Дама из Амстердама - Анна Данилова

Вот это, по мнению Лары, уже больше походило на правду. Кирилл трус, и вряд ли он стал бы искать встречи с Ларой, если бы действительно, придя сюда в квартиру, обнаружил труп.

– Тебе с сахаром?

– С сахаром. Ларочка, сейчас мы поедем ко мне, вернее, к нам. Я тебя больше никуда не выпущу. И очень тебя прошу, никогда не пытайся ничего улаживать сама, без меня. Разве ты не видишь, что совершенно не разбираешься в людях? Что тебя легко обмануть?!

Он посмотрел на нее своими прозрачными, цвета морской волны, глазами и как-то вдруг необыкновенно нежно улыбнулся, потрепал рукой по ее щеке.

– Знаешь, я так тебя люблю… Я сегодня, когда ты не отвечала на мои звонки, чуть с ума не сошел… Но посуди сама, разве мог я предположить, что ты найдешь Чемберлена мертвым…

Лука усадил ее к себе на колени и поцеловал.

– Лара, какая же ты молодец, что не растерялась… Я понимаю, что повторяюсь, но все равно: страшно представить себе, что могло бы произойти, если бы ты оставила труп в своей квартире и вызвала милицию… Я хоть и взрослый мужик, и не бедный, и много чего понимаю в жизни, но к милиции доверия не питаю… Я даже боюсь этих людей… Ты еще не передумала выходить за меня замуж?

Петр Васильевич Гусев не поехал на похороны ни одной из своих погибших сотрудниц, счел это лишь внешним проявлением тех, вполне искренних, чувств соболезнования, которые он испытывал. Вместо этого распорядился приготовить конверты с материальной помощью, на его взгляд немалой, семьям погибших. Словом, откупился, как он сам для себя определил. Он посоветовался со своей сестрой, Верой, с которой жил в одной квартире и которая вот уже много лет была его самым близким человеком, и она рассудила, что он своим появлением на кладбище все равно не сможет облегчить боль утраты…

– Петя, дай им денег, женщин все равно не вернуть… Успокойся.

