Клубничное убийство - Галина Куликова

— Так вы уверяете, что мы встречались в ночномклубе? — уточнила Алла своим фирменным надменным тоном, который могосадить на скаку любую лошадь, даже с джигитом на спине. — А как я, по‑вашему,выгляжу? И когда мы встречались в этом вашем ночном клубе?

— В «Надувной подушке»? Ну… Когда‑когда?

Он назвал дату убийства Аршанской. И тот самый клуб… Потом своодушевлением стал описывать блондинку и вдруг озадачился:

— А чего, нет? Это, что ли, не вы? Если не вы, откуда ввашей шубе моя визитка?

Алла почувствовала дурноту. Мысли в ее голове вращались,словно шары в лототроне. Всему этому было только одно объяснение: ее шубаоказалась на месте убийства Аршанской. В тот самый вечер… На ком‑тодругом.

— Ладно, — мертвым голосом сказала она, желаянемедленно прекратить разговор на опасную тему. — Вероятно, тут какая‑тоошибка.

— Погодите‑погодите, — неожиданно опомнилсяНифонтов. Его голос сразу очистился от всякой игривости. — Тут такое дело…В «Надувной подушке»‑то кое‑что случилось. В женском туалете. А выушли как раз перед тем, как та девица кричать начала! — Он некоторое времявлажно дышал в трубку, потом заключил: — Нам с вами встретиться надо, понятно?И трубочку не бросайте. У меня ваш телефон в мобильнике отпечатался.

Угрожающий тон Алле не понравился. Однако она была просто нев состоянии сейчас мыслить здраво и вообще продолжать этот разговор. Ейследовало все обдумать.

— Хорошо, давайте встретимся, — быстро сказалаона. — Увидите меня, и тогда все разъяснится.

Они договорились о встрече. Нифонтов напоследок сказал:

— И шубу свою наденьте. Я ее хорошо запомнил, потомукак моя жена о такой мечтает. Я эту вашу шубу узнаю, что бы вы мне ни говорили.У нее воротник особенный, и пуговицы такие… закрученные.

Положив телефонную трубку, Алла откинулась назад и закрылаглаза. В тот вечер она была на спонсорской вечеринке. Шуба висела в гардеробебез номерка. Ее мог взять кто угодно. Этот кто угодно, вероятно, надел шубу,поехал в «Надувную подушку», находившуюся неподалеку, убил там Аршанскую, апотом вернулся и повесил вещь на место.

Кто это был? Убийца?

Она встала, подняла шубу и осмотрела со всех сторон.Аршанской сделали укол, значит, следов крови быть не может. Хотя бы это… Алларешила, что ей просто необходима чашка горячего чая. Спрятала сумочку в ящикстола, повесила злосчастную шубу на руку и отправилась в приемную. Толкнуладверь — и замерла на пороге.

Люси Антиповой по‑прежнему не было на месте. На еестоле лежала трубка городского телефона, издавая неприятные каркающие звуки. Надеревянных ногах Алла подошла поближе, подняла ее и поднесла к уху. Так и есть— короткие гудки. Сердце ее на секунду застыло.

Кто‑то был здесь, в приемной, и слышал ее разговор сНифонтовым. Кто‑то в редакции теперь знает про шубу.

Алла прикусила губу и принялась притопывать ногой, пытаясьуспокоить нервы. В этот момент в приемную вошла секретарша. Как всегда, чертзнает во что одетая. И гладко причесанная. Бледная лилия без запаха и цвета.

— Где ты была? — резко спросила Алла.

— У Полусветова. Письмо на подпись носила. Вы же самивелели…

Она действительно велела, возразить было нечего.

— Ты никого не видела в коридоре? Вот сейчас, когдавозвращалась? Может быть, кто‑то попался тебе навстречу?

— Свиноедов, — ответила Люся. На ее щеках появилсяслабый отсвет зари. — То есть он как раз шел по коридору. Навстречу.

Арт‑директор не только попался ей навстречу. Он остановился,поздоровался и сказал что‑то такое велеречивое насчет погоды… И при этомлегонько коснулся Люсиной руки. Это прикосновение до сих пор огнем горело на еекоже.

Начальница Люсиного смущения не заметила. Алла Белоярова ужедавно сформировалась как женщина деловая, а ко всякого рода любовно‑романтическимбредням, не имеющим прямого отношения к карьере и деньгам, была холодна даже вюности.

— Свиноедов… — с непонятным раздражением повторилаона.

Люся молча кивнула. Потом спохватилась:

— Еще Зинаида. Она сейчас в холле.

— Протирает «Гадящего голубя»?

— Нет, она кресла щеткой чистит.

Добавлять Люся ничего не стала. Хотя дверь одного изкабинетов как раз плавно закрывалась, когда она проходила мимо. Это был кабинетответственного секретаря. Но кто в него вошел — сам Яковкин или кто‑тодругой — она не видела.

Стас Половцев явился к Сильвестру не с голыми руками.

— Я не стал заранее расспрашивать, для чегопонадобилась такая информация. Надеюсь, это действительно важная штука, а некакая‑нибудь фигня, которая нужна вам вообще… для общего развития. А, дачто там! Все равно потом всё мне расскажете…

Половцев развернул бумагу, которую перед этим достал извнутреннего кармана своей потертой кожаной куртки, и зачитал вслух:

— Васильева Валерия. Отчество — Геннадьевна. Тридцатьпять лет. Домохозяйка, Во всяком случае, официально нигде не работает. Живет напроспекте Вернадского, юго‑запад то есть. Номер дома, подъезд, квартира —все здесь есть… Так, дальше. Замужем, муж — сотрудник банка, квартиру эту оникупили два года назад. Детей нет. Две машины — у него и у нее, марки, модели,номера… Держите!

Старший лейтенант передал бумагу Сильвестру, тот аккуратносложил ее и засунул в карман брюк.

— Что делаем дальше? — спросил Стас. — У менявообще‑то со временем туго. Вы бы познакомили меня со своими…находками. — Он выразительно постучал себя пальцем полбу, чтобы пояснить,какие именно находки имеет в виду.

— Откровенно говоря, — задумчиво молвил Сильвестр,глядя куда‑то в потолок, — находок пока нет. Есть предположения,догадки. К сожалению, очень и очень зыбкие. И хотелось бы подкрепить их хотькакой‑то информацией. Тогда и можно будет выстраивать версию. И вы бымогли здорово помочь.

— Каким образом? — вопросительно поднял бровиПоловцев. — Вообще рискую напомнить, что я состою на государственнойслужбе, а не в штате частного сыскного агентства. И иду у вас на поводуисключительно в надежде, что ваши дарования помогут мне в моей работе. Не факт,конечно, но вероятность существует. Так что о благотворительности забудьте —либо объясняете мне, как ваша просьба связана с расследованием убийстваАршанской, либо — извините.

Сильвестр молча походил взад‑вперед по комнате, будтосерьезно обдумывал его слова. Старший лейтенант не выдержал и прокомментировал: