Порт-Артур – Токио - Александр Борисович Чернов

измотать противника, заставив последовательно прорывать несколько линий полевой обороны. По мере усиления японского нажима нашим войскам надлежало постепенно отходить, подставляя противника под нарастающую мощь артогня по заранее пристреленным секторам. И только тогда, когда станет вполне ясно, что враг выдыхается, что силы атакующих иссякают, а резервы подошли к концу, фланговые контрудары корпусов Мищенко и Ренненкампфа, а также глубокий охватывающий рейд Ударной конной армии Сухомлинова по тылам противника должны будут привести к полному расстройству, потере управления, а затем и к решительному поражению японцев, возможно, с фатальным для них обвалом фронта и полным разгромом.

К моменту перехода войск маршала Оямы в наступление перед Ляояном русские успели подготовить две линии обороны, состоящие из полевых укреплений, траншей и связывающих их в единое целое ходов сообщения, а вот создание третьей было еще далеко от окончательного завершения. Перед траншеями первой и второй линий были натянуты заграждения из проволоки Лиддена, как североамериканского производства, доставленной во Владивосток на частных американских пароходах, так и российского, налаженного при участии американской же компании «Уошберн и Моэн».

Частично колючку успели натянуть и на третьей линии обороны, однако японцы начали свои атаки до полного ее оборудования.

Для гаубичных и бомбометных батарей были подготовлены закрытые позиции, не поражаемые фронтальным огнем, сделаны специальные противошрапнельные щиты и закрытия у полевых фортификаций. Большинство пулеметов Максима в армии было уже переставлено с артиллерийских станков на облегченные пехотные, производство которых было налажено в кратчайшие сроки на тульских и питерских заводах. Теперь они прекрасно помещались в специальных пулеметных блиндажах, укрытых от шрапнели деревянным перекрытием и замаскированных под окружающую местность.

Для защиты от возможной фоторазведки противником с аэростатов или воздушных шаров часть пулеметных и артиллерийских позиций была накрыта маскировочными сетями. Руководили всеми этими работами в духе «Михаиловской оборонительной тактики» непосредственно инспектор артиллерии генерал Белый и военные инженеры Величко и Шошин. Их самоотверженный труд вскоре окупился с лихвой.

* * *

По обобщенным данным нашей разведки, переход противника в решительное наступление предполагался в период с 15 по 17 декабря. Как раз к этому моменту штаб Маньчжурской армии ожидал завершения строительства последней, третьей линии обороны, непосредственно перед Ляояном. На ее полное занятие подходящими резервами из состава вновь сформированной 3-й армии Грулева требовалось еще два-три дня. Однако противник упредил наши планы, начав свои атаки ровно на неделю раньше.

7 декабря после сорокаминутной артподготовки (работали в основном гаубицы по известным противнику огневым точкам, среди которых были ложные) во фронтальные атаки на первую линию нашей обороны двинулись подразделения японских 4-й, 5-й и части 2-й армий. В историю этот день вошел как первый день Первого Ляоянского сражения. Хотя некоторые историки на Западе упорно считают его первой фазой единой кампании под Ляояном. Что неверно, так как между первым и вторым сражениями прошло около месяца относительного затишья, а то, что они проходили в одном районе и практически на одних и тех же позициях, в данном случае не является решающим обстоятельством.

Центр русской позиции обороняли войска 3-й армии с частями усиления, в основном артиллерией. В части артиллерийской поддержки армия Грулева выглядела несколько сильнее занимавших фланги позиции 1-й и 2-й армий. Зато в распоряжении Зарубаева и Келлера имелось по одному дополнительному кавалерийскому корпусу – Мищенко и Ренненкампфа.

К сожалению, к началу сражения ни Конная армия Сухомлинова, ни ударный корпус Штакельберга не были развернуты непосредственно под Ляояном, а вводить их в бой «с колес», отдельными подразделениями, что грозило потерей управления и «стачиванием» по частям, Гриппенберг и Бильдерлинг не стали. Таким образом, более сорока пяти тысяч русских солдат и офицеров так и остались в ходе этого сражения в резерве.

Вот что вспоминает о первых атаках под Ляояном японский унтер-офицер: «Перед нами как бы разверзся ад… Врага не видно, только огонь тысяч винтовок, дробный стрекот десятков пулеметов и рев вражеских орудий. Над нами то тут, то там рвутся черными облачками смертоносные шрапнели. Части быстро редеют. Целыми рядами уже лежат убитые. Стоны и крики раздаются по всему полю.

Своя артиллерия запаздывает с открытием огня, из пехотных частей посылаются настойчивые просьбы о скорейшем выезде артиллерии на позиции. Некоторые батареи сгоряча выезжают на открытые позиции на высотах, но почти немедленно мы видим, как над орудиями рвется шрапнель, а между ними черные султаны с комьями земли вздымают русские толовые гранаты. Несколько секунд – и зарядные ящики уносятся во все стороны, по полю скачут обезумевшие лошади. Лучше не думать о том, что стало с орудиями и их храбрыми артиллеристами.

Пехота прижата русским огнем, ничком, лицами к мокрой земле, люди лежат в лужах и грязи, в гнилой ботве и вырванных корневищах убранного китайцами гаоляна, никто не смеет даже приподнять голову, не говоря уже о том, чтобы стрелять… Наконец гаубицы обрушиваются на окопы и пулеметные гнезда врага. Его огонь слабеет. Наш капитан Хара с обнаженным клинком и пылающим взором поднимает всех в новую атаку. Таким он и запомнился нам. После боя его тело так и не было обнаружено…»

По замыслу маршала Оямы, в то время как большая по численности, но не лучшая по выучке часть его войск упорно штурмует в лоб русские оборонительные линии в центре Ляоянской позиции, наиболее боеспособные и закаленные в боях части – 1-я армия генерала Куроки и часть 2-й генерала Оку – готовятся нанести фланговые удары: отвлекающий на правом фланге русских и главный, силами 1-й армии, на левом. Начало их Ояма увязывал с тем моментом, когда станет ясно, что русские уже задействовали в сражении значительную часть своих оперативных резервов.

Удар 1-й армии Куроки задумывался как глубокий прорыв с целью выхода к Янтаю и пересечения линии ЮМЖД в тылу Ляоянской позиции. При этом, конечно, подразумевался и разгром превосходящими силами русских войск на их левом фланге, что было бы уже приемлемым результатом сражения. На второй Седан японский командующий и его штаб, по-видимому, всерьез не рассчитывали, с учетом того, что против ста девяноста двух тысяч их солдат и офицеров русское командование имело в своем распоряжении около двухсот сорока – двухсот пятидесяти тысяч, и из них двести – непосредственно на позициях под Ляояном и в ближайшем тылу.

Широкое применение русскими пулеметов Виккерса-Максима на станке Третьякова, десятков 120-миллиметровых крупповских гаубиц с их смертоносными тротиловыми бомбами оказалось для японцев весьма неприятным сюрпризом. «Михаиловская оборона», впервые примененная армией Гриппенберга в таких масштабах, дала свои плоды. За четверо суток японцы нигде, кроме трехкилометрового участка по фронту