Недосягаемые - Виктория Вашингтон

перечить Яну никто не смеет.

Он начинает заниматься своими документами, попутно объясняя, что к чему. В то время как Виолетта, закончив раздавать чистые листки, занимает своё место.

Начинаю читать первый вопрос и выбирать правильный ответ, предварительно подписав свой листок, но отчетливо понимаю, что взглядом так и пытаюсь зацепиться за преподавательский стол.

Вопреки всем своим стараниям не могу подавить это жгучее желание посмотреть на Яна.

Сидя за столом, и заполняя ведомости, в то время как каждый в аудитории старательно писал тесты, он выглядит очень сосредоточенным. Удивительно, но никто даже не питается найти ответы в интернете, потому что Ян всегда интересно рассказывал тему, и всем легко давалось запоминать информацию.

Уверена на сто процентов, что Ян не просто так внезапно вспомнил об этих тестах. Мы должны были написать их перед каникулами, но оказались слишком загружены репетициями к новогоднему выступлению, поэтому он над нами сжалился.

И сегодня бы не дал нам их, просто он был безумно уставший и вымотанный. Я чётко вижу это в его глазах, которые не сомкнулись этой ночью, в его помятых вещах, что не осталось времени приводить в порядок. Мне становится безумно грустно, что я утром даже не постаралась понять его переживаний. На его месте бы так же не находила себе места, если бы пропал дорогой мне человек.

Однокурсники постепенно покидали аудиторию, оставляя свои листки на краю преподавательского стола. Мои ответы уже минут десять, как были заполнены, но продолжаю изображать, что над чем-то думаю. Вот только зачем? Возможно, хочу подольше побыть рядом с ним, хоть и таким странным образом.

Маша решает не ждать, и идет в буфет сама. Помимо меня в аудитории остается только Виолетта Семенцова. Что-то её сегодня слишком много и это начинает конкретно раздражать. Я, конечно, всегда замечала, что она крутится вокруг Яна, но сейчас воспринимаю это слишком остро и негативно.

— Ян Дмитриевич, сегодня всё в силе? — кокетливо спрашивает блондинка, облокачиваясь пятой точкой об парту, предварительно положив на неё свой исписанный листок.

— Конечно, Виолетта. Жду тебя после пятой пары в этом кабинете, — вполне охотно проговаривает он.

Тут же улавливаю суть разговора и понимаю, что они договорились позаниматься дополнительно. Меня мгновенно охватывает какая-то злость и желание вырвать одногруппнице прекрасные длинные волосы. Значит, как я, так — Щербакова, а её он по имени называет. Чудесно.

Её откровенный флирт вовсе приводит в бешенство. Мои пальцы, сжимающие шариковую ручку, начинают невольно зачёркивать правильные ответы и писать рядом с тестовыми заданиями совершенно другие буквы и цифры.

Злость, вперемешку с ещё чем-то более сильным, буквально душит, заставляя паниковать.

Закончив, поднимаюсь и подхожу к столу, чтобы положить листок, одаряя Яна презрительно-осуждающим взглядом и попутно толкая плечом нахальную Виолетту, которая мгновенно начинает возмущаться.

Ну, кого это волнует? Точно не меня. Одно знаю наверняка — её дополнительные занятия с Яном Дмитриевичем сегодня пройдут не так, как она себе фантазирует. Я уж точно приложу к этому максимум усилий.

Все последующие занятия проходят без происшествий. С Машей общение постепенно налаживается, отгоняя прошлую напряженность. Она начинает молчать насчет Кирилла, с которым я провожу в коридоре каждую перемену.

Один раз Ян натыкается на нас обнимающихся, и окидывает меня безразличным взглядом. Откровенно говоря, выжидаю совсем другой реакции. Какой? Сама не знаю. Возможно ревности. Но с какой стати ему меня ревновать?

А мне с какой? Я ведь действительно испытала всепоглощающую ревность по отношению к Виолетте. Испытывала, но сама себе в этом не признавалась.

Вообще не признавалась себе ни в чем, что касалось Яна, но эмоции явно говорили всё за меня.

Апогеем этого дня стало случившееся в женском туалете. Вот серьёзно, где бы я ещё нехотя подслушала чужой разговор?

Поправив одежду, моя ладонь уже обхватила дверную ручку, но замерла в воздухе, как только я услышала знакомый голос.

— И вообще не понимаю, чего ты с ней, до сих пор, таскаешься? — с какой-то обидой в голосе восклицает девушка.

— Так нужно, — следует ответ.

Маша, сомнений нет. Но сейчас её голос звучит иначе, как-то бесконечно холодно.

26

— Ты серьёзно?! Сначала ты распускаешь слухи, что её обесчестили на вечеринке, а теперь дружбу с ней водишь, совершенно забыв про меня! — повысив тон, пищит девушка.

Единственная причина, по которой я ещё нахожусь по эту сторону двери — интерес, куда зайдет их разговор. Но злость уже полностью берёт контроль над моим сознанием.

— Сонь, угомонись! Это всё для дела! — строго проговаривает Маша.

По шорохам и звукам очевидно, что они марафетятся перед зеркалом.

— Знаешь, что-то твой план хреново работает, — злорадно замечает незнакомая девушка. — Я видела, как она сегодня зажималась с Кириллом в коридоре.

— Любой план может дать сбой, — сдерживаясь, заявляет «подруга».

— Может, ты уже кинешь эту затею? Он, похоже, действительно любит её. Все пары такой счастливый сидит, — голос незнакомки грустнеет и притихает.

В этот момент понимаю, что это Соня — одногруппница Кирилла, с которой мне не приходилось особо общаться.

— Нет уж! Я не позволю им быть вместе! — наотмашь заявляет Маша.

— Почему ты такая категоричная? — вопрос в лоб.

— Я не позволю вытирать об себя ноги! Как пользоваться мной в то время, когда они встречаются — так нормально, а теперь что? Просил помочь придумать план, чтобы её бросить — получите, распишитесь. Так нет же, снова к ней побежал, — на взводе вываливает она.

— Тебе не легче рассказать Лере, что вы переспали? Она сама его бросит и путь свободен, — спокойно предлагает Соня.

— Шутишь? Он меня теперь и так близко не подпускает, а если я такое вытворю — то могу вообще забыть о продолжении.

— Ладно, пошли, у меня время поджимает, — заявляет Соня, и они выходят из женской уборной.

Нет, ну надо же так удачно оказаться здесь? Я думала, так только в фильмах бывает.

Что получается? Мой парень, когда мы встречались, спал с другой и, к тому же, попросил её помочь бросить меня. Шикарно. Лучше не придумать.

Маша, что напросилась ни с того, ни с сего ко мне в подруги, оказывается, является тем самым человеком, который распустил обо мне те похабные слухи.

Злость на саму себя буквально пожирает изнутри. Я ведь унижалась перед человеком, который заведомо знал, что измены и в помине не было.

Как ни странно, плакать или страдать совсем не возникает желания. Наступает полное безразличие, отчего даже не по себе. Точно знаю, что сейчас Кирилл честен со мной в своих чувствах. Но какой в этом