Фея и лорд кошмаров - Александра Гринберг

снова дернул за ручку. Кот остался на месте, а вот кусок вырезки чуть уменьшился.

– Ты что, псих?

– Ну, вообще-то да, – выдал Себастьян, несколько раз открыв и закрыв рот, взъерошив волосы и на всякий случай оглядевшись. – Иначе как объяснить, что со мной разговаривает кот? Ты же ненастоящий?

– Я тебе не какой-то кот, ничтожество! – высокомерно протянул «не какой-то кот». – И я такой же настоящий, как и ты. О, Мать Тьмы, с чем только не приходится иметь дело… Вечно эта соплячка Мэйраэн тащит в дом всякую пакость. Надо было оставить ее умирать в лесу… – Он обошел Себастьяна кругом, вызывающе задрав кверху до неприличия пушистый хвост. – Ты ее новый парень? Предыдущий был симпатичнее… или нет? Вы, людишки, все на одно лицо. – Кот совершенно по-человечески покачал головой и только что глаза не закатил. – Ладно, будем работать с тем, что есть. Можешь называть меня Лир, или же кайт-ши. Надеюсь, в твоей ушибленной голове достаточно извилин, чтобы запомнить сей нехитрый факт… И не держи дверь открытой, от этого чары выветриваются!

Последняя фраза донеслась уже из коридора. И интуиция подсказывала Себастьяну, что противный кошак недалеко уйдет. Метлу он все же отложил, быстро похватал в кладовке все, что выглядело знакомо, захлопнул дверь и направился на кухню. Кайт-ши обнаружился там же – расселся на подоконнике с абсолютно хозяйским видом и помахивал хвостом.

– Я Себастьян, – зачем-то представился он и добавил: – И я не парень Мэйр.

«Пока что», – меланхолично добавил монстр, к счастью, не заставив произносить это вслух.

Кот никак не отреагировал на его слова, будучи занятым куда более важным делом – он степенно вылизывался, старательно делая вид, что находится в кухне один. Себастьян на это пожал плечами и принялся раскладывать овощи. И на какое-то время даже отвлекся, пока нарезал мясо и чистил картофель. Но спиной чувствовал взгляд кота, что ничуть не добавляло приятных ощущений.

– Ладно, – отложив нож в сторону, Себастьян повернулся к пушистому гостю, – просто ради интереса – что за кайт-ши? Про плотоядную лошадь и долбанутое дерево я слышал, а вот о высокомерном кошаке Мэйр не рассказывала.

– Странное дитя задает мне странные вопросы, – протянул Лир и, потоптавшись на месте, плюхнулся на бок. На широком подоконнике он помещался, но с трудом. – К кому, по-твоему, обращаются «ши»? Я фейри, а не какой-то там жалкий кот. И я бессмертен. Прожив многие века, невыразимо утомляешься быть двуногим… ну да где тебе понять? Последние лет семьдесят мне больше по душе облик кота. Захочу, стану птичкой… или рыбкой… или долбаным мотыльком, что, впрочем, лишено всяческой практичности. Ну, что-то еще тебя интересует, человек? Говори, я сегодня в хорошем расположении духа.

Себастьян задумчиво покусал губу. Действительно, что можно спросить у бессмертного существа с негодяйской кошачьей мордой?

– Что любит Мэйр? Кроме сладкого, это я уже понял.

– Ты серьезно? – Кайт-ши удивленно приподнял мохнатую голову, не скрывая удивления в тягучем голосе. – Из всех тайн мироздания, которые я мог бы открыть, ты интересуешься вкусами этой мелкой негодницы?

– Ну и зачем мне эти твои тайны мироздания? – развеселился Себастьян. – О том, как быстро и безболезненно починить мою голову, ты вряд ли знаешь. Об остальном я могу прочитать. Мэйр интереснее.

Лир потянулся во всю свою немалую длину и почти по-человечьи фыркнул:

– Как и ожидалось, у людишек в этом возрасте на уме одна похабщина.

– Неправда, я…

– Врешь ты все, Себастьян Лейернхарт. О, я знаю, люди без ума от наших полукровок – они же такие красивые, такие волшебные. Но Мэйр ничуть не волшебная. Она подменыш, ублюдок фейри и демона, просто забавный уродец и для тех, и для других. Занудное, инфантильное, капризное дитя, у которого на уме одни лишь книги да конфеты, а еще диковинные вещи и зверушки. Люди ей неинтересны… разве что те, у кого проблемы. Знаешь, почему так?

Себастьян рассеянно мотнул головой. Он понимал, что противный кот говорит гадости про его фею, однако отчего-то продолжал жадно слушать.

– Мать бросила ее в лесу, умирать от голода и холода. Если ты не нужен матери, то кому вообще нужен? Не обольщайся, будто Мэйр носится с тобой оттого, что она вся такая добренькая и бескорыстная. О нет! Она просто любит быть нужной и полезной, все равно кому. Ну, еще она любит высоких блондинов с наглыми рожами, однако это немного другая история…

– Зачем ты говоришь о ней так? – хмуро и требовательно перебил Себастьян. – Мне это не особо нравится!

– Ну конечно, тебе не нравится! Правда редко бывает приятной да приглядной, глупый ты человечек. – Лир снова фыркнул и грациозно спрыгнул на пол. – Какая разница, что любит Мэйр? У нас, фейри, про таких говорят – «сердце в железе». Так что забудь о ней. Подменыш тебе свое холодное сердечко не отдаст.

С этими словами кайт-ши удалился в холл – быть может, на промозглую улицу, но скорее всего обратно в кладовку, к возлюбленной говяжьей вырезке. Себастьян, позабыв о стряпне, глядел ему вслед. Кто бы знал, почему, но многомудрого кота-фейри хотелось схватить за шкирку, хорошенько тряхнуть разок-другой и выкинуть на мороз.

«Херню какую-то нагородил и радуется, коврик прикроватный, – недовольно заявил притихший было монстр. – Вот еще проблема – отдаст, не отдаст… Мы не гордые, сами возьмем».

«И то верно», – согласился Себастьян. И, пообещав-таки при случае пройтись по бессмертной кошачьей хребтине метлой, вернулся к тому, с чего начал. Фазан, как известно, сам себя не приготовит.

* * *

Мэйр вернулась за полдень, принеся с собой сырость, запах мокрых листьев и дождя. И кучу пакетов, невесть каким образом уместившихся в ее руках. Себастьян, как раз в этот момент избавлявшийся от парочки подгоревших оладий (их удалось сделать относительно приличными только с пятой попытки), едва не уронил тарелку, завидев все это богатство.

– Ты кого-то ограбила? – поинтересовался он. – Не стоит делать это по утрам, ты в курсе?

– Очень смешно, – отозвалась Мэйр, ставя пакеты на пол.

И без всякой ментальной магии легко было понять, что его целительница устала и чуточку сердита. Себастьян не удержался и скользнул в ее мысли – совсем недалеко, из чистого любопытства.

– Кто такая Элинор? – спросил он и подошел к Мэйр, чтобы помочь снять пальто.

– Моя мама, а что?… – пробормотала Мэйр, судя по всему, растерявшись от внезапной помощи, но тут же сурово сдвинула брови и добавила: – А что я тебе говорила по поводу ментального воздействия и личных границ?

– «За такие дела в приличном обществе по морде дают», – процитировал он.

– Ну хоть