Женщина, с которой Петр Васильевич встречался и на которой собирался жениться, не понимала, как он может так много лет жить под одной крышей со своей родной сестрой. Это была молодая, тридцати двух лет, яркая миниатюрная блондинка с пышными формами, мягкая, улыбчивая, с нежным голосом и пухлыми губками. Петр Васильевич при встречах с ней превращался в другого человека – просто таял, держа ее в своих объятиях, забывался и чувствовал себя счастливейшим из мужчин. Они встречались в маленькой квартирке Наташи, как звали его возлюбленную, неподалеку от его работы, и Гусев каждый раз, расставаясь с Наташей и целуя ее на прощание, давал себе слово уже в самом ближайшем будущем сделать ей предложение и даже купил для этой цели колечко с бриллиантом. Но шли дни, недели, месяцы, а он так и не решался на этот шаг. Он и сам себе не мог признаться в том, что боится нарушить устроенный сестрой порядок в доме, который давал ему возможность никогда не задумываться над бытовыми проблемами и полностью положиться во всем на близкого человека. Но если сестру он знал всю свою жизнь, она была старше его на несколько лет и с самого детства считала себя его нянькой со всеми вытекающими отсюда последствиями, то с Наташей он был знаком чуть больше года и не представлял себе жизни лишь с ней вдвоем. В его самых смелых фантазиях, когда он видел себя женатым человеком (а к этому он готовился всю свою сознательную жизнь, ему постоянно казалось, что он еще не готов, не дорос: то у него денег мало, то ума, то чувств к определенной женщине), рядом с ним и Наташей всегда была Вера. Это она кормила их завтраком и стирала их вещи, убиралась в их доме и даже заправляла их супружескую постель. Он понимал, что этого быть не должно, что Наташа права в своих пожеланиях жить отдельно от Веры, но разве потянет она, эта нежная и немножко безалаберная во всех отношениях женщина (она часто что-то забывала, в ее доме постоянно не хватало хлеба или соли, постельное белье сушилось на балконе неделями, а потом складывалось пересушенное на кресле в спальне, ее пироги почему-то не поднимались, хотя она готовила все по поваренной книге), домашнее хозяйство? Наташа – женщина, у которой всегда убегает молоко и которая всю свою жизнь живет в долг, может запустить большую гусевскую квартиру, сжечь дорогостоящие бытовые приборы, захламить комнаты… Но она такая прелестная, милая, ему так хорошо с ней в постели, она так нежно прижимается к нему во сне и шепчет такие сладкие любовные слова, что, может, бог с ней, с квартирой, да и с Верочкой тоже? Тем более что с сестрой он уже договорился, и она со дня на день покупает себе однокомнатную квартиру, причем недалеко от его дома, и уходит. И хотя она согласилась уйти и жить отдельно, он не раз уже видел на ее глазах слезы. Может, она переживает за него, но боится высказать свои сомнения? Ведь она видела Наташу, разговаривала с ней на кухне, когда та приходила к нему еще в самом начале их знакомства. Но это было так давно, и потом Наташа призналась ему, что больше не хочет бывать у него, что боится Веру, потому что его сестра «слишком правильная». Что она хотела этим сказать? Что стыдится лишний раз в присутствии Веры обнять его, поцеловать, не говоря уже о том, чтобы закрыться в спальне или вообще остаться на ночь. Он немного робел перед Наташей и не хотел с ней ссориться, а потому старался не говорить с ней ни о сестре, ни о том, чтобы она переехала к нему и поселилась, не дожидаясь официальной помолвки. Так шли дни, и он начинал понимать, что уже тяготится таким положением, что ему надо определиться с выбором: Наташа или Вера. Но Вера, очень одинокий человек, всю свою жизнь посвятившая ему, и на этот раз принесла себя в жертву: заявила ему, что согласна перебраться в скромную квартиру и даже по мере возможности помогать на первых порах Наташе вести хозяйство. Петр Васильевич дал ей денег на квартиру и даже посоветовал своего агента по недвижимости, но Вера мягко отклонила его предложение и сказала, что у нее есть приятельница, которая поможет ей купить квартиру… Квартира нашлась на соседней улице, в новом доме. Но вот с оформлением Вера почему-то не спешила… Почему? Неужели надеется, что я передумаю жениться на Наташе?

…Он пробыл в то утро на работе около двух часов и вернулся домой. Веры дома не было. Когда он нервничал, всегда много ел. Вот и тогда открыл холодильник и достал голубцы, даже подогревать не стал, съел холодными. Он думал о тех женщинах, кассиршах, которых убили, старался заставить себя пожалеть их, но понимал, что все равно не сможет, потому что не был лично знаком ни с одной из них. Следователь прокуратуры попросил его вспомнить, что могло бы объединять кассирш помимо того, что у каждой из них был доступ к наличным деньгам и все они носили с собой в сумке ключи от сейфов… А что еще? Да ничего. Пустое это занятие задавать глупые вопросы и ждать на них ответы. И так понятно… Женщин убивали из-за ключей, чтобы открыть ими сейфы. Но как так могло получиться, что ни в одном из офисов никто не видел, чтобы в бухгалтерию входил кто-то посторонний…

Вечером Вера приготовила форшмак. Гусев достал стеклянную миску и с удовольствием сделал себе два бутерброда с этой душистой селедочной массой. Запил горячим кофе и позвонил Наташе. Она почти сразу же взяла трубку.

– Это я. Не поехал на похороны. Не думаю, чтобы кто-то из близких обрадовался, увидев меня на кладбище… Пустое это занятие. Сижу вот дома, перекусываю. А у тебя как? Голова больше не болит? Наташа… Ну что еще случилось? Деньги? Снова задолжала? Но почему? Почему ты занимаешь деньги у соседки, когда можешь попросить у меня? Я тебе кто – дядя чужой? Ведь мы же с тобой почти муж и жена…