Белое пламя дракона - Илья Крымов

Тобиус взмыл в воздух и понесся над тонкой ниточкой лесной дороги со всей возможной для себя скоростью. Деревья резво неслись под ним назад. Эфемерные крылья взмахивали все быстрее и быстрее, он потерял счет времени и погрузился в некий транс, пока дорога не прервалась.

Под его ногами железные клетки на колесах и деревянные дома-фургоны с заколоченными окнами были выстроены полукругом, а из них кричали и тянули руки сквозь решетки люди. Другие люди, с оружием, носились по домам, вынося из них все, что приглянется. На крыши уже опустошенных жилищ летели факелы. Жители деревни были собраны в кучу под угрозами расправы, нескольких самых непокорных налетчики уже убили, и теперь их тела питали землю кровью. Тяжело дышалось из-за поднимавшегося дыма, по трети дворов уже гулял красный петух.

Тобиус спустился вниз, и зазвучали выстрелы. Пули бессильно бились о чары Щита, пока он считал противников, а потом волшебник пробудил заклинание Воющий Клинок. Оно выглядело как полоса мерцающего свечения, висевшая в воздухе, но по воле своего создателя эта полоса ринулась в бой и рассекла двоих людей словно масло. Воющий Клинок кромсал, рубил и протыкал, издавая громкий вибрирующий звук, пока не кончился заряд гурханы, вложенный в его плетение. В левой руке мага появился веер из пяти Огненных Стрел – около десятка налетчиков превратились в горящие факелы по одному взмаху этой руки. Тобиус парировал удар саблей от одного из противников, который сумел подобраться достаточно близко, а потом ударил его жезлом по голове, проломив череп. В ушах волшебника били барабаны – он слышал Голос Войны.

Жители островов Головы Дракона были известны своими бесстрашными берсерками, которые теряют страх смерти и рвутся в бой, крича как дикие животные, не различая ни врагов, ни друзей и даже не чувствуя боли. А еще в горах Драконьего Хребта жили разные племена, такие как энгаллы, сваагахоры и многие другие, которые прославились своей кровавой яростью, рождающейся в бою. У волшебников же был Голос Войны, оставшийся со времен великих войн Магов, когда полководцы зачаровывали целые армии, отнимая у них сомнения и милосердие, но оставляя взамен полную ясность рассудка и неукоснительную покорность. Отзвуки тех великих заклинаний так и не покинули Астрала, продолжая задевать души новорожденных магов и проявляться порой в течение жизни, когда носители Дара подвергались опасности. В такие мгновения волшебник мог поддаться хладнокровной ярости, он без сомнений и пощады уничтожал все, что могло причинить ему вред, творя подчас страшные разрушения. Потом, конечно, рассудок прояснялся, но это было лишь потом, а пока Тобиус, подстегнутый приступом дурной крови, просто убивал.

Волшебник смотрел на тех врагов, что еще были живы, бесстрастно. По его воле из воздуха стали сгущаться водяные сферы, которые занимали места вокруг голов налетчиков. Те тщетно старались сопротивляться, катались по земле, пытались сбить жидкие колпаки, но вместо этого один за другим просто тонули, находясь на суше.

– Господин, – на плечо мага легла чья-то рука, и он обернулся, – хватит.

Женщина. Наверное, она была красивой, пока ей не рассекли лоб и кровь не залила все лицо.

– Умоляю вас, господин, хватит, поберегите свою душу.

– Я возвращаю им то, чем они так щедро хотели одарить вас. Они все умрут.

– Господин, умоляю… у вас кровь из носа идет!

– Перенапряжение. Я израсходовал всю гурхану.

Тобиус закрыл глаза и упал.

Когда он вернулся в сознание, была ночь. Он лежал на ложе, устланном шкурами, шкурой же и накрытый. Над ним сидела женщина с влажной губкой в руке. Красивая, разве что шрам на лбу портил ее спокойную красоту. Когда он очнулся, она как раз вытирала его лоб.

– Вам лучше, господин, – мягко улыбнулась она.

– Восстановил немного сил. Простите, я очень хочу есть и пить.

Его покормили куриным бульоном с овощами и напоили козьим молоком – лучшая пища для волшебника, перенапрягшего свои силы. Бульон питает плоть, а козье молоко восполняет запасы магической силы.

Насытившись, Тобиус быстро погрузился в крепкий и спокойный сон. Позже он просыпался еще дважды, ел и вновь засыпал.

При следующем пробуждении маг не застал рядом никого. Сев на кровати, он глянул под шкуру, служившую одеялом, и немного смутился от своей неожиданной наготы. Одежда висела на стуле при кровати. Тобиус находился в небольшой темной комнате с камином из неотесанных камней и каменными же стенами. Дощатый пол был сплошь покрыт звериными шкурами, на стенах висели самодельные панно с рогами, клыками и бивнями.

Маг завернулся в шкуру и неуверенно встал. Самочувствие улучшилось ощутимо, не мутило, не качало, комната не играла в чехарду, в ушах не звенело, и кровь ниоткуда не капала. Проковыляв к окну, он отодвинул занавеску и отшатнулся от резанувшего по глазам света. Снаружи оказалось яркое летнее утро.

– С пробуждением, господин, – послышалось сзади. – Доброе утро.

– Благословенное начало… тьфу ты! Доброе утро.

Женщина стояла у открытой двери.

– Сколько, кстати, я провалялся?..

– Несколько дней, – ответила она.

– Несколько…

– Если вы достаточно окрепли, чтобы ходить, то спускайтесь вниз, вас там ждет большой человек из Под-Замка.

– Откуда-откуда?

– Из Под-Замка, господин. Из деревни, что подле старого замка.

– Вы… так ее зовете? Э-э… мм, глупый вопрос. Сейчас спущусь, оденусь и спущусь.

Она кивнула и ушла, прикрыв дверь.

Вскоре полностью одетый Тобиус оглядывался, пытаясь найти другие свои вещи, но ни сумки, ни книги, ни жезла с ножом в комнате не оказалось. Лестница начиналась буквально за дверью, весьма крутая, старая, рассохшаяся, но прочная, с неудобными короткими ступеньками.

Внизу его ждала хозяйка. И генерал Бальден. Военный сидел за столом и поедал горячий пирог с мясом и грибами, позволяя женщине наполнять его тарелку уже не в первый раз. Вещи Тобиуса лежали на столе возле него.

– Это самый вкусный пирог с мясом и грибами, который я когда-либо ел, – гудел Бальден, с лаской глядя на очередной кусок, – и пусть Шовиньоль изойдет на вопли, я готов буду поклясться честью, что это так!

– Генерал.

– Очнулись? Вы должны попробовать этот пирог! Он божественен! И пусть брат Марк сверлит меня своими глазками-буравчиками сколько угодно, я повторю это ему в лицо!

Тобиус вздохнул, взял свою сумку, нож и жезл.

– И все-таки что здесь произошло? – Бальден стал серьезен.

– В Пятонке на меня нашел приступ дурной крови.

– Хм? Это когда у вашей братии слетает крыша и вы начинаете крушить все вокруг?

– Нет, это когда мы становимся злобными как бешеные собаки и нас очень легко вывести из себя.

– Угу. А потом?

– Потом я прилетел в… кажется, это место называется Кобнек. Здесь меня застал Голос Войны.