Тайна Щербатой. Книга 1. Предназначение - Эрин Хантер

- Этого не может быть! Я точно ранена! У меня все болит!

Полынница помолчала, словно подбирала слова.

- Что у тебя болит больше всего? - спросила она, наконец.

- Вот эта лапа! - не задумываясь, ответила Щербатая, протягивая ей переднюю лапу. - Я не могу на нее наступить!

- Скажи, кто-нибудь из других котов повредил лапу в схватке?

Щербатая задумалась, пытаясь припомнить.

- Да! - выпалила она. - Домашняя кошка по имени Рыжая! Она зацепилась лапой за корень и, кажется, вывихнула ее. Но при чем здесь я?

Полынница не ответила.

- А что еще у тебя болит?

- Ухо! - сморщилась Щербатая. - Как будто его оторвали!

- Нет, милая, ухо у тебя целехонько! - заверила целительница. - Скажи мне, ты видела, что у кого-то из котов сегодня была рана на ухе?

Щербатая кивнула, вспомнив, как ее сестра Калинка сцепилась с Валуном и располосовала ему ухо. Бедный визжал от боли, кровь лилась по его серой морде…

- А у кого был ранен бок? - не отставала целительница.

- Да откуда я знаю? - взорвалась Щербатая. Почему-то от расспросов целительницы ей сделалось не по себе, и она пыталась заглушить гневом подступающий страх. - Знаешь, вообще-то там была битва, и я принимала в ней участие, а не стояла в кустах, следя, кто кого ранил! - Но Полынница продолжала молча и вопросительно смотреть на нее, поэтому Щербатая совсем смутилась. - Ну… Кажется, Кедрозвзед упал на пень…

- Я уже осмотрела его ободранный бок, - кивнула Полынница.

- Я рада, - процедила Щербатая. - А как насчет меня? Ты будешь меня лечить или нет?

Полынница долго смотрела на нее своими добрыми зелеными глазами.

- Я же сказала тебе, Щербатая, что ты твои царапины даже обрабатывать не надо, к утру от них не останется и следа! Ты отлично сражалась и вернулась в лагерь целой и невредимой. Но ты чувствуешь боль других котов.

- Ч-что? - еле слышно переспросила Щербатая. - Быть такого не может!

- Как видишь, может, - серьезно ответила целительница. - Раньше я тоже о таком не слышала… Но ведь с тобой это уже не в первый раз, верно?

Щербатая перебрала в памяти все случаи, когда она испытывала боль.

«Когда я дралась с тем огромным воином Ветра, мне казалось, что я серьезно ранена, но это оказалось не так… И еще я чувствовала боль, когда Сребросветица умирала. А еще раньше, совсем давно, у меня разболелся живот, когда Орех наелся падали! Великое Звездное племя, значит, это со мной с самого детства?»

- Нет, не первый, - еле слышно прошептала Щербатая. - Но… разве не у всех котов так? Что странного в том, чтобы увидеть чью-нибудь рану и представить, что чувствует раненый?

Полынница серьезно посмотрела на нее.

- Но ты не представляешь, Щербатая, ты чувствуешь, - мягко поправила она. - Звездное племя не случайно наградило тебя таким даром. Нам предстоит выяснить, что это значит.

- Нет! - взвизгнула Щербатая, вскакивая. Она так разволновалась, что даже забыла о боли. - Я не хочу ничего выяснять! Не хочу быть особенной! Я просто хочу быть воительницей!

Вне себя от гнева и страха, Щербатая молнией вылетела из палатки целительницы и промчалась мимо Калинки, ожидавшей ее снаружи.

- Что с тобой? - мяукнула сестра, семеня за ней. - Как ты?

Но Щербатая не остановилась. Ее лапа еще болела, но она старалась не обращать на нее внимания. Меньше всего Щербатой сейчас хотелось с кем-нибудь говорить - даже с сестрой или братом. Она направилась к воинской палатке, но на полпути ее перехватила Солнцецветик.

- Малышка моя! - ахнула мать. - Ты тяжело ранена? Я слышала, ты сегодня отличилась в бою!

- Ничего страшного, Полынница все вылечила, - на ходу процедила Щербатая.

Но Солнцецветик пошла с ней рядом.

- Иди, приляг, - ворковала она, поглаживая дочь хвостом. - Камнезуб не будет посылать тебя в патрули, пока ты не поправишься.

- Говорю же, со мной все в порядке! - огрызнулась Щербатая, притворившись, что не замечает изумления и боли, отразившихся в глазах матери.

- Эй, Щербатая! - подскочил к ней Хитроглазый. - Я слышал, ты ранена? Как дела?

- Отлично!

Щербатой вдруг показалось, что весь лагерь кишит котами, и каждый из них норовит подбежать к ней, чтобы задать очередной идиотский вопрос.

«Издеваются они надо мной, что ли? - простонала она про себя. - Неужели им нечем больше заняться?»

- Отвяжитесь, слышали? - рявкнула Щербатая на Лисолапку и Волчонка, когда те подскочили к ней с двух сторон, приготовившись забросать вопросами. Дрожа от бешенства, она повернула прочь от воинской палатки и помчалась к выходу.

- Задавала хвост поджала! - мяукнула ей вслед Лисолапка.

Не оборачиваясь, Щербатая подскочила к зарослям ежевики и нырнула в лаз. Очутившись снаружи, она с облегчением перевела дух. Голова у нее до сих пор шла кругом, но на сердце стало чуть спокойнее. Как хорошо, что на свете есть лес с его тишиной и покоем! Но не успела Щербатая насладиться своим одиночеством, как услышала тихие шаги за спиной, а потом уловила и запах. Так и есть, Калинка шла за ней по пятам!

- Чего тебе? - проворчала Щербатая.

- Я беспокоюсь за тебя, - просто ответила сестра, с тревогой заглядывая ей в глаза. - Ты не выглядишь тяжелораненой, но я же вижу, что с тобой что-то не так!

На миг Щербатой мучительно захотелось поделиться с Калинкой тем безумным бредом, которым отравила ее Полынница, пересказать ей всю эту чепуху про то, что она якобы чувствует чужую боль. Но как только она открыла пасть, чтобы начать, как боль пронзила ее лапу. С тяжелым предчувствием Щербатая посмотрела на сестру. Так и есть, один коготь на лапе Калинки был вывернут.

- Что с твоей лапой? - превозмогая боль, выдавила Щербатая. - Ты сорвала коготь в битве?

Калинка кивнула.

- Да. Болит немного, - призналась она.

Щербатая опустила голову. Теперь она знала, что никогда не сможет открыться сестре. Жгучая боль в подушечке ее лапы подтверждала правоту Полынницы.

«Если я откроюсь Калинке, она, чего доброго, решит, что я какая-то не такая… Будет коситься на меня, станет вести себя со мной по- другому».

- Иди скорее к Полыннице! - вслух сказала она Калинке. - А за меня не беспокойся, я просто хочу немного побыть одна.

Калинка немного помедлила, переминаясь с лапы на лапу, потом ласково дотронулась носом до кончика уха Щербатой и поковыляла в лагерь.