Дикий глаз - Михаил Март

Таня стала неторопливо перелистывать страницы альбома и наткнулась на конверт. В нем лежало несколько фотографий. На них был тот самый подставной киллер, мальчишка в коротком черном плаще, бейсболке и синих джинсах. Этот наряд ее больше всего удивил, когда она раскрыла сумку. Купить такой плащ невозможно, его достали где-нибудь на «Черкизоне» лет пять назад. Он оказался по фигуре, но плечи были увеличены. Увидев ботинки сорок второго размера с тампонами в мысках, Таня поняла, что ей придется играть роль мужчины, а одежду копировали с козла отпущения. Но ее надо было сшить, а кто мог бы это сделать – точь-в-точь как модель пятилетней давности? И сохранить заказ в тайне. Зачем же далеко ходить, есть свой портной. А кто о нем знал? Только Сережа, ее муж. Что и требовалось доказать. Сергей – ее заказчик! Все, кого она отправила на тот свет, лишились жизни по его воле. Сколько можно притворяться?! Сюси-пуси, какая чудная счастливая пара… Так и она считала до поры до времени. Наконец-то до нее дошло: как была она никому не нужна, так и осталась брошенным волчонком. Первый подонок ее использовал пять лет, вытирая об нее ноги, теперь второй. Правда, Сергей ее не бьет, цветы дарит, не устраивает бешеных сцен ревности. Может, потому что не любит? Если любишь человека, стремишься к нему, хочешь быть рядом, а его никогда нет. Собственный дом для него вроде автобусной остановки. С навернувшимися на глаза слезами Таня поставила альбом на место, погасила везде свет и ушла.

Блуждая по незнакомому району, думая о своем, она заблудилась. Сюда она приехала на такси, сейчас машин как назло не было. Она увидела бар. Ей захотелось выпить, и она зашла, рассчитывая увидеть сосунков, пьющих пиво, но все выглядело пристойно. Таня попросила налить ей полный стакан виски с одним кубиком льда и устроилась за дальним столиком. Наискосок от нее сидела парочка. Красивый обаятельный парень с хорошей добродушной улыбкой, но уже окосевший, и стерва, разыгрывающая из себя Золушку. На столе стояла бутылка коньяка. Он то и дело разливал коньяк в рюмки и пил, а она свой коньяк выливала под стол.

– Попался парень, – усмехнулась Таня. – Только не тащи ее к себе домой, дуралей, голым останешься.

Данила не слышал ее шепота и не видел ее. А увидел бы, протрезвел. Почему? Да были на то причины.

Девица поволокла парня к выходу. Бедолага размахивал руками и что-то доказывал.

– А ты вспомни Тарковского. Какой ракурс полета… Помнишь?

Дверь за ними захлопнулась.

Таня выпила и достала сигарету.

Просыпаться – дело непростое, особенно с похмелья. Какой-то псих за стеной насиловал дом дрелью. Под такую музыку не поспишь. Башка раскалывалась на части. Лучший лекарь от похмелья – сон. Тем более что ему снилась Ева, здоровая, красивая, улыбающаяся и в белом платье. Хорошее начало и плохой конец: вдруг ее платье стало черным, голубое небо затянули кошмарные тяжелые тучи. В руках Ева держала букет роз, которые он принес ей в больницу. Она тихо сказала:

– Прости, но я должна положить их на могилу отца. Они его убили.

Данила увидел полированный гроб, висящий в воздухе и качающийся как маятник на цепях, уходящих в черное небо.

Его передернуло. Он поднялся со своего раскладного дивана, пошел в ванную и встал под холодный душ. Такое случалось, но редко. У парня было железное правило – никогда не похмеляться. Холодный душ – не лечение, а наказание. Он внушал себе, что напиваться вредно и за свои грехи надо расплачиваться самому и в полной мере. Больше десяти минут он не выдерживал. Полотенца в ванной не оказалось, он сунул ноги во вьетнамки, мокрым добежал до комнаты, открыл шкаф и сдернул махровое полотенце с полки. Движение было стремительным, но постепенно начало замедляться, а потом он и вовсе замер. Вешалка, на которой висел его новый шикарный костюм, осиротела. Был костюмчик, и нет костюмчика.

