Пламя изменений - Алексей Олейников

Мужчина болезненно застонал, заметался на диване, что-то забормотал на незнакомом языке. Девушка закусила губу. Надо бежать, пока он спит, о чем она думает? У него силищи как у слона, он ее двумя пальцами переломит.

Мужчина заговорил вновь – сбивчиво, обрывисто, словно она стояла у высокого окна, а там, внизу, в глухом тумане кто-то вел страстный разговор – но влажный колышущийся туман доносил до нее лишь отдельные слова, а остальные проглатывал.

Удивительно, но Джейн казалось, что она понимает этот язык, только это знание прячется где-то в подкорке, слова казались смутно знакомыми, как лица случайных приятелей, которых не видела лет двадцать. Она положила сумку у входа, осторожно подошла.

– … не хотел… так… Погибли. Все погибли!

Тело его сотрясали рыдания, он бился в сухом плаче, не дающем успокоения. Джейн села рядом. На лбу его выступила испарина, он то стискивал зубы, то разжимал их, чтобы вытолкнуть слова – теперь она их различала, но о чем он бредил, все равно не понимала. Человеку было плохо.

Она дотронулась до плеча, твердого как дерево. Человека подбросило:

– Дьюла… опять все… опять никого не осталось… прости, прости…

– Эй, – Джейн позвала тихонько и потрясла его за плечо, готовая отпрыгнуть в любой момент.

Человек обмяк, разбросал руки, задышал ровнее.

Уснул, поняла Джейн. Поднялась, тихонько подошла к двери.

– Кто… ты?

Девушка вздрогнула. Он открыл глаза и смотрел прямо на нее.

– Я? Хороший вопрос, – Джейн сжала ручку двери. Одно движение – и она на улице, она наверняка бегает быстрее него, ноги-то у него не слишком длинные, все в руки и туловище ушло, чистая горилла, если присмотреться – да что к нему присматриваться. Драпать надо!

– Не уходи, – попросил мужчина. – Я не сделаю… ничего плохого. Ты понимаешь меня?

– Да вроде как… – озадаченно ответила Джейн.

– Ты говоришь по-венгерски? – мужчина слабо улыбнулся. – Так чисто…

– Правда? – изумилась девушка. – Наверное, это здорово. Ну, ты очнулся, я пошла!

– Пожалуйста…

Джейн замерла на пороге. Жалобный детский голос так не вязался с обликом этого человека.

– Я не знаю, где я… Кто я… Все в голове перемешалось, – мужчина откинулся на подушку. – Прости, если напугал тебя. На меня… накатывает. Ничего не помню, а потом оказываюсь в другом месте. Иногда в крови… – Он пошевелил темными руками. – Пожалуйста. Я очень давно не говорил… с людьми.

Джейн вздохнула, открыла дверь. На пороге как вкопанный встал Тоби. Шерсть у него стояла дыбом, он шипел, прижав уши, и не сводил взгляда с мужчины.

– Знаю, – сказала Джейн, – он у меня тоже доверия не вызывает.

Она подтащила стул ко входу.

– Я буду тут, – предупредила она. – Если что – я тут же уйду.

– Спасибо, – мужчина устало прикрыл глаза. – Спасибо.

– Воды хочешь?

Он не отвечал, спал. Массивная грудь вздымалась и опускалась, как палуба корабля во время качки.

– Вот так, зверь, – пробормотала Джейн. – Наверное, на денек здесь зависнем. Сам видишь.

Тоби фыркнул, покрутился на пороге, потом все же зашел в дом и устроился под стулом. Долго она на стуле не просидела – надоело, прокралась на второй этаж, а там – о чудо! – обнаружился душ, а в кране была вода!

От счастья Джейн забыла про все на свете. Кстати, свет в деревне тоже был, так что водонагреватель выдал ей такую крутую струю кипятка, что она заорала – сразу и от боли и от радости. Какое уж тут бегство! Конечно, душ она закрыла на все задвижки, да еще и стиральную машину придвинула к двери. Окошко в душе было крохотное, она бы с трудом протиснулась, так что мылась Джейн, трясясь от мысли, что вот-вот в душевую ворвется этот мужик, а она в одном мыле. Тоби остался охранять ее на пороге – но что может маленький кот против такого здоровяка? Он на него наступит и не заметит.

Помылась она спокойно, отодвинула машину…

«Сейчас открою дверь, а он там, своими черными лапами тянется…»

Джейн на миллиметр приоткрыла дверь. Тоби вопросительно поднял голову.

– Я тогда и вещи постираю, – решила девушка. – Играть со львом, так всерьез.

Она перестирала все грязное белье, развесила сушиться во дворике, пожарила омлет из сухой готовой смеси, которую нашла на кухне, туда же покрошила колбасы, открыла банку консервированных огурчиков – смешных, крохотных, не больше фаланги мизинца, помыла посуду, покормила Тоби собачьим кормом, который нашелся в шкафчике, – он брезгливо покрутил мордой, но слопал всю миску.

Чистая, сытая, довольная как слон, она села на стул у двери и принялась сушить волосы на утреннем солнышке. А мужчина все спал.

Он проснулся уже на исходе дня, когда Джейн читала книжку – какой-то детектив – и вполуха слушала приемник. Все одно и то же – раз в пятнадцать минут просьба всем покинуть зону отселения во избежание всяческих проблем и кар небесных, а в промежутках разные ужасы, творящиеся в мире.

– Так и свихнуться недолго, – пробурчала Джейн, захлопывая книгу, когда по радио сообщили о стаях чудовищных волков, которые свирепствуют в зоне отселения. – Интересно, а где тут телевизор?

– Как тебя зовут?

Джейн подпрыгнула вместе со стулом.

– Блин! Ты бы кашлянул, что ли! Нельзя приходить в себя вот так внезапно. Джейн меня зовут!

– Джейн… – мужчина привстал. – Можно воды, Джейн?

– А у тебя твой склероз не начнется? – поинтересовалась девушка. – Не набросишься?

– Нет, – мужчина через силу улыбнулся. – Я уже научился… угадывать, когда оно наступает. Сейчас нет.

– Оно? – переспросила Джейн. Бочком прошла на кухню, набрала воды и поставила на столик – в метре от дивана. – Дотянешься? Только смотри… медленно!

Она продемонстрировала коллекцию кухонных ножей, которые прихватила на кухне. Хорошие, кстати, ножи, даром что для резки овощей и мяса – испанская сталь, металлическая рукоятка, и не пустотелая, а увесистая.

– Я буду медленно, – пообещал мужчина. Дотянулся до столика, взял стакан и залпом выпил. – Спасибо, Джейн. А ты умеешь с ними обращаться?

– Не советую проверять, – сказала девушка и подбросила нож. Рука ее сама вдруг вытянула второй, третий, а первый уже вновь лег в ладонь, и секунд пять она жонглировала тремя ножами, как будто делала это всю жизнь!

– Похоже, умеешь, – мужчина лег, заворочался на подушке, удовлетворенно сказал: – Это хорошо. Такой опыт сейчас… полезен.

– Ага, – ошарашенно пробормотала девушка. Она что, в уличных представлениях подрабатывала? Точно, недаром же ей цирк вспоминался. Девушка поморщилась. Как ее достала эта амнезия! Как в дурном кино, когда сценарист не знает, что делать, и решает лишить главную героиню памяти, чтобы освежить протухшую интригу. Кто сценарист этого бездарного фильма, кому она должна сказать спасибо за все, что с ней происходит?