Профессия: репортерка. «Десять дней в сумасшедшем доме» и другие статьи основоположницы расследовательской журналистики - Нелли Блай

– Прекрасно! – воскликнула я, очарованная этой мыслью: в моем воображении возникла картина, как я нанизываю всех неприятных личностей на одну нитку. – А я смогу сшивать людей?

– Да, я научу вас этому. Теперь вы знаете, как контролировать движения мышц, и можете заставить подопытного вопреки собственной воле делать все, что вам угодно. Вам нужно просто поймать его взгляд. «Теперь, сэр, пожалуйста, посмотрите на меня». Он посмотрит. Поднимите указательный палец правой руки и поводите им. Он сделает то же самое. Скажите: «Быстрее, сэр, быстрее. Теперь, сэр, вы не можете остановиться», – и вы внезапно останавливаете и направляете палец на него. Он же не может остановиться и продолжает движение до тех пор, пока вы не щелкнете пальцами и не повторите: «Хорошо, сэр».

– Но что, если он сможет остановиться? – допытывалась я. Плоть была бодра, дух же весьма немощен[31].

– Тогда вам придется попробовать снова.

Сила мысли

Следующим вечером я была готова к новому уроку. На сей раз мне предстояло обучиться искусству контролировать чужие мыслительные способности. Удалось ли мне это? Одно скажу – послушайте, что за чудесная у меня была демонстрация. «Я поведаю вам заветные тайны, – сказал он, – поэтому юной барышне [подразумевалась моя спутница] лучше подождать вас где-нибудь в другом месте».

– Чтобы установить контроль над мыслительными способностями, вы велите подопытному встать лицом к вам. Вы берете его руки так же, как брали, когда закрывали его глаза, затем, близко поднеся раскрытую ладонь к его лицу, задерживаете ее на секунду у него перед глазами и говорите: «Теперь, сэр, я лишу вас имени». Его имя вы, разумеется, спросили заранее. Вы убираете руку и говорите: «Теперь, сэр, назовите ваше имя», и он не сможет его назвать. Ха-ха!

– Разве уж не сможет? – сказала я с сомнением. – А что делать, если все-таки сможет?

– Пытайтесь. Если вы хотите устроить демонстрацию для друзей, я могу предоставить вам подопытных дешево и сердито: за расходы на транспорт и несколько центов сверху.

– Вы правда могли бы? – спросила я невинно. – Это было бы замечательно. Где вы их возьмете?

– О, у меня есть несколько молодых людей, на которых вы можете попрактиковаться, и они рады будут поучаствовать, если вы оплатите им транспорт и бритье. Ну и обычно, вы знаете, это происходит на званом обеде. Я одно время развлекал гостей на приемах в одном доме на Двадцать третьей улице. Как-то раз загипнотизировал там жену редактора Scientific American. Произвел настоящий фурор.

– Вы дадите мне адреса ваших подопытных?

– Дам после того, как вы пройдете заключительное испытание, – ответил он с опаской. – Один из них – молодой коммивояжер, а другой работает в универсальном магазине в городе.

Испытание

На следующий вечер мы с моей молодой спутницей явились с небольшим опозданием, но совершенно подготовленными к ожидавшейся салонной игре. Мистер Томпсон, наряженный, как жених, во фрак, фасон которого устарел на сорок лет, встретил нас торжествующей улыбкой.

– Дамы, позвольте представить вам мистера Грея, – сказал он, пока я с деловитым видом снимала шляпу и пальто.

– Это мой подопытный? – спросила я и, получив утвердительный ответ, обратилась к мистеру Грею со словами: – Вы готовы к безжалостному закланию?

Она делает пассы над подопытным

Я знала, что этот подопытный поддастся гипнозу, даже если я вовсе к нему не прикоснусь. Я с самого начала решила делать все не так, как меня учили, а ровно наоборот, чтобы удостовериться, что подопытный – притворщик. Поэтому я просто взяла его за руку и не стала нажимать на нерв, как меня учили, и положила правую руку ему на лоб – опять же, без малейшего давления.

– Теперь, сэр, вы не можете открыть глаза. Старайтесь изо всех сил! Откройте глаза! Старайтесь! – сказала я.

Подопытный стал вращать и дергать глазами, которые при этом оставались закрыты. Я щелкнула пальцами, воскликнула: «Хорошо!», и он открыл глаза, потер их и, как ангелоподобная героиня романа, очнувшаяся от притворного обморока, воскликнул: «Где я? Что вы со мной сделали?»

Я велела ему сесть на стул и, совершив над ним несколько пассов, сообщила ему, что он не может встать. Он стал извиваться во все стороны, однако продолжал сидеть. Я приложила его руку к стене и сделала пассы над ней, и он дергал ею и крутил, по видимости, не способный освободиться. Потом я гоняла его по всей комнате, иногда на коленях, затем – заставив его согнуться пополам и при этом вытянуть шею, чтобы видеть мой палец, воздетый над головой. Мистер Томпсон запротестовал, говоря, что я обращаюсь с подопытным скверно, но я возразила, что если подопытный под гипнозом – он этого не почувствует, и продолжала свое. Наконец, когда лицо его покраснело от изнурительных упражнений, я опустила руку на край фортепиано. Он опустил голову рядом с ней. Я резко отдернула руку и оставила его стоять на месте.

– Не оставляйте его в таком положении слишком долго, – настойчиво попросил мистер Томпсон, пребывавший в непрестанном беспокойстве об удобстве подопытного.

– Я не намерена выводить его из этого состояния до завтрашнего дня, – ответила я твердо. Мистер Томпсон взглянул на меня с удивлением, а его жена, наблюдавшая представление через полуоткрытую дверь, вошла в комнату.

– Бедный малый! Нехорошо так долго держать его в таком положении.

– О, вы знаете, – сказала я умильно, – он ведь под гипнозом и не чувствует ни малейшего неудобства. Завтра вечером я вернусь и пробужу его.

Развлечение с подопытным

После долгих уговоров мистер Томпсон уверил меня в том, что я получу больше удовольствия, если позволю подопытному открыть глаза, так что я согласилась избавить его от этого стесненного положения. Когда я изменила свое решение, по комнате пронесся вздох облегчения. Затем ему пришлось вновь притворяться, покуда я заставляла его видеть змей, хорошеньких девушек и крыс. Не стану утомлять вас перечислением всех трюков, которые я заставила его выполнить, но могу вас заверить, что обеспечила этому молодому человеку физическую нагрузку, какой он не получил бы, даже объезжая норовистую лошадь. Раз я сказала ему, будто он – Роберт Ингерсолл[32], и он обратился с речью к воображаемой публике. Потом я заставила его изображать Билла Ная[33].

– Можете ли вы еще что-нибудь ему внушить? – спросил мистер Томпсон.

– Да, я заставлю его встать на голову, – ответила я.