Золушка из подземелья - Лидия Миленина

Я выдохнула. Вспоминать об этом было почти так же противно, как о мучениях, что доставляли клиенты.

— Вы понимаете! — начала я, и ощутила в горле ком. Мое тело сопротивлялось тому, чтобы рассказать об этом. — У него не получилось, он ругался на нас, говорил, что наша кровь бесполезна… А потом вдруг решил — по его собственным словам — что он ошибся. Что нужна не кровь девственниц, а девственная кровь… Тогда он… взял… сначала Нину прямо на этом люке. Так, чтобы кровь пролилась на люк… А потом, на следующий день — меня…

Я запнулась. В голове встала сцена, как Мендер ударами загоняет меня на люк и велит немного наклониться вперед. А в его голосе я слышу похоть…

Это было насилие. Грубое, неприкрытое. Практичное — он совершил его с определенной целью.

Корвин прижал мою голову к своему плечу и дал время, чтобы отпустить сложную картинку.

— Но опять не получилось? — спросил он, когда я выдохнула и расслабилась.

— Да, оказалось, что это тоже не подходит… Что все же нужны девственницы. Но мы с Ниной уже были непригодны. И тогда… он позвал Алисию, чтобы решить, что с нами делать. Нина ей не понравилась, она сказала, что слишком простая. Ее продали на куда-то восток, где есть рабство, и любят карренских красавиц… А я внешне понравилась Алисии. И она предложила Мендеру взять меня на верх. Убивать — слишком расточительно, — я горько усмехнулась. — Использовать материал.

Корвин с болью во взгляде посмотрел на меня и погладил по щеке.

— Наверху стало лучше или хуже? — спросил он.

— Сложно сказать, — я не удержалась и накрыла его руку на щеке своей. Сейчас можно все — это я знала точно.

…Потом между нами опять может появиться дистанция. Может быть, уже завтра я пожалею о своей исповеди, о том, что доверилась ему полностью, что отдала свою жизнь в его руки.

Но не сегодня. Сегодня все было правильно. И можно было все…

— Мендер с Алисией заставили меня работать с «необычными клиентами»… — я опустила взгляд и убрала ладонь. — И я… ничего не могла с этим сделать… Это было подчас… очень больно… Но знаете? — я посмотрела на Корвина в надежде, что он поймет. — Наверху я могла видеть солнце! И слышать, как идет дождь за окном… Выходить в сад и смотреть, как распускаются листочки и раскрываются цветы… Мучение было не постоянным. В перерывах было все это… Когда просто живешь, то не понимаешь, как много значит восход солнца и звук капель дождя… Только оказавшись под землей, понимаешь, какое значение в этом. Какое это все счастье…

— Понимаю, — мягко улыбнулся Корвин. — Ты любишь природу, Анна?

— Да… наверно… — я не знала, что ответить на это. Влажный воздух, солнце, деревья в вечернем золотом свете — я считала себя счастливой в те дни, когда мне удавалось их увидеть. Люблю ли я природу? Скорее всё это было моей жизнью, моим счастьем — в перерывах между мучениями. Ну и еще… книги.

— Тогда послушай меня, — Корвин аккуратно развернул мое лицо к себе, и я встретилась в ним взглядом. От близости его ясных глаз и твердых губ сердце неожиданно забилось быстрее, от какого-то приятного, непривычного волнения. — Завтра же мы с тобой уедем в мое имение… Будем жить не в замке, а в небольшом коттедже на берегу озера. Помнишь долину, что мы видели с утеса, когда ехали в замок? Помнишь, там было красивое голубое озеро? — я кивнула. — Вот там мы и поживем, пока тебе не захочется в город… И, поверь мне, Анна, никакой Мендер до тебя больше не доберется.

И сжал мою руку.

А я… я поверила.

Давно не думала всерьез, что смогу избавиться от Мендера. Что стану недоступна для него. Что найдется сила, способная и желающая меня защитить. Но мне не оставалось ничего другого.

Либо довериться Корвину сейчас. Либо прожить остаток жизни в страхе — сломленной, загнанной в угол, вечной мученицей и беглянкой.

— Он очень опасен, — тихо сказала я все же.

— Не для меня, — усмехнулся Корвин. — Поверь, эта тварь понесет возмездие. К сожалению, Анна, я не могу убить его прямо сейчас…

Я вздрогнула. Странное чувство — смесь неконтролируемого страха и разочарования. Страха за Корвина, что он может рисковать собой, пытаясь убить Мендера… И разочарование — какой-то части меня хотелось, чтобы прямо сейчас Корвин встал, сверкнул глазами и отправился в Транси, чтобы свернуть шею «этой твари». То, о чем мечталось, еще когда я жила там…

— Но со временем я это сделаю, — продолжил Корвин. — Помнишь, Анна, я рассказывал тебе о демонических силах? Мендер может оказаться лишь пешкой в их игре… И мы должны сначала узнать обо всем через него, а потом уже его уничтожить… Хоть, поверь, мне хотелось бы прямо сейчас убить его — причем так, чтобы он хорошенько испугался перед смертью.

— Я знаю, что вы это можете… — тихо сказала я. И задумалась. Я-то видела серые тени, возникавшие из ниоткуда, после того как Мендер творил заклинания. Видела и темные, словно склубившееся черное облако. Ощущение их пристального чужеродного и жадного внимания к живому, их жажда крови и моих сил… Я и тогда с ужасом думала, что же произойдет, если у Мендера получится его эксперимент. Не приведет ли он в наш мир нечто, способное уничтожить все живое…

— Могу я…? Я хочу вам с этим помочь…. — сказала я, с мольбой глядя Корвину в глаза. Только бы позволил мне помочь! Тогда я точно знала бы, что не зря прожила жизнь, что от меня есть толк… И что хоть как-то искуплю… исправлю вред, принесенный миру моей кровью, пролившейся на люк с рунами.

Несколько мгновений Корвин внимательно вглядывался в мое лицо. И я, хоть и опустила взгляд, заметила, что на его скулах ходят желваки. Похоже, он боролся с собой.

— Хорошо, Анна, — сказал он. — Тогда поговори, пожалуйста с одним моим другом… он начальник тайной полиции, и Мендер Транси его крайне интересует. Поговори, если, конечно, ты можешь…

— Я смогу, — сказала я, хоть внутри меня тревожно забилась маленькая ниточка. Рассказать о себе, о своей проклятой жизни кому-то еще? Даже просто перечислить факты может быть очень стыдно…

— Смелая моя девочка… — вдруг услышала я, и горячее дыхание обожгло мне затылок, его губы коснулись моих волос. А потом я вдруг опять оказалась в воздухе. Встретилась глазами с голубой бездной его взгляда. — Тебе нужно отдохнуть, очень хорошо отдохнуть… — он навесу снова поцеловал меня в волосы.

А мне… мне впервые в жизни вдруг захотелось, чтобы мужские губы коснулись моего виска, потом губ… Даже тело чуть сладко заныло. Никогда я не ощущала такого рядом с мужчиной. Не пошлое вожделение удовольствия, к которому порой принуждал Мендер, а нечто совсем другое… Протяжное, красивое, легкое и… сладкое… Словно свет солнца зальет нас, объединит, и от наших касаний будет рождаться гармония и нежность…

Сейчас он коснется губами уголка рта, потом самих губ… А я приоткрою рот — чуть смущенно, но с готовностью. И соленый привкус недавних слез растворится в нежных сладких прикосновениях.