«Кино» перед глазами пролетело в ускоренном темпе. Бар, две подруги, умные разговоры. Странно, но девицы в глазах не двоились, а наоборот – было две, осталась одна. Столик со свечой в подсвечнике, потом провал. Кажется, он падал, а кто-то его поддерживал. Нет, бесполезно напрягать мозги. Сплошной туман. Данила очнулся, бросил полотенце и схватил свои джинсы. Денег в карманах не осталось. Пять тысяч долларов. Данила заглянул в ящик тумбочки, заветная тысяча тоже исчезла. Хорошо погулял! Черт! Плевать на деньги. Он с ними не дружит, и они его не любят, но за квартиру-то надо было заплатить. Ведь хотел же. Телефон, электричество… В кармане даже мелочи не осталось, все выгребли. Дрель прекратила трещать, наступила тишина. Так он просидел минут двадцать и вздрогнул от звука своего кошмарного звонка. Он натянул штаны.

На пороге стоял Андрей, а за его спиной двое рабочих в синих комбинезонах с огромной плоской коробкой, похожей на упакованный матрац.

– Что это?

– Окно в мир. Подарок от фирмы. Пятидесятидюймовая жидкокристаллическая панель. Покажи, куда вешать.

– Это для того, чтобы страшилки смотреть в увеличенном виде?

– Не обязательно. Кино тоже смотреть можно. Сейчас много хороших фильмов выходит по лицензии.

Данила сдвинул книги у одной из стен:

– Вешайте здесь. Пойдем, поговорим на кухне.

Мастера принялись за дело.

– Кофе у меня еще есть, но я забыл зайти в магазин и купить еду. Попьем без всего.

– Можем позавтракать в ресторане. Какие проблемы? Данила хотел выложить все, что узнал, но по глазам приятеля понял, что правдивых ответов от него не услышит. Он мог бы послать его к черту вместе с его работой, но тогда ему ни за что не докопаться до истины. Но если удастся докопаться, можно снять настоящий фильм о том, как делаются сенсации. Чтобы понять их кухню и секретные рецепты, на этой кухне надо поработать. Если не он, то кто?

– Проблем у меня две. Первая заключается в том, что я потерял деньги. Причем все.

– Не переживай. Это не проблема, нам хорошо платят. Деньги в твоем кармане никогда не кончатся, надо лишь добросовестно делать свою работу. В чем состоит вторая проблема?

– Это не моя проблема, а наша недоработка. Вчера я ездил в больницу к Еве Вербиной.

– А кто это?

– Девушка, которую я вытащил во время пожара. Ты сам назвал мне ее имя.

– Ах, да, вспомнил. Ну как она?

– Ничего. Лицо не пострадало. Дело в том, что ей повезло, она отошла в туалет, когда произошел взрыв. В клубе совершен теракт, а не примитивный пожар по недосмотру, как это передают в новостях.

Андрей усмехнулся.

– Наше дело – снимать картинку, влиять на следствие мы не должны. Я знаю о взрыве. Этим делом занимается ФСБ. Если они сочтут нужным, то скажут правду, если следствие носит засекреченный характер, то пока не докопаются до истины, из них слова не вытянешь. Ты думаешь, на телевидении нет цензуры? Глубокое заблуждение. Десятки моих лучших сюжетов так и не вышли в эфир. Нет, деньги за них заплатили, чтобы мы их больше никому не продали. А если за эксклюзив заплачено, мы уже не имеем права его использовать. Все очень просто. Зритель видит в лучшем случае десятую часть из всего нашего архива. Но и этого хватает, ты сам говоришь о сплошном насилии на экране. Со временем все поймешь. Мы, Данила, низшее звено. Фиксаторы. Снимаем то, что нам велят.