеря пришла пора снимать и бейджи, глазу было заметно, что с бейджами дольше всех (как бы забыв про них) ходят те, у кого было три коричневых полоски или – три коричневых и одна красная.
Из Москвы пришло плохое известие.
Еще до бизнес-лагеря я получил приглашение на научную конференцию в ФРГ. Документы на выезд оформляла в Москве сотрудница одного из наших кооперативов. У нее были анкета, автобиография, подробные сведения о семье, моя фотография – словом, полный комплект. Это все находилось в дипломате ее мужа, когда на них напали в их подъезде: ей выстрелили в живот, а ему порезали шею ножом, забрав дипломат со всеми моими документами. К счастью, они оба остались живы.
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!