Взгляд василиска - Иван Оченков

Немного досадуя, что согласилась прийти, Мила переступила порог знакомого дома. В большой комнате игравшей роль гостиной было изрядно накурено. Появление давно не появлявшейся участницы было встречено весьма благосклонно.

— Что ты вы нас совсем забыли, — громко заявил сидящий во главе стола прапорщик Зданкевич, едва заметив входящих, — я уж было думал, что вы уехали. Не желаете ли с морозу красненького?

— Если можно чаю, — улыбнувшись, ответила Людмила Сергеевна.

— Как скажите, мадемуазель, — склонился тот в ответ.

Прапорщик, немного кичившийся своим польским происхождением, был человеком веселым и галантным. В их компании он числился ухажером Маши Лещинской, но настоящей его страстью была свобода Польши… и красное вино. О первом он любил поговорить, запивая разговор вторым. Впрочем, на сей раз главным оратором был телеграфист Максим Городецкий. Высокий молодой человек с несколько длинными волосами и интересной бледностью, он любил изображать из себя человека видавшего виды и разочарованного жизнью. Он пытался ухаживать за Милой и даже как то бывал у Егоровых по четвергам, но Капитолина Сергеевна довольно быстро пресекла поползновения недоучившегося студента.

— Увы, друзья, — вел он речь перед собравшимися, — прошедшие события совершенно четко показали всю нелепость российских порядков.

— О чем вы, дружище, — прервал его Зданкевич, разливая вино по стаканам, — дело в том, что нелепых порядков в России так много, что я просто теряюсь…

— Посудите сами, господа, — отвечал тот, — перед самой войной в Артур прибыл представитель нашей вырождающейся династии! И что же, прошло всего две недели после нападения японцев, и он уже получил два ордена и следующий чин! В связи с какими заслугами, я вас спрашиваю? Уж не за то ли, что он терроризирует весь город своим браунингом, вместо того что бы воевать с японцами! А последнее известие, ему дали под командование крейсер, затерев более достойных офицеров, а он, нет-бы выйти в море, устроил нападение на склады КВЖД. Ну, каково!

— Да уж, — пробурчал прапорщик, — кому то чины и ордена, а кому то лямка…

— Вы знаете, господа, — продолжал воодушевленный Подгородецкий, а он ведь приходил к нам на почтамт.

— Кто он?

— Да великий князь! Тоже знаете, грозил браунингом…

Мила отставив в сторону чашку, слушала своего бывшего поклонника со странным чувством. Раньше его язвительные нападки на существующие в России порядки казались ей очень смелыми и правильными, но теперь они не доставляли ей ни малейшего удовольствия.

— Простите меня, Людмила Сергеевна, что не слишком хорошо выскажусь о вашем родственнике, но он вел себя в присутствии этого великосветского хама совершенно недостойно. Впрочем, это неудивительно. Люди наши боятся власти, а их высочество пришел к нам в сопровождении жандарма. Но это все же не повод так лебезить перед сатрапами! Мне стоило немало труда, противостоять их произволу, но…

— Вы лжете!

— Что, простите? — оратор удивленно посмотрел на прервавшую его девушку.

— Вы лжете, — твердо повторила она, — мне хорошо известны события, о которых вы рассказываете. К тому же именно Ефим Иванович принял вас на службу, и вам, Максим, должно быть стыдно так о нем говорить!

— Людмила Сергеевна, лишь мое безусловное уважение к вам, мешает мне… неужели вы думаете, что ваш зять рассказал бы вам, как все было на самом деле, рискуя выставить себя в невыгодном свете?

— Максим, а помните тот вечер, когда у наместника был бал? — вдруг неожиданно спросила она его.

— Э… о чем вы, — смешался телеграфист.

— Вы же пошли меня тогда провожать? — продолжала Мила, пристально смотря на него, — я сразу не вспомнила, а теперь помню совершенно отчетливо, это были вы!

— Не понимаю!

— Вы подлец, Максим! — взволнованно сказала девушка и неожиданно поднявшись, отвесила своему бывшему ухажёру оплеуху.

— Вах, маладец! — неожиданно громко прозвучало от двери.

Все присутствующие удивленно обернулись к говорившему и увидели стоящего в проходе князя Микеладзе. Весело глядя на смутившихся хозяев, жандарм шагнул внутрь комнаты давая войти следом своим подчиненным.

— Барышня, а дайте ему еще раз, а то я при исполнении. — Шутливо попросил он. — Я ведь тоже на почтамте тогда был и что-то не припомню, как этот карбонарий произволу противостоял!

— Простите, а вы кто? — первой опомнилась Мария Лещинская.

— Позвольте представиться, — снял папаху жандарм, — Микеладзе Александр Платонович. Вы знаете, совершенно случайно зашел. Проведать поднадзорную Литвяк, а тут такое…

— А вы всегда к поднадзорным женщинам ходите в сопровождении своих альгвазилов? — с вызовом спросила Ольга.

— Я же говорю, случайно, — и не подумал обидеться грузинский князь, — а вы я слышал, всякую несправедливость не любите, а сейчас в вашем присутствии на хорошего человека наговаривают и хоть бы хны!

— Не вам судить, господин жандарм, что хорошо и что плохо! — отрезала учительница.

— Это верно, — согласился он, — судит у нас суд, а я так, рядом…

— Что вы себе позволяете? — пьяным голосом возмутился Зданкевич.

— Встаньте прапорщик, когда со старшим по званию говорите!

— А я жандармов не считаю за офи…

— Заткнись пьянь, а то ведь до дуэли договоришься, — прервал его Микеладзе. — сейчас пошел вон отсюда, а завтра пусть твой полковой командир решает, что с тобой делать.

— Простите, но я собиралась уходить, — нерешительно сказала Мила, — мне можно уйти?

— Людмила Сергеевна Валеева, — обернулся к ней жандарм, — свояченица коллежского асессора Егорова? Вы, как раз можете! Вот за вас я совершенно спокоен, чего, к сожалению, не могу сказать о ваших подругах.

— А что такое, вы же не собираетесь их арестовать?

— Арестовать? — возмутился ротмистр. — Глупости какие! Вот предостеречь — да. Понимаете, милые барышни…

— Мы вам не милые!

— Вах, зачем так говорите! Очень милые! Так вот, барышни, тут война, крепость на осадном положении. Вокруг враги, шпионы! А две дурочки у себя на квартире революционный шалман устроили! Вы, правда, думаете мне больше заняться нечем? Еще раз узнаю, в два счета вышлю из крепости! Для вашего же блага.

Удачная постановка кессона, придала команде «Боярина» новые силы. Пройдя сквозь пробоину в ящик, трюмные механики выпрямили ее загнутые края и просверлили в них отверстия. Затем приложив к обшивке находящийся в кессоне лист железа, они закрепили его болтами, восстановив, таким образом, целостность борта. После чего вылезли через горловину и закрыли ее пробкой. Ремонт, на этом, разумеется, закончен не был, но производить его можно было и изнутри. Как не старался великий князь, но захватить все потребные для ремонта материалы в Дальнем ему не удалось. Постоянно возникали, какие-то непредвиденные раньше надобности, но тут на первый план вышел лейтенант Семенов. Новый старший офицер прежде служил в Порт-Артуре, всех знал, и со всеми был на приятельской ноге. Нет, портовое ведомство не стало менее забюрократизированным и требующим меньше бумаг. Но легкий в общении офицер, написав по всем правилам заявку, спокойно отправлялся в порт и легко доставал все требуемое.