Тропа до звезд - Александр Лепехин

– к виднеющейся пневмодвери. Вовремя: со стороны зала послышались шаги и гул голосов. Магда, невнятно зарычав, устремилась следом.

– Значит, так, – перехватила она инициативу, когда дверь щелкнула за спинами. – Я, de puta madre[59], против. Уверена, Ла Лоба тоже выскажется против. Но если вам обоим яйца мешают спокойно ходить – jak si přejete[60], насуйте друг другу в морду. Только без смертоубийств и членовредительств. Марк, сдай оружие.

Комнатка оказалась небольшой и пустой, только груда упаковочного пластика пылилась в углу. Удивительно, что на этом корабле в принципе нашлось столько свободного пространства, не занятого никем и ничем. Насколько Саймон был в курсе, традиция бешено экономить место и прикручивать все подряд чуть ли не к потолку шла в космонавтике еще со времен Гагарина. Значит, либо нынешние владельцы наложили свои руки на «Группер» недавно, либо им здорово не хватало экипажа. Либо происходило нечто, требующее масштабной реорганизации всей структуры судна.

Снова вспомнились ооновские «Гарпии» и их противники, зависшие над снежной равниной. Ведь эти корабли требовалось спроектировать, построить, оснастить… Укомплектовать экипажами. Подобное требовало времени, а значит, антилоцманский заговор крутился уже давно. Но вот вам полупустой «Группер», выглядящий так, словно в нем на днях затеяли генеральную уборку. Что-то здесь не стыковалось.

Лоцман катал эти мысли в голове, чтобы заглушить, задавить голос здравого смысла. А тот настырно лез наверх, истошно попискивая: «Дурак! Идиот! Ты bakayarou[61], Саймон Фишер, cretin[62] и schlimazl[63], верно Магда сказала! Сейчас тебя размажут по стенке, и что?»

И ничего. Рубикон оказался таким мелким, что он перешел его вброд, не замочив голеней. Ālea iacta est[64].

Первый хук он успешно пустил поверху, пригнувшись. И от лоу-кика ушел полууворотом. Дальше стало куда кислее. Даже головная боль и тошнота словно отступили в какой-то момент, согласившись, что есть вещи куда более интересные и требующие остаточных резервов тушки. А интересно выходило вполне.

Перейдя от угроз к рукопашной, Фэннинг как будто расслабился. Возможно, так оно и вышло: попадая в знакомую ситуацию, в которой тело полагалось на инстинкты, а голова лишь курировала общую картину, психика имела свойство рассеивать накопившийся стресс. «Ты знаешь, что делать», – транслировала она. На лице матроса появилась улыбка. Удары сыпались обманчиво лениво и беззлобно. Это было его ремесло, это было то, что он знал и любил.

Саймон же почти не рыпался. Он уворачивался, блокировал, отступал по кругу – и только ритмично повторял про себя: «Рано. Рано. Рано, сказал!» Шанс у него оставался только один.

И этот шанс вдруг мелькнул заполошной синицей. Занося кулак для очередного удара, Фэннинг раскрылся. Не просто изобразил, заманивая противника, а на самом деле снял защиту. Видимо, решил, что лупцевание «хлыща» пройдет вполсилы. Саймон просто не смог пройти мимо.

Он быстро переступил, перенес центр тяжести, набрал воздуха в легкие. Крутанулся на носке, придавая полетевшей по дуге ступне добавочное ускорение. Четко представил себе точку контакта на стыке височной и челюстной кости…

И в этот момент организм решил, что все. Голова заискрила архаичной электросваркой, в желудке вспучило клубок змей, опорная нога подломилась. Уже падая на пол, Саймон понял: «Промазал».

Рядом с ним гулко рухнуло чье-то тело.

Тошнота наконец вошла в свои права. Ничего не видя из-за вспышек перед глазами, на ощупь найдя стену и рывком встав на колени, лоцман отчаянно блевал, надеясь только не замарать комбинезон. План провалился по всем статьям: как бы там ни вышло с Фэннингом, сейчас Магда его скрутит, вызовет дополнительную охрану…

В плечо ткнулось что-то твердое.

Проморгавшись, утерев сопли, слезы и прочие субстанции, Саймон рискнул повернуть голову. Прямо перед носом маячил цилиндрик одноразового инъектора. Надпись на пластике не сразу сложилась в осознанное, но когда смогла – брови лоцмана взлетели вверх.

Панаксол. «Бог из тюбика» – как называли его в спецподразделениях. Препарат гормонов, энзимов и наномашин, способный привести смертельно раненного солдата в боеготовое состояние за считаные минуты. Дорогое удовольствие.

– Держи, чемпион, – фыркнула Магда, возвращая шокер на пояс. – Кстати, ты помнишь, что ты идиот?

– Не устаю повторять про себя, – прохрипел Саймон, отодвигаясь от мерзко пахнущей лужи. – А теперь…

– А теперь ты бежишь.

Он уставился в невыносимо зеленые глаза. Секунду помолчал. Затем кивнул, вскочил на ноги и проскользнул к двери, сжимая инъектор в кулаке.

В коридоре было пусто. Сзади – тихо.

Глава 4

Да, когда в жизни не на что жаловаться – это никак не менее чем чудо.

Инъектор впился в шею с тихим шипением. В принципе, ничто не мешало целить в бедро или в плечо, но первым делом Саймону хотелось восстановить работоспособность мозга. Конечно, это являлось иллюзией: панаксол разносился с кровотоком и распределялся по организму равномерно. Но кто мы без веры в чудо?

Собственно, иллюзией же оказалось, что он сможет справиться с Фэннингом один на один, если верно рассчитает момент, силу и точку ее приложения. Или что Анжело Оосава действительно восхищен его талантами и нуждается в помощнике. Или что отец… Но на этой мысли внутри все вскипало таким противоречивым клубком, что после первой попытки Саймон предпочел отложить разбор полетов на потом. До того момента, когда он будет находиться подальше от сердитых террористов и поближе к бутылке горячительного.

Лоцман решительно ковылял по коридору – прочь от Магды, прочь от Фэннинга, прочь от вопросов и нестыковок, потирая на ходу синяки, ссадины и растяжения. Боль словно стекала из организма с каждым неуклюжим шагом, в голове прояснялось. Желудок больше не хотел наружу, а, наоборот, требовал что-нибудь запихнуть внутрь. Желательно покалорийнее. Саймон вспомнил второй паек и досадливо скривился: что стоило придержать его на потом? Кабы знал…

Впрочем, его нательный комбез не имел карманов. Подразумевалось, что легкий боевой скафандр ООН и так снабжен всеми необходимыми емкостями и полостями. Вот только незадача вышла: все эти полости и емкости либо остались на поле боя, либо покоились где-то в интендантской, как трофей. Волочь контейнер-самогрейку пришлось бы в руках.

Серая вязкая муть, облепившая разум, наконец рассеялась хлопьями неубедительного тумана. Мысли начали выстраиваться в цепочки, и от желудочной неудовлетворенности Саймон перешел к более насущным проблемам. Комбинезон фигурировал и в них: следовало срочно мимикрировать, пока его не взяли тепленьким и до отвращения, но бесполезно поздоровевшим.

Маскироваться требовалось не только от глаз или камер. Спохватившись, лоцман нырнул в одну из стенных ниш, присел за какие-то ящики и принялся колдовать над смартом. Устройство нужно было не просто отключить,