40 градусов в тени - Юрий Гинзбург

около четырех тысяч сирийцев, 15 тысяч египтян. Дальнейший ход войны нет смысла описывать, поскольку он широко освещен во множестве произведений разного жанра. Дальше всё было как обычно: окружение арабских армий, тысячи пленных, горы трофейного оружия, истерические призывы арабов остановить «израильских агрессоров», угрозы Советского Союза и т. п. Разгром арабов был полным. Израильские войска находились в сорока километрах от Дамаска и в ста километрах от Каира, имея возможность взять обе столицы. От полной катастрофы Египет и Сирию спасло только активное вмешательство СССР. Война Судного дня стала наиболее масштабной в послевоенной истории. С обеих сторон в войне участвовало в общей сложности более 1,4 миллиона солдат и офицеров, более 5300 танков, свыше 7000 БТР и БМП, около 2700 орудий, более 900 самолетов и 140 вертолетов. В Союзе советские евреи не успели испугаться, а завзятые антисемиты порадоваться. Перелом в войне произошел буквально на третьи сутки. В Союзе мало кто верил советским СМИ, и многие в то время сидели ночами у своих «Спидол», пытаясь выудить крохи информации в треске мощных «глушилок». Из вражеских голосов и обмена информацией с коллегами Игорь узнал, как был возмущен Л. И. Брежнев поражением арабов. Якобы он кричал Громыко (впоследствии оказалось, что это была чистая правда): «Мы столько лет предлагали им разумный путь. Нет, они хотели повоевать! Пожалуйста, мы дали им технику, новейшую – какой во Вьетнаме не было. Они имели двойное превосходство в танках и авиации, тройное – в артиллерии, а в противовоздушных и противотанковых средствах – абсолютное. И что? Их опять раздолбали. И опять они драпали. И опять вопят, чтобы мы их спасли. Нет! Мы за них воевать не станем».

Игорь цифрами, конечно, не владел, но о массированных поставках наземной техники и массовой посылке в Египет и Сирию советских военных специалистов хорошо знал. Потом стало известно, что Египет за промежуток между войнами получил от СССР 1260 танков Т-54/55, 400 танков Т-62, 750 бронетранспортеров БТР-50 и ОТ-62, 150 новейших боевых машин пехоты БМП-1, сотню бронированных разведывательных машин БРДМ. Сирия получила также немало. Вся боевая подготовка велась советскими инструкторами. В период между войнами 1968 и 1973 годов главным поставщиком вооружений Израилю были США. Парк ударных бронированных машин Израиля включал в себя 150 новейших американских танков М60А1, 450 американских бронетранспортеров и командно-штабных машин М577 на базе бронетранспортера МПЗ, около 200 бронетранспортеров МПЗ, около сотни трофейных советских бронетранспортеров БТР-50П и их чехословацких версий ОТ-62 «Топаз», 1850 танков («Шерман», М-48, «Центурион», АМХ) и несколько сотен советских танков Т-54/55 и ПТ-76. При этом трофейная бронетехника модернизировалась в Израиле: так, например, на танки Т-54/55 ставили пушки L7, американские пулеметы, заменили дизели и коробки передач. Таким образом, танковый парк ЦАХАЛ, помимо современной американской техники, во многом состоял из устаревших, модернизированных своими силами модификаций английских и французских танков и БТР, а также из трофеев советского производства.

Во время войны Израиль, конечно, опирался на могучую руку США. Президент Никсон приказал в экстренном порядке немедленно восполнить все технические потери израильтян, причем поставлять самые лучшие образцы вооружений. «Необходимо спасти Израиль, чего бы это ни стоило», – сказал он Киссинджеру.

Начиная с 14 октября, в течение 32 дней американская транспортная авиация совершила 567 рейсов в Израиль, доставив в общей сложности 22 300 тонн военных грузов.

Несмотря на победу, в Израиле о войне Судного дня вспоминают с оттенком скорби из-за высокой цены, заплаченной народом и армией. Ну а в арабском мире, наоборот, несмотря на очевидное поражение, в это время празднуют победу над Израилем. В отличие от Шестидневной войны, война Судного дня в Союзе не вызвала ажиотажа ни среди народа, ни у советских властей. В народе поражение арабов восприняли как закономерность и решили, что еще один эксперимент ничего не решает. В связи с тяжелым положением в стране со снабжением продовольствием и промтоварами, бросовые затраты на вооружение и обучение арабских армий вызывали у граждан глухое неудовольствие. Властям было уж очень трудно говорить об израильской агрессии, поскольку почти всем было понятно, кто на кого напал. Поэтому ничего нового вдобавок к реакции после Шестидневной войны не появилось. Во внешней политике война Судного дня привела к разрыву отношений между СССР и Египтом, и переориентировавшийся на США Садат склонился к подписанию мирного соглашения с Израилем, договоренность о котором была достигнута на саммите в Кэмп-Дэвиде в 1978 году. А вот для израильтян эта война стала холодным душем, остудившим эйфорию в обществе после Шестидневной войны. Поскольку раздувание собственной значимости и пренебрежение мощью врагов или конкурентов является неотъемлемой чертой израильтян, такой урок был очень полезным, хотя за него пришлось заплатить высокую цену.

Караваев, впрочем, как и Игорь, свое обещание выполнил, и, вернувшись в Челябинск, профессор приступил к работе в новой лаборатории. Прежде всего, он решил начать с выработки концепции своей будущей кандидатской диссертации. В ту пору у советского человека, вставшего на стезю науки в любой сфере, не было другого пути обеспечить себе мало-мальски приличное материальное положение и продвижение по службе, кроме как защитить диссертацию. Штатное расписание любого научно-конструкторского учреждения было общегосударственным и четко определяло зарплату «остепененных» работников, занимающих ту или иную должность. Она была почти в два раза выше зарплаты работника без степени. Тему диссертации Игорь уже «выносил», но теперь надо было обзавестись авторитетным руководителем. В качестве такого он наметил Михаила Федоровича Балжи, который заведовал кафедрой колесных и гусеничных машин и был деканом автотракторного факультета ЧПИ. Надо было думать, как к нему «подъехать». Он был очень известный человек, бывший главный конструктор ЧТЗ по танкам, автор проекта тяжелых танков ИС-3 и Т-10, лауреат многочисленных премий и т. д. и т. п. И аспиранты у него были только из очной аспирантуры ЧПИ.

Тут произошло одно событие, оказавшее значительное влияние на профессора как человека и профессионала. Его отец работал с одной женщиной на кафедре теплотехники и термодинамики ЧПИ, брат этой женщины, Владимир Иосифович Барановский, был главным конструктором Брянского автомобильного завода (БАЗ). Он был выходцем с ЧТЗ, где стоял во главе разработки унифицированных трактора Т-140 и артиллерийского тягача АТ-С. Затем производство тракторов было передано в Брянск, а тягачей – на Курганский машиностроительный завод.

Владимир Иосифович почему-то решил вернуться в Челябинск, где он планировал занять должность заместителя директора института, в котором работал Игорь. Естественным было его желание получить как можно больше информации об институте из неофициальных источников, и он попросил сестру узнать, не собирается ли профессор в Брянск.

Как-то в