Очищение нации. Насильственные перемещения населения и этнические чистки в Румынии в период диктатуры Иона Антонеску (1940–1944) - Владимир Анатольевич Солонарь

против 16,5 %) и были сконцентрированы в сфере торговли и кредитно-денежных операций (31,3 %), как и в других «прибыльных профессиях». По этим причинам евреи «непрестанно были на виду везде, где циркулировали люди и материальные ценности» и, таким образом, гораздо чаще попадались на глаза, чем представители других этнических групп. Регистрация меньшего числа евреев во время переписи не означала, что еврейского вопроса не существовало. Она лишь проясняла, что этот вопрос носил скорее «качественный», чем «количественный» характер.

Несомненно, что Румыния не может выдержать давление даже 780000 еврейского населения <…>.

В мире нет ни одной другой страны, где еврейский вопрос стоял бы так же остро, как в Румынии, именно по причине качественного еврейского перенаселения в нашей стране <…>.

Считаю, что нет никакой другой демографической проблемы, которая сильнее воздействовала бы на экономическую жизнь нашей страны, чем эта[326].

Идеи С. Мануилэ в некоторой степени радикализировались уже к концу 1930-х гг., но решающий перелом произошел в 1940 г. Несомненно, что его концепция «политики народонаселения», которую он сформулировал в конце 1920-х гг. и которой с тех пор неизменно придерживался, уже содержала в себе значительный потенциал трансформации в отвратительную и агрессивную форму расизма, но потребовались глубокие изменения в международном и внутриполитическом климате, чтобы этот потенциал проявился открыто. Можно даже еще точнее определить переломный момент этой трансформации: лето 1940 г. В конце мая этого года в текстах С. Мануилэ содержалось еще очень мало признаков, которые предвещали бы резкий крен вправо всего через несколько месяцев[327]. Но уже 6 августа 1940 г. он написал о политике народонаселения, направленной на полную «этническую гомогенизацию» страны путем массовых обменов населением с соседними странами, в которых проживали «румыны по крови». Такой обмен был «героическим, болезненным, но необходимым средством для излечения». «Вся деятельность государства должна быть проникнута заботой о демографическом прогрессе страны». Прогресс такого рода был неотделим от «качественного» улучшения нации, что означало, что действия государства должны были направляться концепцией биополитики в том виде, как ее сформулировал Юлиу Молдован[328].

Свою точку зрения С. Мануилэ детально изложил в меморандуме от 19 декабря 1940 г., в котором он высказался за необходимость проведения более систематической «политики народонаселения». Такая политика должна была включать как меры по ускорению количественного роста населения, так и меры по его качественному улучшению путем обмена населением, колонизации и переселения на основе опыта держав Оси и с учетом достигнутых ими успехов в деле «завоевания жизненного пространства»[329]. В статье, опубликованной в январском номере журнала Евгенический и биополитический бюллетень за 1941 г., С. Мануилэ подчеркнул важность учета фактора «биологии» в политике правительства, поддержки социальной прослойки крестьянства и целенаправленной селекции национальной элиты для обеспечения «жизнеспособности» нации[330]. В меморандуме, написанном весной 1941 г., он говорил о «национальном идеале», которым «должно было стать достижение полной этнической однородности в естественных границах румынизма, и в максимально короткие сроки, а вслед за тем установление истинного культурного фундамента для процветания румынизма в условиях конкуренции с другими народами»[331]. Два следующих года С. Мануилэ посвятил служению этому идеалу, наложив сильный отпечаток на образ мыслей и действия румынского правительства того времени. В этом контексте становится ясным, что, когда в августе 1941 г. Ион Антонеску изложил С. Мануилэ свое ви́дєние «национального идеала», он попросту воспроизвел идеи Мануилэ, многократно изложенные ему в меморандумах последнего, как свои собственные.

Начиная с конца 1940 г. лексика, используемая С. Мануилэ против евреев, стала значительно более агрессивной. В том же весеннем меморандуме 1941 г., в котором он выступил с нападками на ромов, назвав их главной расовой проблемой Румынии, С. Мануилэ говорил и о срочной необходимости заставить евреев эмигрировать, добавив, что приоритетной является эмиграция не пожилых и богатых евреев, а бедных и молодых. Поскольку же при обычных обстоятельствах такие люди не эмигрировали, решение «проблемы» не продвигалось. Ссылаясь в завуалированной форме на эволюцию нацистской антисемитской политики, С. Мануилэ угрожающе добавил, что удобная возможность для ее решения могла наступить в любой момент, и эту возможность «нельзя было упустить ни под каким предлогом»[332].

Язык, использовавшийся С. Мануилэ, ясно выдает мотивы, лежавшие в основе этой идеологической трансформации. В сущности, он оставался верен убеждению, что малые нации, в том числе Румыния, должны были развиваться по пути, предначертанному их более сильными и развитыми соседями. «Единственная» разница состояла в том, что на этот раз путь в будущее указывали не западные демократии, как то Франция и Великобритания, а нацистская Германия. Логика С. Мануилэ, как, впрочем, и многих, если не большинства членов румынского политического и интеллектуального классов того времени, была простой. Германия захватила Францию в блицкриге мая – июня 1940 г., обеспечив себе тем самым господство на европейском континенте на многие годы вперед. Следовательно, Германия заняла место Франции как примера для подражания. Тот факт, что расовая «политика народонаселения» была краеугольным камнем внутренней и внешней политики нацистской Германии, был неопровержимым доказательством того, что Румынии следовало пересмотреть свою государственную идеологию и политику соответствующим образом. Вот как в августе 1941 г. объяснил Мануилэ логику своей идейной переориентации:

Управление политикой народонаселения является новейшей главой в современной технике управления. Оно не может осуществляться ни эмпирическим путем [на ощупь], ни экспериментально. Потому что тактическая ошибка может замедлить ритм количественного и качественного прогресса определенного населения, изменяя соотношение сил между народами.

Политика народонаселения должна быть как причиной, так и следствием общей политической стратегии. Она имеет тенденцию превратиться в политический идеал, к которому стремятся все динамичные народы, проявляющие жизнеутверждающую волю к господству[333].

Нет никаких сомнений в отношении того, какие страны имел в виду С. Мануилэ, когда говорил о «динамичных народах». Его слова свидетельствуют, что он воспринимал новую политическую реальность, сложившуюся в Европе в результате гитлеровских побед и в Румынии в результате установления пронацистской диктатуры И. Антонеску, как шанс осуществить свои мечты о «политике народонаселения» и «биополитике» в полной мере, без каких-либо колебаний и компромиссов. Невольно возникает ощущение, что в конце 1940 и в 1941 г. С. Мануилэ, как и его бывший ментор Ю. Молдован и другие евгеники, считал, что успехи Германии оправдывали их собственные убеждения, которые они долгое время не решались высказывать открыто.

Глава 6

Обмен населением с Болгарией: «упущенная возможность»?

6.1. Переговоры об обмене населением

Осенью 1940 г. Румыния впервые в своей истории произвела массовый обмен населением[334]. Политика «этнической гомогенизации» путем обмена населением,