Мертвый лес - Дмитрий Геннадьевич Колодан

она не могла провалиться сквозь землю; была бы такая возможность – воспользовалась бы ею не задумываясь. Вместо этого Ива опустила взгляд, дивясь тому, насколько грязные и исцарапанные у нее ноги, ссадина на ссадине, и ногти стоило подстричь. По краю юбки болталось с дюжину колючих репейников, которые нацепляли на нее чертополохи. Да уж, то еще пугало.

– Почему бы и нет? – пожал плечами Юстас. – Только отнесу дрова к камину. Подожди меня у лестницы.

И он ушел, продолжая насвистывать незатейливый мотивчик. Ива же осталась стоять на месте, словно ее ноги успели пустить корни, навеки приковав ее к земле. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ива не понимала, что происходит, но что бы это ни было – оно ей не нравилось. Мысли, которые настойчиво лезли в голову, – это чужие мысли. Ива знала Юстаса всю свою жизнь, но никогда прежде не думала о том, что у него красивые голубые глаза, и о том, что, когда он улыбается, на щеках появляются милые ямочки. С каких пор это стало иметь значение?

– Будь осторожна, дочь Хозяйки… – прозвучал голос над самым ухом. Тихий, едва различимый шепот. – Будь осторожна.

– Что? – Ива обернулась, но, разумеется, никого рядом не оказалось. – Кто здесь?

– Будь осторожна, дитя, – снова зашептал кто-то уже с другой стороны.

– Кто это говорит?

Ива медленно повернулась вокруг оси, стараясь смотреть не прямо, а краешком глаза. Многие вещи в Доме Матушки можно увидеть только таким образом. На долю секунды ей померещилась фигура девушки в белом платье, но она тут же растаяла. Ива прикрыла глаза и мысленно сосчитала до десяти. Затем осторожно приоткрыла веки, притворяясь, что смотрит исключительно себе под ноги. И опять ей удалось заметить лишь длинную тень, скользнувшую ей за спину. Тень девушки с развевающимися волосами… Ива глубоко вздохнула. Она поняла, с кем имеет дело, и даже не удивилась. Однако стоило уточнить детали.

Из-за угла вышла черная курица, но, глянув на Иву одним глазом, поспешила удрать куда подальше.

– Кто вы? – сказала Ива. – Вы из тех призраков, что преследуют Юстаса? Что вам нужно?

Но все, что она услышала в ответ, – это тихий шелест, будто густая листва зашуршала на ветру.

– Ну как хотите, – обиделась Ива. – Если нечего сказать, тогда проваливайте, откуда пришли!

Задрав подбородок, она шагнула к Дому. И тут же перед ней материализовалась крупная молодая женщина с сердитым лицом и насупленными бровями. Красивая, насколько могла судить Ива, но какой-то грубой красотой. Одетая в простое синее платье, через плечо переброшена коса, толстая, как канат. Скрестив руки на груди, женщина посмотрела на Иву, словно хотела сказать – дальше ты не пройдешь.

Ива отступила на полшага и тоже скрестила руки на груди, отвечая на вызов.

– Что тебе нужно? – спросила Ива, надеясь, что голос прозвучал достойно дочери Матушки Ночи.

В ответ женщина фыркнула. Впрочем, как бы грозно она ни пыталась выглядеть, Ива знала, что она ничем не сможет ей навредить. Она была привидением, и не более того. Ива смотрела сквозь нее, как сквозь мутное стекло, и видела крыльцо Дома и приоткрытую дверь. Она вполне могла пройти через эту женщину, как сквозь туман. Но ничего такого Ива делать не стала. Все-таки это было невежливо.

– Мне ничего не нужно, – наконец заговорила женщина. – Я хочу лишь предупредить тебя, дочь Матушки. Будь осторожна.

Ива тряхнула головой.

– Я всегда осторожна…

– Ты слишком юна, – сказала женщина. – И слишком глупа. Ты так мало видела и так мало знаешь.

– Вовсе нет! – возмутилась Ива. – Да я видела столько всего, что тебе…

Она не договорила. В выражении лица этой женщины мелькнуло что-то такое, что заставило ее прикусить язык. Только Ива не понимала, что именно. Сожаление? Сочувствие? Или того хуже – жалость? Как бы то ни было, но под ее взглядом руки, несмотря на жару, покрылись гусиной кожей.

– Как тебя зовут?

Женщина печально улыбнулась.

– Имена не важны, у меня слишком много имен, чтобы все помнить. Марта? Берта? Лилия, Роза, Жасмин… – Она запнулась и поправила саму себя: – У нас слишком много имен.

– Ясно. – Должно быть, речь шла сразу о всех призрачных девах, что увивались вокруг лейтенанта Юстаса. – Так о чем ты хотела меня предупредить? Это ты можешь сказать или я сама должна догадаться?

В ее словах не было сарказма. С призраками такое случалось: зачастую их сковывали странные, но очень строгие правила, запрещавшие прямо говорить о чем-то конкретном. Чаще всего – о том, как и почему они стали привидениями, из-за чего застряли в странном состоянии между жизнью и смертью, которое Доброзлая Повариха без обиняков называла «ни там, ни тут». Порой разгадать загадку призрака означало его освободить – именно так Ива освободила Аврору, дочь профессора Сикорского. Однако встречались среди них и такие, которые не могли или не желали говорить ни о чем, кроме своей смерти, и, сказать по правде, это было довольно утомительно. Один такой призрак-зануда облюбовал в Доме хозяйственный чулан и всякий раз, когда Иве требовалась швабра, начинал вещать о том, как любимая жена проломила ему голову сковородкой из-за того, что ему не понравились ее тушеные овощи. После того как Ива выслушала его исповедь сто двадцать семь раз, она жалела лишь о том, что не существует на свете особой сковороды, способной проломить голову призраку.

Марта-Берта обхватила себя руками за плечи, будто ей стало зябко, хотя привидения не чувствуют ни тепла, ни холода.

– Будь осторожна, дитя. Запри свое сердце на замок. Это не твоя судьба, не беги за ней.

– Ты говоришь про лейтенанта Юстаса? – догадалась Ива.

– Бедный красивый мальчик, – печально проговорила женщина-призрак. – Он горит, как свеча на ветру. Будь осторожна, дитя воронов, не спали свои крылья. Нас слишком много, нам не нужна еще одна.

Ива закатила глаза к небу. Сделала несколько тяжелых, глубоких вдохов, вытерла вспотевшие ладони о подол платья… Да кто она вообще такая, эта Марта-Берта-Имена-не-важны?! Кто дал ей право учить Иву жизни?

– Зачем вы преследуете его? – спросила она резко. – Что он вам сделал? Это из-за него вы стали…

Она не сказала слово «привидениями». Но даже не произнесенное вслух, оно повисло между ними, как пелена ядовитого тумана. Призрачная женщина подалась назад – то ли сама отпрянула, то ли из-за порыва сухого ветра, против которого не смогла устоять. Иве же стало жутко неловко – она не хотела, но все же перешла границу дозволенного.

– Ты права, дочь Хозяйки, – тихо проговорила Марта-Берта. – И ты ошиблась. Этот глупый мальчик и в самом