Исполнение - Дмитрий Янтарный

— На это мне, увы, возразить нечего, — развёл руками Мизраел, — в самом деле, Скимик, ваша недостаточная откровенность повлекла за собой страшные, преступные последствия. Моя дочь могла лишиться своего мужа — а ведь вам, наверное, известно, как долго она его ждала? Вам есть, что сказать в своё оправдание?

— Нет, Хозяин, — прошептал Скимик, избегая взглядов всех присутствующих в кабинете.

— Что ж, в таком случае последнее слово за Дитрихом. Как по-твоему, мой юный зять, мне следует поступить? У тебя есть какие-то мысли, или предоставишь мне решить этот вопрос самому?

В этот момент Дитрих подумал, что если бы удалось разрулить ситуацию как-то так, чтобы Вернон остался в живых, то он бы отдал ё на откуп Мизраелу. В конце концов, он Хозяин Лазурных драконов, и ему виднее, как следует их наказать. Но кровь, которая теперь навсегда останется на его руках, начала открывать в нём непознанную дотоле жестокость. Нет, такое нельзя оставлять без наказания. И бить надо в самое уязвимое место… Сильнее, больнее, невыносимее.

Он встал и подошёл к столу Скимика. И хотя тот посмотрел на принца в ответ, и в глазах его были привычные насмешка и презрение, на дне глаз всё же плескалось опасение. Что ж, значит, пора воплотить эти страхи в реальность.

— Я знаю, чего вы добивались, — медленно начал Дитрих, смакуя каждое мгновение этой победы, — вы добивались того, чтобы получить законный повод распустить драконье посольство. И ради этого поставили меня перед выбором: убить или быть убитым. Так вот у меня для вас прекрасная новость, господин Скимик: ни вы, ни каждый дракон, который сейчас находится в посольстве, в ближайшие пятьдесят лет никуда отсюда не уйдёт! В эти пятьдесят лет вы не увидите своих жён. е увидите, как ваши дети встают на крыло. А если вы имели несчастье жениться на человеческих женщинах — в таком случае, своих жён вы и вовсе никогда не увидите! Вот моё решение, хозяин Мизраел.

А тот с болью в глазах сейчас смотрел на Дитриха. Случилось то, чему никак нельзя было позволить случиться. Познав вкус крови, принц познал и жестокость. Чистота его души, которую Уталак бережно хранил и одновременно закалял все эти тридцать лет, оказалась нарушена. Дракону нужно несоизмеримо больше времени, чтобы усмирить в себе жестокость и научиться состраданию. Такой же принц несёт в себе куда больше опасности, ибо, когда настанет его момент, он может не посчитать нужным сделать то, что от него требуется. И на его условия придётся пойти. Потому что для него не было секретом, как отчаянно сиреневый принц не хотел лететь на Лазурный остров. И теперь Мизраел должен использовать все возможности, чтобы наладить с Дитрихом отношения. И если для этого придётся пойти на такие жертвы — значит, так тому и быть. И только он открыл рот, чтобы подтвердить приговор, как вдруг со стороны дивана раздался голос:

— Я прошу прощения… но если уж я здесь, то дозволено ли мне будет высказаться?

— Разумеется, — Дитрих тотчас повернулся к Фалкесте, — именно вы — первая пострадавшая сторона здесь. Если вы желаете что-то добавить — конечно же, вы можете и даже должны это сделать.

— Я, с вашего позволения, попросила бы не наказывать посольских драконов так сурово, — сдержанно сказала женщина.

Даже у Скимика и Мизраела от этих слов брови поползли наверх. Дитрих же был ошеломлён настолько, что первоначальное удивление после первого возражения можно было счесть лёгким недоумением.

— Но… Фалкеста, — неловко начал Дитрих, — ваша жизнь была в опасности. И… осмелюсь напомнить, но у вас в Триниагосе осталась семья, вам было, что терять. Как же вы можете…

— Просто я слишком хорошо узнала Вернона за последние сутки, — Фалкеста, видя, что её готовы выслушать, поспешно продолжила, — У него была огромная неприязнь именно ко мне, и именно от меня он стремился избавиться в первую очередь. Но в то же время он ненавидел и эту страну, хотел, чтобы её сравняли с землёй. И хотя вина господ драконов определённо есть, они всё же стали жертвами его отравленного влияния. Даже не отравленного — разрушительного. И сопротивляться такому воздействию очень тяжело. Ведь когда человек фанатично мстит, не жалея себя, он начинает ловко подчинять себе других и манипулировать ими. И здесь драконы, на длительное время оторванные от своих родных и близких, оказались весьма удачным инструментом для его интриг. И потому я прошу для них снисхождения, Дитрих. В такой ситуации каждый может ошибиться.

Принц очень долго смотрел на Фалкесту, больше пяти минут. Но, в конце концов, тихо ответил:

— Как я уже сказал, вы, Фалкеста, главная здесь пострадавшая сторона. И если вы считаете, что эти драконы заслуживают снисхождения… то я соглашаюсь с вашим решением. В таком случае, дорогой тесть, приношу извинения за беспокойство. О ситуации вы осведомлены — вам решать, как будет правильно поступить.

— Как пожелаешь, — кивнул Мизраел, — я так понимаю, ты свои дела уже закончил. Мне понадобится три-четыре часа, чтобы закончить свои, раз уж я сюда прилетел. Ты хотел бы отправиться на Лазурный остров со мной?

— Нет, Хозяин Мизраел, — покачал головой Дитрих, — я должен доставить свою спутницу в Триниагос и убедиться, что с ней всё будет в порядке. Встретимся в вашем замке через три дня.

* * *

— Как… как вы нас накажете, Хозяин? — неловко спросил Скимик Мизраела, когда Дитрих и Фалкеста покинули посольство.

— Если вы уладите все вопросы с Освальдом и сделаете так, чтобы я не вспоминал о существовании этого места следующие пятьдесят лет — никак, — ответил Мизраел. Ответ, как и всегда, был с двойным дном: Хозяин вроде как и признал, что наказание слишком жестокое, но вроде как и достаточно прозрачно намекнул, что подобный вариант развития событий взят на вооружение, и при дальнейших проблемах вовсе не исключён. Как говорится, если у тебя есть слуга и шипастая плеть, лучший способ заставить слугу работать — это показывать ему плеть, но не бить ею.

— Сейчас мне нужно сделать другое. Срочно. Зеркало сообщений с островами сюда, быстро.

— Сей момент, Хозяин, — Скимик выскочил из кабинета, распираемый радостью от того, что страшный приговор оказался отменён, и по этому поводу желающий как можно лучше услужить своему Хозяину. И только Мизраелу сейчас было ведомо, что он готов едва ли не ноги Фалкесте расцеловать за то, что она сделала. Она неведомым образом укротила жестокость Дитриха на самой ранней её стадии. Показала ему, что даже в таких ужасных ситуациях нужно уметь находить в себе силы, чтобы прощать врагов. Что было не менее удивительно — принц послушал её. И судя по тому, как быстро и спокойно Дитрих усвоил этот урок, ещё не всё было потеряно для драконьей расы. Ещё оставался шанс исполнить, наконец, пророчество.

Когда Мизраелу принесли зеркало, он тотчас начал магический вызов. Через несколько мгновений передним нарисовался Киртулик, работающий за столом Мизраела с бумагами.

— Наша любимая старая развалина улетела по делам, — не отрываясь, сказал Киртулик, услышавший вызов, но не посчитавший нужным повернуться в сторону зеркала, — свяжитесь с нами позднее или оставьте послание.