Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата - Лариса Куницына

А после того, как, войдя ко мне, ты увидел спящего в старом кресле Валентина и улыбнулся, я просто влюбилась в тебя. Мне так хотелось, чтоб ты не уходил подольше, и ты остался. Потом ушёл, а утром отправился на войну. Я видела тебя в колонне конных рыцарей, следующих за королём, и ты махнул мне рукой. Я запомнила тебя таким, в сияющих доспехах на высоком коне. А когда я вернулась домой, то оказалось, что нашу старую няню хватил удар. Я ухаживала за ней несколько дней и даже не вспомнила о том, что нужно пойти и подать жалобу. А потом она умерла, я занималась похоронами, а когда вспомнила, было уже поздно.

Марк прищурился, глядя в огонь. Действительно, когда он вернулся с войны, маленькой старушки уже не было в доме, но он как-то не обратил на это внимания.

— Я думала о тебе все эти долгие месяцы, — продолжала Мадлен, — и ходила в храм святой Лурдес, чтоб помолиться о твоём благополучном возвращении, пусть даже не ко мне, лишь бы живым. И ты вернулся, ты пришёл, я была так счастлива тогда, хотя каждый раз, провожая тебя, я понимала, что, может быть, ты уже не вернёшься. Но ты возвращался. А потом стал уговаривать выйти за тебя замуж, — она снова погрустнела. — Я знала, что это не приведёт ни к чему хорошему. Ты стал богатым, ты друг короля, любимец народа, а я… мало того, что от меня отрёкся собственный отец, так ещё и мой муж опозорил меня. Мне казалось, что о его постыдной смерти знает весь город, и я не решалась говорить людям, кто мой муж. Я жила в доме его отца, вот и сказала, что была замужем за старшим де Туром. Мне не нужно было выходить за тебя. Я всё равно оставалась бы с тобой, пока я тебе нужна, но не произошло бы то, что случилось теперь.

Она замолчала, снова опустив голову, а потом встрепенулась.

— Ах, да! Насчёт сургуча! Это правда, я искала на твоём столе сургуч. После того, как я стала баронессой, я всё чаще думала о том, что, может быть, теперь мне удастся помириться с отцом. Я не решилась писать ему, но написала Эмили. Она не ответила. Она всегда была строгой и во всём поддерживала отца. Но, видимо, она рассказала обо всём Флоретте и та написала мне. Оказалось, что и ей, наконец, повезло. Она вышла замуж за графа де Клермона, я слышала, что он очень хорош собой, а Флоретта пишет, что он обожает её. Она обещала мне поговорить с отцом обо мне. Я ждала тебя и хотела написать письмо, но не нашла сургуч и…

Она вздохнула.

— Это всё, что я должен знать? — наконец подал голос Марк.

— Я могу показать тебе письмо Флоретты, — пробормотала она.

— Оно адресовано не мне, — возразил он, покосившись на неё. — Ты рассказала мне всё? — она кивнула, а он снова нахмурился. — Подожди! Ты здесь, а с кем Валентин?

— С нашей няней.

— Ты всё-таки не выгнала эту лентяйку.

— Она не лентяйка, Марк, — жалобно проговорила Мадлен. — Её тогда напугала гроза. Она рассказала мне, что её семья погибла при штурме замка Риваж, когда ей было шесть лет. Алкорцы сделали подкоп и взорвали пороховой склад. Она чудом уцелела, и с тех пор звуки грома вызывают у неё панический ужас. Разве можно винить её за это?

— Наверно нет, — согласился он и обернулся к окну, за которым мерцало синевой ночное небо. — Сегодня грозы нет, так что, я думаю, она справится. Ладно, пошли спать, а утром пойдёшь за Валентином и приведёшь его домой.

— Ты меня прощаешь? — прошептала она, подняв на него заплаканные глаза.

— А что мне остаётся? — усмехнулся он. — За эти дни я так и не решил, как мне жить дальше без тебя и Валентина. Так что не буду больше ломать над этим голову, у меня и других забот хватает. Но ты должна пообещать, что больше никогда не будешь мне лгать, даже если тебе это будет казаться правильным. Обещаешь?

— Конечно! — воскликнула она, и её личико снова стало озабоченным. — Но ведь я так и не нашла именную грамоту. Наверно отец не отдал её Филиппу.

— Я истребую её у него сам. И заставлю убрать из склепа эту чёртову плиту!

Она невольно рассмеялась, а он поднялся, с улыбкой глядя на неё и, когда она встала, привычно подхватил её на руки.

— Мне этого не хватало, — заметил он.

— Мне тоже, — шепнула Мадлен и обвила руками его шею.

Следующее утро было светлым и Марку снова пришлось оторваться от жены и ехать в замок. Он сидел за столом в своём маленьком кабинете и уныло смотрел на раскрытую сафьяновую книжку, машинально вырисовывая на листе бумаги какие-то причудливые фигуры, когда дверь распахнулась, и на пороге возник барон де Грамон.

— Я слышал, что ты закончил дело! — произнёс он, кивнув в качестве приветствия. — Не собираешься доложить об этом графу? Я как раз иду к нему. Пойдём вместе.

— Не сейчас, — пробормотал Марк.

— Вообще-то, это не приглашение, это приказ. Он нас ждёт.

— Подождёт.

— Ну, что опять? — Рене закатил глаза и подошёл к столу.

— Когда я говорил с Кляйном, я понял, что ключ к шифровке в этой книге, но я не могу его разгадать. Пока я это не прочту, никуда не пойду.

— Покажи! — Рене сел и протянул ему руку.

Получив книгу и шифровку, он какое-то время изучал их, а затем потребовал результаты изысканий Марка и быстро просмотрел страницы, пестревшие столбцами символов и букв.

— Ты всё делаешь неправильно, Марк! — наконец, заявил он. — Ты пытаешься применить к шифру наши правила, но в луаре они совсем другие. Алкорцы никогда не используют столбцы и строки! У них в основе шифра всегда лежит косой крест. Вот смотри!

Он взял с подставки перо, обмакнул его в чернильницу и начал писать те же знаки, но в другом порядке.

— Но книга не на энхилдере, — заметил Марк. — С чего ты взял, что должен применяться алкорский способ шифрования?

— Язык не имеет никакого значения! Важен метод. Кляйн — не наш шпион, значит, он связан с луаром, хотя, возможно, в данном случае он работает и не на них, а на кого-то другого. Он опытный лазутчик, значит, раньше служил альдору. Вот, смотри!

Марк нагнулся и через стол прочёл обведённые буквы: «Почтенный Белый Лев, передавая вам наилучшие пожелания от Грифа…»

— Ты хорош, Рене! — воскликнул он с уважением.

— Ещё