Неприступный Севастополь. Круговая оборона - Георгий Савицкий

На свою беду Лала хотела от Будякина большего, в ее понимании военно-морской офицер просто не был способен на подлость.

А вот Будякин стал тяготиться отношениями с Лалой и решил ее подставить. Причем в своей низости и непроходимой тупости решил использовать для этого собственный подарок.

Дело в том, что еще в 1927 году в партийной газете «Правда» вышла статья Бухарина «Злые заметки». В ней о Есенине было сказано, что он «представляет самые отрицательные черты русской деревни». Автор «Злых заметок» призывал дать по «классово чуждой есенинщине» – «хорошенький залп». После чего вокруг имени поэта развернулась широкая кампания травли. В результате длительное время книги Есенина не издавались. Так, например, еще до появления «Злых заметок» в издательстве «Круг» объявили о срочном издании сборника, посвященного памяти Сергея Есенина. А вот уже после выхода этой разгромной статьи издательство от своих планов относительно выпуска сборника Есенина отказалось…

Теперь же злополучный томик Есенина фигурировал в анонимке: якобы Лала хранит у себя дома запрещенную литературу… Органы НКВД долго ждать с обыском не пришлось. За девушку вступился родной брат – морской офицер, и Лалу оправдали. Но из школы ей пришлось уйти, а потом и вовсе – переехать из Батуми в Цхалтубо. В доверительной беседе следователь обмолвился брату, что к ним поступил «сигнал» – анонимка. Абакелия сам начал собственное расследование и вскоре без труда вышел на глуповатого и заносчивого политрука Будякина. Тот вначале отпирался и давил собственным авторитетом, но потом, вероятно, кто-то объяснил козломордому политруку обычаи горской кровной мести…

Морской офицер Абакелия в буквальном смысле слова жаждал крови подлеца Будякина. Молодой грузин поклялся страшной клятвой, что достанет подлого обидчика своей сестры.

Потому-то и задолбал Михаил Будякин своими рапортами о переводе ближе к линии фронта. Дескать, хочу непосредственным примером вдохновлять личный состав на подвиг. Так попал Михаил Будякин сначала в Новороссийск, а потом и в Севастополь. Военно-морское командование и партийное руководство не препятствовало «героическому» политруку и направило его на самый ответственный пост – на прославленную 35-ю бронебашенную батарею береговой обороны. И все катилось бы своим чередом, да вот только перевели на батарею служить девушек-зенитчиц. Могучие дальнобойные орудия нуждались в усиленном зенитном прикрытии от налетов бомбардировщиков Люфтваффе. Об этом, собственно, Алексей и беспокоился с самого начала героической обороны города-крепости.

Кстати, уже находясь на службе в Новороссийске, «морально-устойчивый» политрук Будякин умудрился снова вляпаться в скандальную историю с противоположным полом. Пытался Миша ухаживать за военврачом, но вот только Катерина оказалась «неотразимому» политруку не по зубам – лишь смеялась над его неуклюжими попытками завоевать внимание. Военно-полевой хирург – она навидалась с сорок первого года всякого и относилась к Будякину с тем изощренным цинизмом, на который способны только медики, особенно – военные.

Когда же потерявший голову от буйства гормонов Будякин пошел на приступ силой, то получил ногтями по физиономии и коленом – прямо по тестикулам – это по-латыни…

Так что к моменту появления на 35-й береговой батарее политрук Будякин был уже и морально, и физически травмирован, оказавшись на поверку слабее слабого пола… И вот тут его женоненавистническая ублюдочная натура развернулась во всю ширь!

* * *

Цель у Михаила Будякина была, в общем-то, низменная. Он рассчитывал своими происками через Катерину надавить на самого Алексея и получить повышение по службе – и не только.

В принципе, большинство офицеров «сухопутного линкора» знали, что Алексей дружен с молодым инженером-электронщиком Серго Берия, да и сам товарищ Сталин бывал на 35-й бронебашенной батарее и остался очень доволен успехами молодого и энергичного командира. Видные советские ученые – гений математики и будущий президент Академии наук СССР Мстислав Келдыш, выдающийся физик Игорь Курчатов, молодой, амбициозный и упрямый конструктор-ракетчик Сергей Королев – также бывали на лидерной в освоении новейшей боевой техники 35-й бронебашенной батарее.

Вот Михаил Будякин, всегда считавший себя несправедливо обойденным, и затеял интригу, чтобы приблизиться к высшему руководству СССР. Узнав об этом, Алексей только разочарованно рассмеялся: в своей непроходимой тупости и скудоумии Будякин всерьез рассчитывал, что подобная ублюдочная выходка позволит ему возвыситься. Тем более такой бесстыдной подлостью по отношению к девушке!..

* * *

Капитан-лейтенант Абакелия с большим трудом отказался от мысли о кровной мести за сестру. Политрук Михаил Будякин был с позором и с «волчьим билетом» изгнан с береговой батареи и списан в какую-то часть – подальше и от моря, и от фронта.

– Товарищ бригадный политрук, разрешите обратиться по личному вопросу?.. – спросил Алексей.

– Конечно, – ответил Брежнев.

– Чтобы, так сказать, избавиться раз и навсегда от кривотолков, разрешите!.. – Командир бронебашенной батареи протянул Леониду Ильичу два рапорта: свой и Карины.

Девушка при этом зарделась и смущенно улыбнулась.

– «Прошу считать нас мужем и женой…» – прочел Брежнев вслух. – Здорово это ты придумал, майор! А я, что ли, – вроде как посаженый отец?.. Благословить вас должен?.. – Леонид Ильич чуть нахмурил черные брови и насмешливо прищурился.

– Вышестоящий командир, тем более представитель военно-политического руководства имеет право, – пожав плечами, улыбнулся Алексей.

– Ладно, поставлю резолюцию: «Считать мужем и женой»! Можете поцеловаться! – широко и белозубо улыбнулся будущий Генеральный секретарь ЦК КПСС, глава огромной страны и покоритель целинных земель.

Кстати, свое первое звание Героя Советского Союза Леонид Брежнев получит вполне заслуженно. Ведь он был председателем Государственной комиссии по проектированию и созданию первого в мире космодрома Байконур. Но это, как говорится, совсем другая история…

* * *

Свадьбу Алексей и Карина справили в лучших фронтовых традициях, «гуляла» вся батарея – разумеется, в разумных пределах для сохранения боеспособности.

Карину перевели из зенитного дивизиона в штат 35-й батареи на должность радиотелеграфиста. У девушки оказалась вторая – смежная, воинская специальность. Во время войны такая практика была очень распространенной: многие осваивали две, а то и три воинские специальности, чтобы можно было заменить выбывших из строя боевых товарищей. Теперь это оказалось весьма кстати.

После того как советские войска уже окончательно оставили Евпаторию и фон Манштейн резко притормозил боевые действия. Хотя в Берлин понеслись победные реляции об очередном «достижении» Вермахта, претендент на фельдмаршальский жезл прекрасно понимал, что стал всего лишь гауляйтером развалин на побережье Каламитской бухты.

Поэтому за последние дни бронебашенные береговые батареи лишь несколько раз открывали огонь по немецким позициям вокруг Севастополя. В основном на фронте царило затишье.