Аргар, или Самая желанная - Марина Ленникова

– Ну?

Тот вздохнул:

– Киан, тебе не кажется, что ты не на своем корабле? Чего тебе в каюте не сидится?

– Давай, ты не будешь читать мне мораль? – я скривился. – Только не сейчас. Лучше скажи, что это за дерьмо?

Приподнял ногу, нацеливаясь пнуть труп под мешком.

– Стой! – Нибас переменился в лице. – Киан, ради всего святого, не трогай это.

– В чем дело? Может, все-таки скажешь, а не будешь на пустом месте тайны разводить? Чей это труп и почему вы от него не избавились? Что значит "дотронуться не можем"?

Нибас несколько мгаров вглядывался мне в лицо так пристально, будто хотел в нем дырку просверлить. Потом задумчиво почесал затылок и нехотя произнес:

– Шумаи. Это труп шумаи, одного из пиратов.

– И что он здесь делает все это время?

– Киан, – Нибас неожиданно схватил меня за руку, заставляя посмотреть ему в глаза, – дай мне клятву чести кхара, что никогда и никому не расскажешь то, что сейчас услышишь от меня.

Я оторопел. Клятву чести кхары дают очень редко. В основном, если это касается клана, семьи или родной планеты. Но давать такую клятву симаррцу? Я начал сомневаться в его адекватности.

– Нибас, ты понимаешь, о чем меня просишь? Я не могу клясться в том, чего не знаю. Давай, выкладывай.

– Это дело особой важности, можно сказать от него зависит будущее вселенной, – не сдавался бывший напарник.

– Что за бред, – пробормотал я. – Ладно, даю тебе слово офицера Галактической патрульной службы. Достаточно?

– Брасс с тобой. Идем в капитанскую каюту, там все расскажу.

Да, похоже, мой боевой товарищ не выдержал возложенной на него ответственности и потихоньку сходит с ума. Надо бы попросить Вилкреста и его осмотреть…

Всю дорогу до капитанской каюты я искоса разглядывал Арка, пытаясь уловить в его поведении следы зарождающегося безумия. Судя по всему, симаррец был очень взволнован, и это наводило на разные мысли.

Закрыв за собой дверь, он проверил каюту на предмет взлома и прослушивающих устройств, потом открыл встроенный в стену бар и плеснул в бокал немного ругасу. Выпил одним глотком под моим изумленным взглядом. Потом налил еще и протянул мне:

– Пей.

– Ты уверен? – я недоверчиво заглянул в бокал. – Что за повод?

– Сейчас узнаешь.

Я опустился в кресло и пригубил напиток. Хмель сейчас мне был совсем ни к чему, и без этого в голове кавардак, все мысли только о Карине.

Нибас дождался, пока я отставлю бокал в сторону и только тогда сказал:

– У нас на борту Лиафар.

Я чуть не поперхнулся от неожиданности.

– Что? Не расслышал…

– У нас на борту Лиафар.

Окинув фигуру Нибаса участливым взглядом, осторожно спросил:

– Парень, может мне Вилкреста позвать? Пусть и тебя осмотрит?

– Киан! – он неожиданно разозлился. – Я в порядке! И при своем уме. И у нас на борту действительно Лиафар! Он убил того шумаи, который валяется в лаборатории, и мы не можем убрать труп, потому что он бьет электрическими разрядами любого, кто к нему прикоснется.

– Кто бьет? – не понял я. – Труп?

С каких это пор трупы шумаи начали током биться?

– Нет, Лиафар. Он лежит под трупом.

Нибас развернулся к бару и наполнил второй бокал, выпил, вытер рот тыльной стороной ладони и взъерошил короткие волосы, поднимая их торчком. Все его жесты говорили о крайнем волнении.

– Так, подожди, – кажется, он не шутил, – ты хочешь сказать, что сейчас на "Аргаре" находится легендарное оружие Древних? Око Всевышнего?

– Как ты его назвал? – перебил он меня.

– Око Всевышнего. Это одно из пяти величайших творений Изначальных. Мой отец уже много лет занимается изучением Изначальных и их наследия, так что я об этом наслышан.

– Тогда, ты знаешь, что такое Лиафар? – Нибас с надеждой уставился на меня.

– Есть гипотеза, что это часть чего-то общего. Кристалл неизвестного происхождения, способный генерировать, проводить и поглощать электромагнитные излучения. Мой отец считал, что Лиафар является деталью самого мощного оружия Древних. Того самого, которым они разрушали целые планеты.

– Откуда он узнал?

– Изучал его в лаборатории на Кхаре по заказу самого Конгресса. Это было пару месяцев назад. А потом его забрали по приказу правительства Симарры. Ваш парламент заявил, что это истинно симаррская реликвия.

– Вот так просто?

– Наше руководство решило, что это не повод для новой войны. Только как он попал на «Аргар»?

– Подробности один Витар знает. Мне известно только, что посылку с Лиафаром передал кто-то из симаррского парламента, а мы должны были доставить ее в Совет на Блинжар. Но попали в аварию на подлете, сели в джунглях. Пока дыры латали, Вин признался, что за недоставку посылки в срок ему грозит смертная казнь. Мы решили бежать с Блинжара. А перед стартом наткнулись на девчонку.

Если до этого я слушал вполуха, думая о своем, то теперь весь обратился в слух.

– Это ты про Карину? – уточнил, как бы невзначай.

– Да. Выскочила из леса как сумасшедшая синцилла, а за ней – самка ишкера, уже облизываясь. Не успели хищника отогнать, началось землетрясение. В общем, Вин забрал ее с собой, чтобы выяснить кто она и как оказалась в джунглях. Но ты знаешь наши законы. Одна женщина на двадцать мужчин… Либо она принадлежит всем, либо кому-то одному.

Я сжал челюсти так, что скрипнули зубы.

Нибас продолжал, не замечая моего состояния:

– Она выбрала второй вариант. Выбрала Витара своим элоэйном, и мы в тот же день провели обряд.

– Так он заставил ее? – меня обуяла злость на капитана "Аргара". – Вынудил шантажом?

Бедная девочка, она его знать не знала, он просто заставил ее, лишил выбора. Хотя, выбор был: принадлежать всему экипажу, исключая женатых, или кому-то одному. Понятно, почему она согласилась выйти за него. Сволочь!

– Киан, все не так, как ты думаешь, – Нибас устало покачал головой. – Ей нужен был покровитель, Витар им стал. Он ее не обидел и ни к чему не принуждал. Наоборот, два раза отказался от такой чести. Она сама вцепилась в него, как шмич. Могла бы выбрать кого угодно, но ей капитана подавай. Решила на мелочь из техотсека не размениваться…

Не удержавшись, я съездил бывшему напарнику по морде. Никому не позволю говорить о моей лайе в таком тоне.

Нибас рухнул, как подкошенный. Сидя на полу, ощупал стремительно опухающую челюсть и уставился на меня ошарашенным взглядом. Прохрипел:

– Ты чего, с ума сошел?